Корона и Венец (СИ) - Касаткин Олег Николаевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗

А иногда приезжали начинающие скрипачи из музыкальных классов.

Еще выступали танцоры императорского балета — среди них и юная Маля Ксешинская.

Сейчас же дворец был тих, пуст и печален. Прежде тут часто отмечали семейные праздники и дни рождения… Совсем скоро — 25 марта — великой княжны Ксении Александровны. В конце апреля, 27-го его собственный. А в мае — великого князя и бывшего царя Николая.

(Воистину — как издавна говорили святые отцы — «И корона царская не спасает от удела скорби и страданий!»)

Прошлый год — год траура по отцу и почти что траура по брату… Будут ли в этом году праздновать его день рождения и где?

Семья то обосновалась в Петербурге — а вот он прибыл сюда. Как усталый зверь после дневного гона инстинктивно возвращается в свое логово…

Вздохнув Георгий опустился в глубокое кресло помнившее еще времена Николая Павловича…

Усталость все не отпускала, казалось прочно поселившись не в теле — в сердце и мозгу…

Не то обычное знакомое утомление когда засидевшись над бумагами клонишься головой на стол или тянет ко сну в время доклада министра или директора департамента.

Другое — вялое расслабленное ощущение скуки — когда не хочется ничего делать — русская хандра она же английский сплин. От которой, как чувствовал Георгий, не поможет ни новомодная гимнастика с обливанием водой, ни традиционное же английское лекарство от сплина и прочих душевных терзаний — хмельная влага.

Настигло его это чувство внезапно — уже в поезде — и когда до Петербурга оставалось часа три он и распорядился направить литерный эшелон в Гатчину.

Одновременно отбил телеграмму Бунге — что мол намерен отдохнуть от текущих дел несколько дней и обдумать ряд важных решений — посему беспокоить не надо — разве что какая то уж совсем срочная надобность…

Ага — как же! Не оставят в покое…

Вот на столе уже дожидаются бумаги.

Доклад Обручева о том что Генеральный Штаб разработал новые меры в рамках плана военных действий против Турции — в преддверии весенних маневров. Неймется же кому-то повоевать — чувствуют, что Миротворца больше нет…

Доклад Танеева по пресловутому проекту с приглашением иностранных светил — полсотни имен. Может задвинуть эту родившуюся из случайной обмолвки затею тихонько под сукно — свою роль она всяко сыграла, пугнув забывшихся университетских умников? Или пусть сочиняют — улита едет…

Или вот записка управляющего Царской Охотой — с просьбой решить вопрос с ее дальнейшей судьбой. Некогда величественное хозяйство мало помалу приходило в упадок.

Было время — для участия в «царской забаве» в Гатчину приезжали члены правящих королевских домов, иностранные послы. Иногда представители императорской семьи выступали только в роли зрителей. В Гатчине и ее окрестностях охотились на самых разных зверей: медведей, волков, оленей, ланей, лисиц, зайцев, тетеревов, фазанов, глухарей.

В отличие от отца, Александр III не был завзятым охотником, хотя любил природу, простую обстановку на охоте — там отец наверное отдыхал от придворных. И «охотничье хозяйство» — разведение дичи, собак, и егерская служба были на высоте…. Но уже два года как все это кануло в лету. Лучший охотник Семьи — брат Николай — сейчас жалкий калека — а великие князья предпочитают охотиться в своих имениях — да и то все больше на французские вина.

Тут же были урезаны казенные суммы отпускаемые на все это хозяйство («Да — а у меня не спросили!») Посему гатчинский егермейстер хотел знать — будут ли выделены средства в нужном объеме или ему следует составить новый штат Царской Охоты. Он упирал на то что если к примеру охотничьи домики можно заколотить а снасти — укрыть в кладовые — а людей к примеру распустить — то что делать с охотничьими сворами, со зверьем в вольерах — аж пять одних зубров. Собак можно распродать или утопить («Ну и ну!») — а быки и олени — с ними как быть?

