Око силы. Четвертая трилогия (СИ) - Валентинов Андрей (читать книги бесплатно .TXT) 📗
* * *
Не завели – втолкнули. Человек оступился, попытался ухватиться скованными руками за стену, с трудом устоял.
«Наручники!» – поразился бывший бандит Фартовый. – «Немецкие, откуда только взяли? У нас такое только в книжке увидишь.»
Удивлялся он не зря. На госте были не хорошо знакомые «браслеты» с цепочкой, а нечто прямоугольное, блестящего темного металла, не позволяющее скованным рукам даже шевельнуться. Впрочем, сталь на руках была явно лишней. Сразу понятно: драться не полезет, на «рывок» не уйдет. Мал был ростом следователь Петров, хил и щупл, однако гость оказался даже его жиже, худой, мелкий, желтолицый, ни мяса, ни жил. Очки имелись, но вместо двух окуляров остался всего один, да и тот сидел на носу с немалым перекосом. Зато синяками украсили, трудов не пожалели. На что был привычен бывший старший оперуполномоченный, но и ему не по себе стало. От души молотили, не пожалели силушки!
За что так бедолагу?
– Проходите, проходите! – медом мазал гэпэушник. – Пальтишко снимите, тепло у нас, уютно. И кофе есть, и папироска…
А сам к Леониду повернулся и подмигнул. Смотри, мол! Пригляделся Пантёлкин – да так и сел на привинченный к полу табурет. Нет, быть не может! Или эти штукари мысли сквозь череп читать научились?
– Присаживайтесь прямо к столу, просим, просим… Мы, значит, очень убедительно просить умеем.
Гость спорить не стал, к столу подошел, ткнулся скованными руками в столешницу, осторожно присел на край табурета. При этом так поморщился, что сразу стало понятно – не только по лицу били.
– Ну, будем, значит, знакомиться, – Петров удовлетворенно потер руки. – Хоть вы и встречались, но порядок нарушать не станем. Итак, гражданин Пантёлкин, узнаете ли вы этого человека?
Леонид набрал в грудь побольше воздуха.
Выдохнул.
– Кондратов Сергей Иванович, инспектор 1-й бригады питерского угро.
Петров удовлетворенно закивал.
– А вы, гражданин Кондратов, узнаете…
– Сволочи! – тихо, не поднимая головы, проговорил человек. – Какие же вы все сволочи!..
3
К весне 1922-го операция «Фартовый» покатилась под укос. Первым понял это Сеня Гавриков, недаром в комиссарах побывал. Вначале только хмурился, а потом изложил, гладко, как будто на лекции. Не туда свернули! Одно дело авторитетный «иван», совсем иное – монстр, которым детей пугают. Питерские газеты про что иное и печатать забыли. Фартовый, Фартовый, Фартовый – чуть не на каждой странице. Десятка три самых серьезных «деловых» Пантёлкин с товарищами к этому времени уже оприходовали, однако великая слава «пролетарского Робин Гуда» зазывала на скользкую дорогу сотни новобранцев. Добыча казалась близкой и беззащитной. Жирные наглые «совбуры» – кто за них заступится? «Эх, яблочко да проспиртовано! Нэпман сейфу прикупил, ждет Фартового!..» Думали так многие. «Руки вверх, я Фартовый!» – популярнее этих слов в городе не было. «Фартовых»-тезок же к этому времени объявилось не менее шести душ, причем двое были явные психи, стрелявшие при налете даже в домашних кошек. В знаменитого бандита играли дети, бойкие писаки уже успели сочинить четыре романа, причем один умудрились издать в Риге, у эмигрантов.
А в народе объявилась немалая шаткость. Те, что духом послабее, бежали на базар за пудовыми замками. Кто духом потверже и поумнее, выводы делал, иногда даже вслух.
Трудно стало в городе жить!
Слишком много добра понабрали…
Только
Не для бедняков, —
Помнишь, как мы голодали?
Революция еще не кончена!
Пусть погоняются с гончими![12]
Сегодня – стихи. А что завтра? Ничего хорошего не видел в этом завтра комиссар Гавриков. Одним словом, или ошибка, или, того хуже, провокация.
