Южно-Африканская деспотия (СИ) - Барышев Александр Владимирович (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
В бухту влетели на десяти узлах. Паруса мгновенно взяли на гитовы и гордени и ошвартовались на последнем полене. Не дожидаясь пока матросы набросят на кнехт последний шлаг, Бобров перепрыгнул на дощатый настил причала и рванул к трапам, идущим наверх. А из ворот усадьбы уже выбегали люди, потому что прибытие кораблей из Африки хотя и привычное, но все же событие. И среди выбегающих людей… Бобров не поверил своим глазам — в распахнутых курточках (Бобров еще перед Африкой велел своим людям зимой одеваться нормально) с непокрытыми головами (это в декабре) спешили две яркие блондинки. Увидев поднявшегося по трапам Боброва, они замерли, держась за руки, потом обе сразу радостно завизжали так, что на них стали оборачиваться и бросились вперед. Бобров швырнул на землю сумку и распахнул навстречу объятия, куда обе блондинки и влетели, едва не повалив возомнившего о себе деспота.
Бобров сгреб обеих и стиснул так, что они только слабо пискнули.
— Милые мои! — с чувством воскликнул он.
И стоило ему немного ослабить объятья, как девчонки тут же показали, на что они способны. Они висли на шее, целовались, тискали и тормошили, говорили, перебивая друг друга, что-то невнятное. В общем, через пять минут этой вакханалии Бобров перестал что-либо соображать и только улыбался с отсутствующим видом, как полный дебил.
Заметив это, а также то, что выбежавший из усадьбы народ скопился на краю обрыва и смотрит вниз, и не обращает на них никакого внимания, Апи подхватила бобровскую сумку и они с Златкой потащили Боброва в дом. Все это они делали понятно, что не молча, но Бобров на то, что они говорили, мало обращал внимание, вслушиваясь только в звуки родных голосов.
Боброва дотащили до ворот. Часовой отсалютовал ему копьем, улыбаясь до ушей. Бобров, руки которого были заняты, кивнул ему с улыбкой:
— Привет, Птолемей.
А под аркой ворот их встретили Серега с Дригисой. С открытыми ртами они выглядели весьма забавно. Дригиса опомнилась первой. С воплем «Санька-а!» она накинулась на Боброва и влепила ему звучный поцелуй. Бобров, обалдевший от такого изъявления чувств, ничего не смог сделать, потому что руки так и были заняты. Поэтому женам ничего не стоило сделать так, что поцелуй Дригисы остался без ответа. Впрочем, та нисколько не обиделась.
Серега, в отличие от своей девушки, целовать Боброва не стал, но, радостно заорав нечто нечленораздельное, от души хлопнул его по плечу так, что Бобров даже присел.
— Да что ж это такое! — воскликнул он в сердцах. — То целуют, то бьют, а я даже ответить не могу.
Сопровождаемый все возрастающей толпой, кивая направо и налево в ответ на приветствия, Бобров добрался наконец до дверей дома и его туда буквально втолкнули. Он, правда не особо и упирался.
Попав в свои комнаты, Бобров заоглядывался.
— А где? Где?
Девчонки сразу стали таинственными до полной невозможности. Но Бобров заметил, что Златка исподтишка глянула на дверь в другую комнату, скрытую за плотной цветастой занавесью, и решительно направился туда. Поняв, что раскрыта, Златка забежала вперед и юркнула за занавесь. А вот Апи проделать то же самое не удалось — Бобров поймал ее за пояс.
— После меня, — сказал он.
Апи надула губы, но послушалась и Бобров проник за занавесь. Он хорошо помнил эту комнату. Тут раньше располагалось огромное супружеское ложе. Этакий сексодром, на котором можно было лежать и вдоль и поперек, при этом ни ноги, ни голова не свешивались. Теперь это неподъемное произведение скорее плотницкого, нежели столярного искусства было безжалостно задвинуто в дальний угол и целомудренно закрыто ширмами. Оно, правда, все равно занимало полкомнаты, но уже не так нагло.
— А за ширмой даже лучше, — интимно шепнула сзади Апи.
Но Бобров не повелся. Взгляд его был устремлен туда, где на освободившемся месте стояла детская кроватка, явно носившая на себе следы рук дяди Васи, потому что греки до такого еще не дошли. Рядом с ней стояла Златка и пожилая женщина, замотанная в длинную хламиду. Он подошел поближе и глянул через бортик. В кроватке, зажмурившись, лежал серьезный молодой человек и значительно посапывал. А повышенную концентрацию народа у своего рабочего места он небрежно игнорировал. И даже появление среди народа родителя № 2 не выбило его из колеи. Бобров даже слегка обиделся. В его понимании чадо должно родителей чувствовать инстинктивно.
