Минус Финляндия - Семенов Андрей Вячеславович (смотреть онлайн бесплатно книга TXT, FB2) 📗
— Куда нам торопиться? Вы наш гость. Гость Смерша. Давайте сначала посмотрим, что у вас там в рюкзачке.
— Я запрещаю вам прикасаться к нему!
— Вы? — рассмеялся майор. — Запрещаете? Мне? А ну лицом к стене!
— Не открывайте рюкзак! Там совершенно секретные документы, к которым у вас нет допуска!
— А зачем мне допуск? — удивился майор, развязывая тесемки на рюкзаке. — Я тут сам себе допуск.
Некоторое время Титор под встревоженным взглядом пленного финна, который нагло игнорировал приказ повернуться к стене, выкладывал содержимое рюкзака на стол. На нем образовалось несколько толстых кип исписанной бумаги.
— Это что, все? — спросил пленного майор, на выбор просмотрев несколько листков.
— Все, — подтвердил пленный.
— А где карты? Где схемы? Где секретные приказы?
— У меня их не было.
— И вот этот ворох макулатуры вы называли ценными сведениями? — майор прошелся по кабинету и разочарованно посмотрел на пленного. — Я думал, вы действительно ценный «язык», а вы — пустое место. Завтра вас расстреляют как власовца.
Угроза нисколько не испугала финна.
— Тогда остается последнее, — вздохнул он. — Свяжитесь именно с вашим начальством.
— Без тебя бы я не догадался, — ехидно заметил майор и громко крикнул: — Конвой! Увести.
— Нет, не фронтовым! — пленный локтями отбивался от конвоя, желая договорить. — Сообщите оперативному дежурному НКВД СССР, что к вам пришел Тиму Неминен. Только пусть он отметит телефонограмму в журнале.
Написав рапорт на имя начальника Смерша фронта о том, что сего дня на участке Н-ской дивизии линию фронта перешел бывший власовец, и о том, что он, майор Титор, посчитал целесообразным расстрелять этого власовца перед строем для вящего укрепления воинской дисциплины, Руслан Каземирович задумался. То, что этот перебежчик козырял фамилиями фронтового начальства, не имело в глазах контрразведки никакого веса. И то, что он попросил позвонить в НКВД СССР, тоже было полной чушью. Не станет центральный аппарат обращать внимания на какого-то там перебежчика. Они к нам каждый день переползают. Но мысль хорошая. Стоит позвонить, напомнить о себе. Пусть начальство в Москве, проверяя журнал телефонограмм, лишний раз наткнется на его, Титора, фамилию. Еще раз прикинув возможные последствия, Руслан Каземирович позвонил на коммутатор, попросил соединить его с Москвой и назвал номер.
— Оперативный дежурный слушает.
— Примите телефонограмму, — напуская в голосе служебную озабоченность, попросил Титор.
— Диктуйте.
— Телефонограмма. В 3 часа 52 минуты 28 мая 1943 года в полосе Тридцать второй армии старшим уполномоченным Смерш майором Титором был задержан фашистский шпион и диверсант, назвавшийся Тиму Неминеном. Задержанный на допросе показал, что является агентом генерала Власова и заброшен в советский тыл для проведения диверсионно-разведывательных мероприятий.
— Все? — уточнил оперативный дежурный.
— Так точно.
— Принято.
«Неплохо! — похвалил себя Руслан Каземирович. — Можно сказать, что нигде даже не соврал. Действительно, задержал, действительно, в полосе Тридцать второй армии. И фамилия указана — майор Титор. А днем этого подлеца расстреляем перед строем…»
III
Ложиться спать уже не имело смысла — за окном рассвело. Руслан Каземирович достал папки с делами и принялся за свою привычную работу. Позавчера в дивизию пришло четыреста человек молодого пополнения, которое еще не успели распределить по полкам. Было бы очень полезно наглядно показать этим молодым и необстрелянным солдатам, что бывает за нарушение воинской дисциплины. Разъяснительную работу, конечно, никто не отменял, но вот если у них на глазах расстреляют несколько человек, то это будет куда понятней и запомнится не в пример крепче, чем задушевные беседы политруков.
