Стоунхендж - Стоувер Леон (читаем книги .TXT) 📗
– Это далеко.
– Знаю, иначе не стал бы и спрашивать. Постарайся же объяснить мне, откуда вы их берете.
После словесных понуканий ему удалось вытянуть из Дарсана, что камни доставляют с далекой горы, где они дожидаются воина, способного на такое дело. Все было похоже на правду: простодушный старик не мог придумать столь замысловатую ложь. Воин брал с собой людей, вместе они спускали камень с горы к морю, грузили его на бревенчатый плот. Выгрести из бухты и проплыть вдоль берега было делом нелегким – океан здесь частенько бывал неласков в любое время года. Путешествие по морю заканчивалось в устье реки. Камень поднимали вверх по течению, потом по суше перетаскивали к другой реке, Звону, протекавшему возле дана. Огромный труд. Интеб подивился усилиям, которые способны потратить эти люди ради почестей.
– Но почему камень берут именно с этой горы? – поинтересовался Интеб. – Наверняка хороший камень можно отыскать и поближе.
– Таков обычай. И они так делали, когда мы их прогнали отсюда во времена моего отца.
– Кто они?
– Донбакшо. Они пасли скот, но не умели драться. А теперь их скот у нас, и они отдают нам зерно. Раньше здесь торговали донбакшо, теперь мы торгуем. При них кто-то всегда обитал на той горе, откуда мы берем камни, – они следили, не плывут ли альбии с Домнанна, ведь с ее вершины виден весь пролив. А теперь альбии приносят сюда свою медь и золото и торгуют с нами, и нам не нужна стража наверху горы. – Воздавая дань воинскому искусству йерниев, Дарсан пренебрежительно фыркнул. А потом показал на большой камень, почти полностью погрузившийся в землю.
– Видишь, вот наш камень говорения. А знаешь, как он попал сюда? Это сделал мой отец. У донбакшо этот камень был самым высоким из стоячих камней, это был столп вождя, и всякий хотел прикоснуться к нему. Мой отец вырыл яму и опрокинул в нее камень. И теперь мы стоим на нем, попираем донбакшо.
Скоро появились помощники Дарсана, по лестницам и шестам с зарубками сверху, с балконов, спустились воины-йернии.
И дан вдруг сделался похож на растревоженный муравейник. Воины расхаживали, перекликались, поглаживали боевые топоры, прикасались к усам. Женщины держались поодаль, но им тоже хотелось знать о причинах поднявшейся суматохи. Все знали только, что микенцы обошли дан по валу и, стуча мечами в каждую дверь, выкликали воинов на совет. Собрались все. Те, у кого был собственный столп, привалились к прохладному камню или устроились в тени. Потом появился Эсон во главе отряда микенцев. Йернии как всегда восхищенно провожали взглядами мужей, с ног до головы закованных в бронзу, в сверкающую, ослепительную бронзу… мужей, что шли с бронзовыми мечами и медными щитами на боку. Возле камня говорения они разошлись кружком вдоль кольца голубых камней, стали позади Эсона. Он поднял меч, и шум сразу же стих.
– Я стою на камне говорения, чтобы сказать вам: сегодня вы увидите такое, чего вам еще не приходилось видеть. Сегодня вы увидите чудо, о котором будете рассказывать вашим детям. А они расскажут об этом детям ваших детей, и не будет конца рассказу. Сегодня вы увидите, как сделается такое, что не может быть сделано. А когда это свершится, вы услышите такое, что никогда не думали слышать.
Голос Эсона потонул в общем гуле, толпа возбужденно зашевелилась. Никто не мог знать, что крылось за его словами, но все понимали, что вот-вот произойдет нечто необыкновенное. Слова Эсона не расходились с делом, все успели уже убедиться в этом. Он вновь обратился к собравшимся, и все умолкли.
– Следуйте за мной, – и отправился прочь от камня к выходу из дана, сопровождаемый микенцами.
Идти пришлось недалеко – к развалу камней. Там Эсон взобрался на выбранный Интебом плоский монолит. Египтянин встал рядом с ним, потом наклонился и взял из рук Дарсана тяжелый булыжник. Когда Эсон заговорил, все умолкли.
– А теперь внемлите Интебу. Он обещал сделать великое для меня.
Интеб тронул ногой округлый зеленоватый камень и указал на него. Воины вытягивали шеи, чтобы видеть.
