Солдат и пес. Книга 1 (СИ) - Советский Всеволод (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT, FB2) 📗
Только вот Дашкиного цыганского характера он предусмотреть не смог. Заставить работать эту тварь было невозможно. Будучи в стойле, она начинала фыркать, скакать, бесноваться, если чуяла, что идут ее запрягать. Когда шли к ней со жратвой — вела себя совершенно спокойно, даже хвостом махала. А позапрошлым летом, говорят, убежала куда-то. Вот просто так, взыграл вольный дух — и унеслась, только ее и видели. И уже думали, что пропала в лесу. Что ее, дуру, задрали волки или медведи, какого добра в здешних чащобах водилось предостаточно… А может, своих цыган побежала искать, кто знает. Николай Николаич рвал и метал — скотина, по оценкам военных финансистов, стоила рублей триста, а завхоз был человек, мягко говоря, бережливый. Ну и прошла неделя примерно — явилась красавица! Сняла тяжкий груз с завхозовой души. Где шлялась, неведомо, но вернулась целая, здоровая. Сообразила, что лучше жить там, где регулярно кормят. А уж откосить от работы как-нибудь постараюсь — наверное, такое умозаключение родилось в лошадиной башке.
И какое-то время Дашкина стратегия работала. Сладить с кобылой никто не мог. Унгуряну она вообще чуть не убила, лягнув — даром, что кривой, хромой, а чудом увернулся. После этого его привычно отругали и запретили к лошадям приближаться. Вообще говоря, хоздвор был как раз его стихия, с коровами и бычками он справлялся успешно. А вот на непарнокопытных существ квалификации не хватило. В результате Дашке жилось весело и вольготно.
Но до поры-до времени. Пока не появился в части деревенский парень из Ставропольского края: рядовой Левченко, здоровенный детина, успевший уже поработать трактористом. Он вмиг кобылу подчинил. И захомутал, и заседлал… шут знает, как это правильно называется. Но с тех пор он и верхом на Дашке ездил, и в тележку ее впрягал — и ничего, почувствовав сильную хозяйскую руку, «цыганка» присмирела.
Ну да ладно, это к слову. Я к тому, что дикие звери если и суются к людям, то либо подростки по молодой дурости — и таких частенько валят; либо под конец зимы, когда от лютой голодухи побежишь куда угодно…
Да и не в этом даже дело! Дело в самом движении. Оно было человеческое. Совершенно! Я не успел увидеть убежавшего, лишь колыхнулись хвойные кроны. Но зверь бы просто ломанулся напролом, а это движение было виляющее, хитроумное, с зигзагом. Некто шмыгнул в заросли и исчез.
— Ты чего? — изумленным шепотом переспросил Богомилов.
Уж он-то, очкарик, ни хрена не разглядел, конечно.
— Показалось?.. — тоже негромко ответил я. И сам себе ответил: — Нет! Не почудилось.
— Да что такое⁈ — в голосе лейтенанта прорвалось нетерпение.
Я кратко, сухо объяснил. Он застыл с огорошенным видом. Наконец, пробормотал:
— Час от часу не легче… И что это значит? Что проблемы наши не собираются кончаться?
— Видимо, настоящие проблемы даже и не начинались еще, — молвил я.
Он покивал, хотел что-то сказать, но за нашими спинами, со стороны штаба внезапно послышался шум автомобильного мотора.
— Кто бы это мог быть?.. — удивился вслух лейтенант.
Мы поспешили повернуть за угол здания и увидели: по ярко освещенной центральной дороге части, сияя включенными фарами, в нашу сторону мчится командирский «уазик».
— Шеф, что ли⁈ — так и ахнул Богомилов.
— Похоже на то… — пробормотал я.
— Ну, — заторопился лейтенант, — версия для начальства: я с проверкой зашел к вам, в вашу службу кинологическую…
— Да ведь так оно и есть, — подхватил я, — чем это не проверка?
— Да, да, да!.. Ну, встречаем по всем правилам!
В сторону КЖ от главной дороги сворасивала вправо уже грунтовка со щебенкой. Командирское авто свернуло, запрыгало по ухабам, со скрипом затормозило. Богомилов устремился к нему, на ходу одергивая полы плаща.
По сентябрьскому холодку он утеплился форменным офицерским плащом, на рукав которого и нацепил повязку дежурного по части. Портупея, пояс, кобура с пистолетом — все осталось под длиннополой одеждой.
