Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
В изумлённых глазах доктора читался скепсис и лёгкий шок. Похоже, это всё‑таки всколыхнуло что‑то в «призраке», потому что он внезапно заговорил более участливо и дружелюбно. Почти, как когда‑то.
– Не волнуйся, Макс, всё будет хорошо. Мы всё контролируем, просто объект является лакомым куском для «Рассвета» и избежать атаки, когда мы в зоне поражения их артиллерии – невозможно. Но поверь – нам хватит сил удержать всё под контролем.
Максим больше удивился манере речи «призрака», чем её содержанию. Тот редко вёл себя столь… человечно, что ли. Увидев его реакцию, «призрак» истолковал её по‑своему и продолжил.
– Уже скоро мы будем готовы к открытию второго фронта, и как только это случится – Альянсу станет не до тебя. Если нападение на объект не произойдёт до этого момента – угроза будет исключена.
– Насколько скоро вы откроете этот фронт?
– Скоро.
А вот этот ответ был вполне в стиле «призрака» – Волков часто слышал его в случаях, когда тот не мог, либо не желал разглашать информацию, и доктор знал, что большего уже не получит. Что ж, похоже, придётся довольствоваться тем, что есть. К тому же, он и так узнал немало.
Теперь, когда вопросы, вызванные личным беспокойством, были заданы, доктор решил вернуться к другому вопросу, продиктованному интересом и соучастием. Конечно, в свете только что услышанных новостей у Максима было мало желания обсуждать что‑то другое, но ситуация того требовала: в следующий раз он может увидеть своего собеседника очень не скоро. Или не увидеть вовсе.
– Так что думаешь про парня?
«Призрак» мгновенно переключился на другую тему и ответил так быстро, будто предугадал вопрос и заранее подготовил ответ.
– Психологически слабоват. Но для Ларсена так даже лучше.
Доктор Ларсен – руководитель группы, отвечающей за работу с психикой и памятью испытуемых для программы «Призрак». Используя гипноз и целый арсенал медикаментов, они занимались избирательной чисткой, а точнее блокировкой памяти нелояльных бойцов‑кандидатов. «Путь просвещения» неохотно пускал на рискованные эксперименты собственных хорошо обученных бойцов, разве что те получали тяжёлые увечья в боях, например, подрывались на мине, как в случае с «призраком», стоявшим сейчас перед Волковым. Но даже тогда требовалось добровольное согласие кандидата. Именно поэтому нелояльные кандидаты, отобранные среди способных пленных, составляли подавляющее большинство.
Отчасти так поступали ещё и потому, что судьба «призраков» была весьма незавидна и для них самих было гораздо лучше, чтобы их память отредактировали. Навсегда связанные со своими полумеханическими телами, они были лишены всех радостей простой человеческой жизни. Мир для них стал другим, замкнутым на их броню и базы обслуживания. Они не могли освободиться от неё, не могли отказаться её использовать и жить, как обычные люди, не могли питаться обычной едой, а порой даже долго дышать обычным воздухом без последствий. Эти солдаты больше походили на посаженных в механизированные гробы живых мертвецов, чем на людей. Они даже выглядели так, словно в огромный металлический саркофаг в форме человека вдохнули человеческую душу. Молчаливые, исполнительные, автоматические машины для убийства, в компании большинства из которых Волков испытывал лёгкую тревогу и инстинктивное чувство опасности. И даже из тех, кто не был «промыт» Ларсеном, очень немногие не вызывали у Максима подобных ощущений.
Однако собеседник Волкова не был из числа «промытых». Более того, Максим хорошо знал его и думал, что неплохо разбирается в его характере и чувствах. Именно поэтому, услышав ответ собеседника, Волков сильно удивился, ведь отдать парня Ларсену означало начало работы по созданию из него «призрака», а это был путь в один конец.
– Ты это серьёзно? – уточнил доктор.
«Призрак» несколько секунд думал, затем отвернулся и продолжил уже давно привычным Максиму глухим, угрожающим голосом.
– Пойдём.
