Венский вальс (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич (список книг .TXT, .FB2) 📗

— Это те сведения, что требуют подтверждения, — быстренько «отмазался» я. На самом-то деле я уже «озадачил» этой темой Келлера, но сведений от кавторанга покамест не получил.

— Значит, денег нет ни у Врангеля, ни у Слащева, — констатировал Дзержинский. — стало быть, Савинков, в настоящий момент, для нас не опасен. Уничтожить его физически, а еще лучше — арестовать ипредать суду очень нужно, мы это обязательно сделаем, но это можно сделать и через месяц, и через год. А вот то, чем занимаетесь вы, гораздо нужнее. Даже та информация, что вы получаете из газет, нам на сегодня важнее, нежели немедленная ликвидация Савинкова. Если вы увлечетесь игрой в шпионов, то поставите под удар всю будущую агентурную сеть.

— Феликс Эдмундович, я пока не выстраиваю сеть, — признался я. — Мне кажется, что я больше занимаюсь торговлей, а сеть — это все в будущем. Покамест, имеются лишь планы и наметки.

— Вот и занимайтесь торговлей, раз у вас это получается, — посоветовал Дзержинский. — От вас же никто не требует сиюминутной отдачи, правильно?

— Совершенно верно, — кивнул я, обрадовавшись, что меня пока не снимут с должности начальника ИНО, потому что сам я считал, что не работаю по специальности. Но, как оказалось, Председатель еще только начал высказывать свои претензии ко мне.

— Я вообще очень обеспокоен тем, что один из моих сотрудников — заметьте, не простых, а руководящих, до сих пор не наигрался в войну. Про ваше участие в подавлении Кронштадского мятежа говорить не стану, все уже сказано, но на будущее, зарубите себе на носу — никаких войн, никаких шпионских игрушек. Вы — большой начальник, так что ведите себя соответствующе.

По сути — нынче я получил выволочку, хотя Феликс Эдмундович говорил со мной очень корректно. И, поделом. Как говорит один из моих любимых писателей «мушкетерская юностью закончилась». Однако, по взгляду товарища Дзержинского заметно, что он все понимает и не слишком сердится. Воспользовавшись добротой Председателя, сказал:

— Феликс Эдмундович, для полноценной работы нашей разведки за рубежом, нужно научить будущих резидентов хотя бы азам. Иностранному отделу жизненно необходимы курсы и для легалов, и для нелегалов. А еще лучше, если мы создадим при ВЧК свою собственную школу, вроде той, что в восемнадцатом году организовывал Кедров. Я даже хочу обратиться к Дмитрию Сергеевичу с просьбой возглавить эту школу. У него уже имеется опыт, он знает преподавателей.

— Школа для разведчиков — это прекрасно, — кивнул Дзержинский. — Думаю, что Совнарком не станет возражать, хотя это и выльется ему в лишние деньги. Так что, пишите проект, составляйте расписание, смету, список преподавателей. Но с Кедровым вы сами договаривайтесь. Если Дмитрий Сергеевич даст согласие — хорошо, а нет, то здесь ничем помочь не смогу.

Я молча кивнул. Помню, что у Кедрова с Дзержинским не самые теплые отношения, только не знаю, почему. В моей истории Дмитрий Сергеевич был страшно обижен, когда его сняли с должности начальника особого отдела ВЧК. А вот в этой реальности, какая кошка пробежала между Председателем и одним из руководителей ВЧК, не знаю. Еще подумал, что из-за школы придется откладывать свой отъезд (или возвращение) в Париж, но что поделать?

Дзержинский, между тем, решил сменить тему разговора:

— Мне докладывали, что среди прочих товаров вы закупаете во Франции научную литературу, связанную с радиоактивными элементами. Вернее, — поправился Дзержинский, — мне не докладывали специально, а позвонил Ферсманиз Академии наук, поблагодарил и попросил, чтобы присылали еще, и побольше.

Странно. Почему академик звонил Дзержинскому, а не Чичерину? Я же отправляю научную литературу через НКИД. Хм… Или опять, как с наркоматом здравоохранения, утечка произошла через Совнарком? Ферсман мог оказаться на заседании Совнаркома, выразить признательность, а кто-нибудь мог и брякнуть — дескать, это Аксенов из ВЧК.

— Не сомневаюсь, что это для чего-то необходимо, но удовлетворите мое любопытство. Я только помню, радий — химический элемент и что его используют в медицине. К чему нам это?