Фары «уазика» погасли. И-за руля действительно вышел Романов. Почему-то он был в полевой форме: наглухо застегивающийся китель, портупея, галифе, сапоги. Зеленая фурнитура: кокарда, звезды на погонах, эмблемы на петлицах, пуговицы. Все «защитного» цвета.
— Товарищ полковник! — старательно и все-таки неуклюже козыряя, начал рапорт Богомилов. — За время дежурства в войсковой части 52506 происшествий не случилось! В настоящий момент производится проверка несения службы нарядом взвода вожатых караульных собак! Нарушения в несении службы не выявлено! Дежурный по части лейтенант Богомилов!
Все это он старался чеканить тоном, явно ставя на конце каждой фразы восклицательный знак.
— Вольно, — скомандовал полковник.
Лейтенант с силой бросил правую руку вниз.
— Не выявлено, значит, нарушений, — молвил командир с такой ледяной интонацией, от которой подчиненных должно бросать в дрожь. Ну, минимум в сомнения насчет правильности своих действий. Но лейтенант браво подчеркнул:
— Так точно!
— Вот как, — в голосе послышался сарказм. — А ваше пальто, товарищ лейтенант — это не нарушение?
Да, официально, на языке приказов, это называлось не «плащ», а «пальто».
— Ну… — промямлил двухгодичник.
— Где ваше личное оружие?
— Здесь… При мне. Как положено…
— Не как положено! Объясните мне, товарищ лейтенант, как вы будете действовать в нештатной ситуации? Пистолет в кобуре?
— Так точно! Как предписано Уставом…
— Предписано! Зато все остальное не предписано. Как носится пальто? С повседневной формой, то есть брюками навыпуск. А вы на дежурстве находитесь в строевой форме! Сапоги и брюки в сапоги. И как с этим совпадает ваше пальто?
Богомилов убито молчал. Потом, наконец, промямлил:
— Да, товарищ полковник… Учту. Только холодно уже по ночам, прошу прощения…
— Холодно? — вкрадчиво переспросил Романов. — Очень может быть. А почему тогда мне не холодно?
— Ну… У вас, наверное, теплое белье под п/ш…
Полковник с одобрением покивал:
— Вот за что тебя стоит ценить, лейтенант, так за мозги. Что дано, то дано. Все верно! Надел фланель, и не холодно. Это, конечно, тоже не совсем правильно, но по крайней мере никто не видит. Осознал хитрость?
— Конечно… Так точно!
— Но это ведь не главное, — голос стал каким-то отеческим, что ли. — Вот ты представь, как тебе до пистолета дотянуться? Немыслимо! Случись нештатная ситуация… А она, сволочь, случится, как назло. Нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь! Как любовь, только с обратным знаком. Представь, как ты будешь пальто расстегивать, кобуру… Представил? Вот. Ты трижды труп.
— Ну, товарищ полковник… — протянул Богомилов.
— Что — ну? Хочешь сказать, такое только в кино бывает?.. Эх, юноша! Ты мал и глуп, и не видал больших залуп… Короче! Пальто снять. Кто там у нас, Сергеев?
— Так точно! — я вышагнул из тени.
— Тебя по росту ни с кем не спутаешь… Есть у вас какая-нибудь нижняя одежда?
— Да, в каптерке что-то должно быть.
— Покажешь лейтенанту. Значит, Богомилов, происшествий не случилось?
— Никак нет.
Лейтенант произнес это с усиленной твердостью, из чего следовало, что о тенях и колыханиях ветвей в резервуарном парке говорить не стоит.
— Хорошо. Вот я и проверю, как дело обстоит. Совершим круиз по всем постам… Сергеев, ты, как я понял, в наряде сегодня?
— Так точно.
— Очень кстати. Значит, давайте в каптерку, Богомилов, приводи себя в подобающий вид — и оба на КПП. Жду вас там.
Он сел в машину. Взревел мотор, вспыхнули фары, УАЗ попятился к главной дороге.
— Идемте, товарищ лейтенант? — сказал я.
— Идем… Так что там у вас есть?
— Найдем! Чистое, не беспокойтесь. Хб, правда, но все-таки лучше, чем ничего.
— Да уж. Идем…
В каптерке нашей казармы в самом деле хранилось чистое бельишко. Я даже предложил лейтенанту поддеть под китель, вернее, под рубашку, две хэбэшки… но он лишь рукой махнул:
— Нет уж! Буду как робот Роберт из кино… Не помру, не декабрь.