Отдельным пунктом шла просьба рассмотреть вопрос о слоне.

Ну да — вспомнил Георгий — в родных пенатах уже издавна имелся особый «царский» слон — вместо состарившегося привозили нового.

Их обычно дарили разные восточные владыки. Для серых великанов даже был воздвигнут особый домик в индийском стиле — «Павильон для слона».

Посещение слоновника было своего рода частью образования в Семье. Дядя Николай Николаевич со свойственным кавалеристу грубоватым юмором предлагал даже сделать парадную беседку и водрузив его на спину слона использовать благородное животное для парадных шествий.

Особенно любил наблюдать за элефантом старший брат (печальный вздох) — ему очень нравилось смотреть как служители купают слона в пруду — возможно индийский зверь на фоне российского пейзажа казался ему особенно забавным.

Слоны вызывали умиление у августейших посетителей, но как оказалось огорчали егермейстерскую часть. Она жаловалась, что животное ежедневно съедает два пуда лепешек на чистом сливочном масле — по метрической системе — тридцать два с гаком килограмма или восемьдесят фунтов. Это не считая сена, фруктов и зеленого корма а также услуг ветеринара, сторожа и служителей.

Ладно, пусть министр Воронцов решает — тем более сам он жаловался что деньги в ведомстве тратятся неразумно.

Следом — записка (напрашивается — паническая) Вышнеградского — о том что требования военного ведомства — равно как и военно-морского неподъемны для казны и нужно или урезать расходы или изыскать возможность обширных заимствований в Европе и возможно в Америке. Это он еще не знает про железнодорожные проекты. Зато не преминул приписать что ожидаемые предложения министерства просвещения тоже чрезмерны. Вот интересно — требований пока нет но уже плач и скрежет зубовный. Что может быть хуже министра финансов — скопидомствующего Гарпагона? Только министр — растратчик…

Та-ак — а вот это уже действительно серьезное дело! Доклад господина Победоносцева — и как раз касающийся ведомства Ивана Алексеевича. И его самого. Государственный контроль занимаясь вопросом использования правительственных займов обнаружил следующее. Последний заем назначенный к размещению на Лондонской бирже был выпущен на сумму в двадцать три миллиона фунтов стерлингов, из коих как это повелось почти половина предназначалась на погашение предыдущего выпуска займов, а относительно двенадцати с чем то миллионов предлагалось что подписчики внесут их не деньгами, а облигациями пятипроцентного займа прочих выпусков. Так вот — после этого власть предполагала объявить что прием таких облигаций прекращается — как только будут представлены эти двенадцать миллионов. Официально подразумевалось что мелкие держатели облигаций смогут представить свою облигацию для погашения ее с выгодою в полной сумме и поторопятся выкупить новый займ. В действительности же задумана следующая комбинация — вся дюжина миллионов звонких английских соверенов — будет предоставлена полностью картелем банкиров, кои заблаговременно получив информацию о готовящемся займе стали закупать облигации консолидированных займов по более низким ценам — чтобы потом реализовать облигации нового займа по завышенной цене. Сумма выгоды гешефтмахеров составляла минимум два миллиона рублей. Сколько из этого предполагалось на долю лично министра обер-прокурор не имел представления — в чем откровенно признавался.

Сокрушался он главным образом, впрочем, не о том что столь значимый уважаемый сановник использовал свой пост для личного обогащения. Как писал Константин Николаевич такой обман владельцев займов со стороны высших властей ради интересов узкого круга «своих» людей, видится ему недостойным правительства, «коего каждое публичное слово должно быть правдою».

Георгий перечитал бумагу несколько раз а потом растерянно покачал головой. Запутанность и сложность и аферы и что важнее самой финансовой операции казначейства с замысловатыми методами извлечения из каждого выпуска ценных бумаг неизвестной и неопределенной заранее суммы, методов «конверсии» займов и хитрые способы латания дыр в бюджете за счет биржевых гешефтов, как ни старался он понять ускользали от него.