Но тут молодой человек открыл глаза, посмотрел мутно и вдруг издал басовитый рев. Бобров растерялся. Чадо смотрело прямо на него и орало. Бобров представил себя со стороны: немытый, взлохмаченный, с многодневной щетиной с самых Афин. Да тут любой испугается. Он с подозрением посмотрел на Златку. Нотой было не до Боброва. Она наклонилась и подхватила вопящий сверток.
— Ну конечно, — сказала она, — мокрый. Агата, перепеленай пожалуйста. Ну вот, — она повернулась к Боброву, — и увиделись.
— Я так в детстве не орал, — сказал Бобров. — Значит, он весь в маму.
— То есть, я, по-твоему, орала? — уточнила Златка.
— Ну не знаю, — неопределенно ответил Бобров. — Я с тобой познакомился гораздо позже.
Бобров бережно обнял жену и шепнул ей на ушко:
— Спасибо тебе. Кстати, как назвала первенца?
Златка хихикнула и потерла ухо.
— Ну, как ты и просил — Дионисом.
— Да не Дионисом, а… — начал было Бобров, но потом сказал. — А впрочем, пусть будет Дионис. Дионис Александрович! Звучит! А?
Сын немедленно подтвердил это победным воплем.
Торжественный пир устроили между обедом и ужином, поэтому перед началом пира у присутствующих, пропустивших обед, основная мысль была о еде. Новая повариха если и уступала Ефимии, то совсем немного, а те, кто Ефимию не застал, разницы ощутить не могли. Перед самым пиром Бобров, уже вполне вписавшийся в жизнь поместья, дал указание подавальщицам вино в кратеры наливать разбавленным на одну треть, чтобы народ как можно дольше сохранял ясные головы.
Усевшись на свое традиционное место во главе стола и имея по бокам обеих жен, Бобров окинул взглядом стол. Народу на этот раз набралось много и слава Сереге, которому пришла в голову светлая идея надставить стол на целый метр. Медики уселись все вместе. Рядом с ними поместился дядя Вася, который вместе с Петровичем составлял как бы совет старейшин. Напротив них разместились местные кадры: Андрей, Евстафий и Никитос. Все с женами. Это у них вроде как вошло в привычку. А как с ними трудно первое время было. Ломать традицию — это вам не город закладывать. Это, пожалуй, потруднее будет. Серега с Дригисой заняли противоположный конец стола, как бы замкнув его. Рядом с ними примостилась с одной стороны Млеча, которая без Вована чувствовала себя несколько скованно, а с другой стороны Нина Григорьевна. Еще пару мест занимали новенькие, которых Бобров не знал, но Серега уже объяснил, что это нужные и знающие люди.
Бобров, поднявшись, произнес короткую речь, поздравив всех присутствующих с трудовыми достижениями и перечислив их подвиги на разных нивах. Не обошлось и без описания перспектив, причем близких. И эта часть речи всем понравилась больше всего. Особенно, когда Бобров объявил о премиальных. Местные зашушукались, делая большие глаза — они о таком слышали впервые и на всякий случай опасались. Бобров же усмехнулся про себя, он уже успел пообщаться с главным счетоводом — Дригисой и выяснил, что без труда сможет выделить каждому из присутствующих местных по пять тысяч драхм, что было вполне достаточно для покупки участка земли с приличной усадьбой. Неместные должны были получить свое от Смелкова безналичным переводом на один из банковских счетов по выбору. Смелкова с отчетом ждали со дня надень. О суммах, которые он представит, догадывалась одна Нина Григорьевна, но держала это при себе, тем более, что никто ее не спрашивал, надеясь получить самые точные сведения из первых рук.
После озвучивания причитающихся ништяков и короткого рассказа о жизни в южной Африке застолье свернуло на привычную колею и покатилось по ней под звон посуды и бульканье наливаемого вина. Бобров с ностальгией вспомнил первые пиры несколько лет назад, когда в триклинии кроме звона и бульканья слышалось еще и чавканье гостей. Сейчас народ оцивилизовался, но одновременно ушла безвозвратно прежняя непосредственность.