Он повернулся боком и пригнулся, с трудом вмещаясь в весьма большую для простого человека дверь. Волков быстро схватил свои вещи и поспешил за позвавшей его смертоносной машиной. «Призрак» уже ждал его в длинном коридоре, где камер было всего две и обе находились далеко.
– Можешь придержать его немного? – первым заговорил он, когда Волков закрыл за собой дверь кабинета.
– Сложный вопрос, – доктор задумчиво потёр лоб свободной рукой. – Как долго?
– Как можно дольше.
Конечно же, Волков пользовался непререкаемым авторитетом в «Пути просвещения». Более того – вся программа «Призрак» по сути держалась на нём одном, хотя он знал, что организация уже много лет пытается добиться результата без его участия, но продолжает терпеть неудачи, что лишь давало Максиму поводы для злорадства. Однако, несмотря на всё это возможности Волкова были сильно ограничены, как почти у всех в «Пути просвещения» – организации, ценящей способных людей, но не дающей им привилегий. Понимая это, он вздохнул, прежде чем ответить.
– Сделаю, что смогу, но обещать что‑то тут сложно. Сам понимаешь.
«Призрак» промолчал. Оба очень медленно шли по пустому коридору. До Максима внезапно дошло, что он до сих пор так и не получил нормального ответа от «призрака» ни о его планах, ни о том, что он на самом деле думает об Игоре Романове.
– Так что ты собираешься делать дальше? – начал он, желая прояснить эти вопросы.
– Отдавать долги. До встречи, – поступил немедленный ответ.
Сказав это, «призрак» ускорился и быстро пошёл по коридору. Волков остановился и смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за большой автоматической дверью в конце. Да, похоже, ему не понять этого человека. Никогда не понять. Причём проблема не столько в том, что он «призрак», сколько в том, что сам ход его мышления был непонятен Волкову ещё до того, как тот стал таким. И тем не менее, этот «призрак» был и остаётся человеком, обладающим железной волей и целями, к которым он упорно идёт, несмотря ни на что. Не понаслышке зная, как сильно со временем деформируется и разрушается психика «призраков», Волков не мог этим не восхищаться.
Ответ «призрака» прозвучал очень расплывчато. Доктор испытывал некоторое беспокойство из‑за этого и не был уверен, что поступил правильно. С другой стороны, не поступи он именно так, то совесть мучила бы его до конца жизни, а он прекрасно знал каково это.
Не имея больше возможности получить ответ, он вздохнул и, бросив последний взгляд в сторону закрывшихся дверей, отправился по своим делам.
Действия Гронина, разумеется, не остались незамеченными. Он нанёс серьёзный удар по Торговой гильдии, выловив и обезвредив её агентов, а такое нельзя было оставить без ответа. К тому же, «Рассвет» по‑прежнему настаивал, что люди Гронина захватили и ликвидировали их солдат, заполучив у них чрезвычайно важную информацию, в которой был заинтересован в первую очередь сам Владов. Эта проблема была, наверное, даже важнее первой.
По вопросу «Рассвета» Гронин настаивал, что у него ничего нет, но просто так поверить в это было нельзя – требовались доказательства. «Рассветовцы» раньше утверждали, что внедрили к Гронину шпиона, но толку от него оказалось ноль, потому что когда он понадобился связаться с ним не удалось, а сам он не давал о себе знать уже почти два месяца. Учитывая как лихо Гронин расправился со шпионской сетью гильдии, нельзя было исключать, что и «рассветовца» он тоже раскрыл. Либо тот погиб.
Идеальным способом проверить слова Гронина могла бы стать Аня, но именно здесь крылась главная проблема – на неё больше нельзя было рассчитывать. Больше «мягких» вариантов у Владова не было, ведь даже генералитет «Булата» не мог ничем помочь, включая этого старого лиса – Логинова.
Официально между организациями царило полное согласие, но за кулисами вскоре должна была начаться нешуточная грызня. Именно поэтому Штерн и Владов специально выделили время, чтобы обсудить усугубляющуюся проблему.