«Значит, так, — рассуждал майор. — Допустим, часов в десять утра соберем трибунал. Нет. В десять, пожалуй, не соберем. Никогда не собирали. На десять назначим, а только в одиннадцать начнем. Сколько у нас там назначено к расстрелу? Семь? С этим финном — восемь. На каждого по пять минут — это уже сорок минут. Плюс полчаса на раскачку и проволочку. К полпервого с трибуналом управимся, а после обеда уже можно командовать построение молодого пополнения и производить экзекуцию».
От служебных дел его отвлек телефонный звонок. Примерно через час после того, как Титор отправил телефонограмму в Москву, ему из Смерша фронта позвонил приятель, тоже майор госбезопасности.
— Здорово, Каземирыч! Что у тебя там стряслось?
— Здорово, — скорее удивленно, чем обрадованно, ответил Титор. — Ничего не стряслось. Все по плану. А что должно было стрястись?
— Ну, не знаю, не знаю, — темнил приятель из фронтового звена. — Навел ты, братец, шухеру. У нас тут все на ушах стоят.
— А что такое? — забеспокоился майор.
— Там у тебя в каталажке сидит некий Тиму Неминен?
— A-а, этот, — сразу успокоился Титор. — Есть такой. Сволочь власовская. Ничего, мы его к обеду разменяем. Как и положено, с почетом, перед строем.
— Да не спеши ты никого «разменивать». Я, собственно, и звоню-то, чтоб тебя официально предупредить.
— О чем?
— Нам из Москвы пришел приказ, чтобы мы этого твоего финна были готовы туда передать. За ним уже самолет из Москвы вылетел. Так что береги его. Он, судя по всему, человек очень не простой. Ты на нем, кажется, можешь заработать или орден, или выговор. Так что готовь дырочку.
— Для ордена?
— Или для пули, — злорадно хихикнул приятель. — Я тебе сказал только то, что сам знаю. Пришел приказ отгрузить твоего финна. Самолет за ним послан от самого Лаврентий Палыча.
— От Берии? От самого?! — услышав имя своего бога, Титор оторвал седалище от стула и продолжил разговаривать в полупоклоне.
— Я не знаю, от самого или не от самого. Приказ отдан от его имени.
Как ни благоговел Руслан Каземирович при имени Берии, но, к чести его сказать, суетиться не стал. Он первым делом приказал привести задержанного финна к нему в кабинет и выставил возле него караул из четырех солдат, вооруженных карабинами. За все шесть часов, пока летел самолет из Москвы, он не перекинулся с Тиму Неминеном ни единым словом. Конвой тоже молчал, лишь время от времени солдаты отпрашивались на оправку.
Майор Титор сидел и гадал, какой именно орден ему вручат. Тем более что приятель недвусмысленно и с явной завистью в голосе посоветовал ему готовить дырочку. Красная Звезда — это само собой. Но он же не рядовой, не младший офицер, чтоб ему вручали Красную Звезду. Кто там ночью звонил с передовой? Лизин? Лейтенант, кажется? Вот и вручайте Красную Звезду лейтенанту, а ему, майору госбезопасности… Что? Красное Знамя у Титора уже есть. Еще в сорок втором, когда он был капитаном, ему вручили за организацию заградительных отрядов. Заслуженно, между прочим, вручили. Во многом благодаря именно этим самым заградотрядам удалось стабилизировать фронт. А Красную Звезду ему вручили в сорок первом, за истребление трусов и паникеров. Он со своей заградительной комендатурой отлавливал разрозненных и отставших красноармейцев, часть из них расстреливал на месте, а из остальных формировал маршевые роты и гнал их «вперед, на запад». Теперь — сорок третий. Победа не за горами. Война того и гляди кончится, а ему в этом году еще не давали ордена. И если уж говорить по совести, то орден Ленина он честно заслужил.
Майор уже представлял себя с третьим орденом на кителе, но человек предполагает, а Бог располагает. Ближе к вечеру послышался надрывный вой винтов тяжелого самолета, заходящего на посадку. Поняв, что прилетел тот самый борт из Москвы, майор, промаявшийся весь день, заполошно встрепенулся, не зная, что ему делать. То ли встречать московское начальство, то ли продолжать стеречь пленного. Решив, что начальство, пожалуй, не одобрит оставление важного финна без пригляда, Титор отослал на взлетку заранее приготовленную машину, а сам в тревоге и смятении остался ожидать встречи с высокими гостями в своем кабинете, задумчиво прогуливаясь от стены к стене. Тиму Неминен сидел на стуле возле другой стены между двух караульных. Еще двое караульных стояли напротив него с карабинами наперевес.
