Гиблое место - Рибенек Александр Вадимович (полные книги TXT) 📗
X
Когда он вошел в кабинет, то увидел сидевшего за столом начальника школы высокого мужчину в зеленой эсэсовской форме со шрамом, пересекавшим лицо. Эрих сразу узнал его. Это был командир подразделения по выполнению особо важных поручений при VI отделе РСХА Отто Скорцени. Эрих познакомился с ним в начале войны с Россией. Тогда Скорцени еще не был известен, как диверсант №1, а находился в составе одной из частей войсковых СС, воевавших на Восточном фронте. Да и звание у него было гораздо ниже, чем сейчас. Что и говорить, Скорцени за то время, пока они не виделись, сделал хорошую карьеру и даже умудрился завоевать доверие фюрера…
Едва войдя в кабинет, Эрих почувствовал, что его появление здесь напрямую связано с навязчивым кошмаром, мучавшим его по ночам в последнее время. Темный лес, гнетущая тишина и страх. Страх и отчаяние, потому что он чувствовал, что это приведет его к смерти…
Штурмбаннфюрер вышел ему навстречу и прежде, чем он успел поприветствовать его, взял за плечи и сказал:
— Эрих, дружище, давненько мы с тобой не виделись! Как дела?
— В полном порядке!
— Как твоя рана?
— Полностью зажила.
— Знаю, — кивнул Скорцени, убирая руки с его плеч. — Читал отчет медкомиссии. Присаживайся, — он указал рукой на стул. — Нам предстоит серьезный разговор.
Эрих сел на стул, штурмбаннфюрер взял себе другой и уселся на него, придвинувшись вплотную к нему.
— Есть работа, Эрих.
— Какая? — поинтересовался он.
— Несколько месяцев назад при отступлении в Н-ском уезде нашими войсками были заминированы некоторые особо важные объекты, взрыв которых должен был надолго задержать наступление русских на этом участке фронта. Команда подрывников должна была дистанционно привести мины в действие с пункта управления, находящегося в ближайшем лесу, после того, как наши части оставят эти объекты. По непонятным причинам это сделано не было. Команда бесследно исчезла, поэтому узнать, что произошло на пункте управления, не представляется возможным. Знаем точно только одно — русские пока не обнаружили этот пункт и не знают о заминированных объектах. Тебе предстоит проникнуть туда и привести мины в действие.
— Разрешите вопрос, господин штурмбаннфюрер? — спросил Эрих и, когда Скорцени кивнул в знак согласия, продолжил: — Прошло уже достаточно много времени. Предпринимались ли раньше попытки проникнуть на пункт управления?
— Предпринимались, — ответил Скорцени. — Ни одна из групп, посланных в этот район, не вернулась на базу и не выполнила задание. Последняя исчезла вместе с самолетом… У тебя большой опыт успешной диверсионно-разведывательной работы. Ты — выходец из России, много раз бывал на ее территории и не имел ни одного провала. Поэтому мы и остановили свой выбор на твоей кандидатуре. Может, тебе удастся то, что не удалось другим…
Как истинный немецкий офицер Эрих не стал задавать лишних вопросов.
— Все понятно. Когда приступать к подготовке?
— Немедленно. Собери свои вещи, отсюда ты уедешь вместе со мной. Теперь ты — в моем подчинении. Во все подробности операции я тебя посвящу в дороге…
Человека, которого грубо выволокли во двор каземата, трудно было узнать. Но, несмотря на разбитое и опухшее от побоев лицо, в нем было что-то знакомое. До боли знакомое…
Полувзвод эсэсовцев с карабинами, приставленными к ноге, ожидал этого человека, выстроившись ровной шеренгой. Лица солдат под касками были непроницаемы, словно не люди, а манекены стояли там. Человека проволокли к столбу, врытому в землю, и привязали, чтобы не смог упасть. Стоять самостоятельно он был уже не в состоянии…
Офицер в эсэсовской форме завязал человеку глаза черной повязкой, хотя заплывшие веки и так не давали ему видеть. После этого эсэсовец быстро отошел к солдатам и достал какую-то бумагу. Он начал что-то читать, но какие слова произносились, почему-то не было слышно. Можно было лишь догадываться, что на этой бумаге был записан приговор человеку, привязанному к столбу.
Приговоренный к смерти был определенно военным, если судить по рваным брюкам. Седые волосы и разорванная, когда-то белая, сорочка были в крови, уже запекшейся и почерневшей. Но, несмотря на то, что над ним, по всей видимости, очень хорошо поработало гестапо, человек сумел распрямиться и взглянуть смерти в глаза.
Эсэсовец закончил читать приговор и спрятал бумагу. Наступила гробовая тишина. Человек шевелил разбитыми губами. Что он произносил про себя? Может, молитву, а, может, прощался с этим светом… Кто знает?
Зазвучали сухие команды. Солдаты вскинули карабины, прицелились и разом нажали на спусковые крючки. Звук залпа разорвал тишину, вспугнув воронье, поджидавшее на крыше свою добычу. Человек у столба дернулся и безвольно обмяк. Кровь, вытекающая из мертвого тела, капала на песок, хорошо впитывающий ярко-красную жидкость…
Когда эхо от залпа перестало метаться между стенами каземата, унесшись куда-то вверх, офицер неторопливо подошел к казненному, вынул из кобуры с надписью «С нами Бог» пистолет и сделал контрольный выстрел. На этом процедура казни была завершена…
Эсэсовец с солдатами давно ушли, а труп все еще висел у столба. Песок под его ногами почернел от крови, а воронье, вспугнутое выстрелами, уже слеталось к добыче. Но, странное дело, их карканья не было слышно. Вокруг стояла мертвая тишина в мертвом мире…