– Это молот, – объявил он, и все устремились поближе, чтобы разглядеть камень во всех подробностях – как будто не встречали такие в дане на каждом шагу. – Этот камень твердый. Он тверже всех остальных. Такими камнями Дарсан и его помощники обтесывают столпы воинов. Они это делают так.
Нагнувшись, зодчий двумя руками поднял камень – должно быть, в треть собственного веса, – и, приподняв до уровня пояса, уронил вниз. Со знакомым глухим стуком валун ударил в поверхность белого камня. Интеб откатил его в сторону и пальцем смахнул щепотку белой пыли.
– Так действует молот. Ударил раз – отколол от камня несколько зерен. Много раз ударил – поверхность камня сделалась ровной или ты сделал в ней желобок или вмятину. Много дней уходит на то, чтобы обтесать даже небольшой камень. Но ничего другого не остается. Но теперь будет не так. Сегодня вы увидите кое-что новое.
Он медленно прошел вдоль большого камня, вернулся назад. Собравшиеся не сводили с него глаз. Интеб указал на огромную скалу и сказал то, чему трудно было поверить:
– Сегодня мы разобьем пополам этот камень – я и воины. Потом мы доставим его в дан, и он станет камнем Эсона. Мы обтешем его, передвинем и поднимем. Такого камня еще не ставил никто из воинов. Потом будет кое-что еще, но я говорю вам пока только об этом камне.
Кто-то расхохотался, и Эсон рванулся вперед, отодвинув Интеба в сторону. Он ткнул мечом в сторону толпы, так что ближайшие попятились.
– Слова Интеба – мои слова, – в голосе его слышалась смертоносная ярость. – Кто смеется над ним – смеется надо мной. А я отрублю голову всякому, кто посмеет хотя бы улыбнуться. Все слышали?
Оказалось, что расслышали все: женщины прятали лица, иные из детей пустились наутек. Мужчины остались – они же воины, – но лица их были столь же бесстрастны, как поверхность камня перед ними.
– Лишь самые могучие из воинов способны помочь мне изваять камень Эсону, – проговорил Интеб, нарушив молчание. – Молот будет у каждого воина, и чем тяжелее он будет – тем сильнее воин, тем больше ему будет чести потом. Вот молоты, Дарсан найдет еще.
Теперь были задеты гордость и честь. Заткнув топоры за пояса, воины с криками, расталкивая друг друга, бросились искать камни побольше. По большей части они выбирали неподходящие камни – можно было воспользоваться лишь зелеными валунами – и с бранью бросали их, когда Интеб указывал на ошибку, чтобы тут же отправиться на поиски нужного камня. По одному, вспотевшие и недовольные, они возвращались назад с молотами. Когда молоты оказались человек у двадцати, Интеб остановил их.
– Для остальных нет места. Честь достанется этим воинам, которые сделают небывалое.
Сперва они столпились вокруг камня, потом полезли наверх, на ходу хвастая перед оставшимися без дела. Все взяли с собой молоты. С помощью микенцев Интеб разместил воинов в линию вдоль всего камня. Стоя плечом к плечу, они напряженно слушали объяснения Интеба. Дело не было сложным, но они не привыкли работать вместе и вообще никогда ничего не делали одновременно. Трудно было даже уразуметь, как возможно такое. Он заставил их повторять движения снова и снова, много раз, пока им не удалось все сделать правильно. Наверх передали небольшие камни – в кулак человека, – и они приступили к учебе. Интеб провел углем две черные линии в шаге друг от друга и возобновлял их, когда воины затирали черный след своими ногами. Некоторые ворчали под нос, жалуясь на жару и дурацкое дело, но никто не подумал улыбнуться. Интеб охрипшим голосом все повторял свои наставления:
– Так, в линию, все в линию, ноги на черте. Не перед ней, не за ней – на черте. Хорошо. Подняли молоты над головой, держите, держите, пока я не скажу. Потом вместе – бросайте!
Камни упали вразнобой возле черты, покатились в сторону, некоторые свалились вниз. Микенцы отогнали толпу, но мальчишки подобрали упавшие камни – уж они-то наслаждались представлением – и подали наверх.
– Нет, поднимать не надо, – приказал Интеб. – Сбросьте вниз и остальные. Теперь берем молоты.