— Феликс Эдмундович, я не физик, и знаю не больше вашего, — ответил я, почти не покривив душой. — Но я знаю, что за исследованием радия огромное будущее. Радий — это ключ к овладению атомной энергии, созданию нового вида оружия. На Западе изучение радия, исследования в области ядерной физики ведутся очень активно, а у нас, из-за событий последних лет, они почти свернуты. Наши ученые отрезаны от своих коллег, не имеют доступа к научным публикациям. А как ученому жить и работать без знакомства с новинками? Вот, по мере сил я стараюсь восполнить эти пробелы.

Не знаю, насколько сумел восполнить пробелы, но если важная статья попадет на глаза какого-нибудь нашего гения сейчас, в двадцать первом году, а не в двадцать пятом, то это очень неплохо. А уж что получится — не мне решать.

— Могу еще добавить, что на Западе проводится исследование по получению лекарства из плесени, а подрядился (вот тут я малость соврал — сам подрядил) помочь нашим микробиологам.

— Лекарство из плесени? — удивился Дзержинский.

— Совершенно верно, — кивнул я. — Плесень называется пенициллиум. Можно сделать лекарство из плесени, чтобы оно помогало и при гриппе, и при заражении крови, при ожогах. Если бы у нас имелось такое лекарство, то от «испанки» погибло бы не двести тысяч — или, сколько у нас умерло? — точно не знаю, а на порядок меньше. И солдаты в госпиталях не умирали бы от гангрены. Беда в другом, что нужно суметь отыскать способ получения лекарств. Вы согласны, что ИНО, если и отклоняется от главной задачи по выявлению врагов Советской власти, то не намного?

— В сущности, вы еще занимаетесь и промышленной разведкой? Тогда закономерный вопрос — почему я, как ваш непосредственный начальник об этом не знаю?

— Да?! — удивился я. Никогда не считал, что мои идеи, привнесенные из знания некоторых вещей из будущего, можно считать разведкой. — Феликс Эдмундович, всегда считал, что разведка — это нечто другое. Все, что я сделал — довел до сведения ученых некоторые факты, известные на Западе. Да и результаты будут не скоро. Поэтому я и решил, что докладывать пока не о чем.

— Заметно, что вы не очень опытный руководитель, поэтому не стану вас ни ругать, ни наказывать, — хмыкнулДзержинский. — Другой бы на вашем месте уже давно принялся отчитываться о проделанной работе.

— Я просто не думал, что это тоже моя работа, — вздохнул я. — Напротив, считал, что занимаюсь не своим делом. И отчитаться пока не за что. Разве что, за лишние траты средств.

— Пожалуй, я все-таки объявлю вам выговор. Устный. А что вы там считали, или не считали, не хочу знать. Через три дня расширенное заседание Совнаркома. Возможно. Владимир Ильич решит вас на него пригласить, а может и нет, но я жду от вас подробный рапорт о вашей, скажем так, научной деятельности. И укажите причины, что вас подвигли заниматься радиоактивностью, и этой, плесенью. Пенициллиумом, правильно?

— Ага, — обреченно кивнул я. В принципе, с выговором я согласен, но писать подробный рапорт..? Ладно, куда я денусь? Как я понимаю, товарищ Дзержинский хочет показать Совнаркому и Политбюро не только политико-осведомительную деятельность ВЧК за границей, но и другую? Но это уже из серии «большой внутренней политики», а мы люди простые. Хотя, действительно, забыл я некое правило, о котором помнил в своей истории. О том, что важно не только что-то сделать, но и отчитаться перед вышестоящим начальством. И, желательно, сделать это до того, как за твою работу отчитается кто-то другой.

Выйдя из кабинета Дзержинского я постарался быстренько миновать дверь в кабинет Артура. Понимаю, что он не стоит у двери, не караулит меня, но все равно… Отчего-то было неудобно перед товарищем. Но приказы вышестоящего начальства не обсуждают. Впрочем, если в Париже ко мне явится сам Артузов или кто-нибудь от его имени (Артур парень памятливый, мои архангельские пароли помнит!), то я все-таки ему помогу. И деньгами помогу, и связями. С револьвером, как в старые-добрые времена, по Парижам бегать не стану. Хотя, кто знает? Все понимаю, Феликс Эдмундович прав, говоря о том, что Савинков никуда не денется (да я и так знаю, что не денется, а сам перейдет границу!). но в данном случае можно и приказ нарушить. Подумаешь, получу я выговор (пусть даже и письменный), но с эсерами-террористами пора кончать.