Леонид не витал в таких облаках. Руководству, в конце концов, виднее, политика дело сложное и непонятное. Но операция становилась неуправляемой, опасной. Tani ryby – zupa paskudny. Вместо «красивой работы» выходила большая кровавая беготня своих за своими. Стрелять в питерских оперов не было ни малейшего желания. Перебьют друг друга – кому на радость?
«Эх, яблочко! Куплю провизии. Подожду конца большевизии!»
А еще Леонид ненавидел бандитов. И раньше не любил, но теперь, когда присмотрелся, по хазам да малинам пожил, вообще перестал за людей считать. Тупое зверье, на таких патроны тратить жалко!
Начальство соображение выслушало очень внимательно и приняло меры.
* * *
– …Гражданин Кондратов! Знали ли вы, что присутствующий здесь Пантёлкин Леонид Семенович, известный вам как Пантелеев Леонид Иванович, является старшим оперуполномоченным Госполитуправления?
Мед кончился, голос Петрова скрипел, как гвоздь по стеклу. Очочки уткнулись в чистый лист протокола, перьевая рука острым птичьим клювом зависла над бумагой.
– Нет. И сейчас не верю. Мне сообщили, что Пантелеев служил в ЧК рядовым сотрудником, был уволен за воровство.
Клюв! Перо радостно заскользило по бумаге.
– Мне был предоставлен протокол партийного собрания об исключении этого… этой личности из РКП(б). Документа об увольнении я не видел.
Кондратов отвечал нехотя, еле цедя слова. Смотрел в сторону, головы не поднимал.
– А вы, гражданин Пантёлкин, будучи арестованным в сентябре прошлого, 1922 года, сообщили следствию о своей работе под прикрытием? Хочу напомнить, что гражданин Кондратов неоднократно допрашивал вас в отсутствии иных, значит, сотрудников угро, причем протокол не велся.
Леонид чуть было не напомнил о двух поломанных ребрах, но вовремя прикусил язык.
– Ответить не имею возможности.
Вспомнился его седой сосед. «Типичная интеллигентщина. Не скажу, не назову, не помню…» Не интеллигентщина, Александр Александрович, а самая правильная линия поведения. Лишним словцом обмолвишься, клюнет перышко, царапнет бумагу… Сам погоришь и других за собой потащишь.
– Однако в составленных во время следствия протоколах, вами подписанных, вы обстоятельств, изложенных выше, ни разу не коснулись. Подтверждаете ли…
– Ничего он не говорил! – Кондратов резко встал, пошатнулся, схватился пальцами за край стола. – Если сказанное правда, я требую расследовать эту страшную провокацию. Пантелеев – бандит, на нем крови – не отмыть!..
– Соблюдайте порядок! – Петров болезненно поморщился. – А вас не удивил полученный приказ о том, что присутствующего здесь Пантёлкина, а также граждан Гаврикова и Варшулевича надлежит брать, значит, только живыми, причем без стрельбы?
– Я… Я думал, что они нужны для суда. Но… Меня действительно удивило, что нашей бригаде отказались предоставить справки по Гаврикову и Варшулевичу. Но я ничего не знал, не подозревал даже!..
Не подозревал – и не должен был. Старший оперуполномоченный еле заметно усмехнулся. Когда он доложил о своих сомнениях, человек, руководивший операцией «Фартовый», положил перед ним несколько книжечек-брошюрок с названиями на непонятном французском языке. «Fantomas» – не без труда разобрал Леонид. Начальник пояснил, что книжонки глупые, насквозь буржуазные, но историю излагают занятную. Главный герой – злодей Фантомас, «деловой» из Парижа. Как Арсен Люпен, только страшнее. При нем – не слишком умный, зато упорный полицейский, комиссар Жюв, стремящийся злодея изловить. Несознательный читатель герою-злодею сочувствует – но и комиссару сочувствует, и в целом выходит равновесие. Так отчего же не использовать передовой западный опыт?
Фартовый-Фантомас уже в игре. Пора выпускать недотепу-Жюва.
Через несколько дней Сергей Кондратов был введен в руководство 1-й следственной бригады, созданной для уничтожения банды Фартового. Газеты спешили с похвалами новоназначенному комиссару Жюву. «Я тебя поймаю, злодей Фантомас! Ха-ха-ха!»
