Великий поход (СИ) - Годунов Борис (книга жизни txt) 📗
Нижние чины уже знали, кого принесло на корабль и зачем – и это при том, что никаких объявлений на этот счет не было. То ли капитан считал, что пришельцы не заинтересуются матросами, то ли еще что… Но Хаецкого это более чем устраивало – можно было не опасться потемкинской деревни – проинструктировать их успели вряд ли.
Механиков определенно не инструктировали, как общаться с пришельцами – они вообще не горели желанием общаться. Механики были слишком заняты погнутым гребным валом, чтобы отвечать на вопросы, и отвлекать их Хаецкий не рискнул. Из машинного отделения он отправился в кубрик, где, застав нескольких свободных от вахты матросов, принялся их расспрашивать.
Надо отдать должное этому миру – картина для нижних чинов не слишком отличалась от капитанской. Во всяком случае, ликвидацией безграмотности в этом мире императрица занялась первым делом, и добилась в нем немалых успехов – по словам матросов, «неграмотные ежели где и остались, то только в самой глуши, или совсем уж дикие».
Это было неплохо. Но это было всего лишь то, что обязано делать любое адекватное правительство… Хотя по сравнению с последним российским монархом Терры императрица была человеком просто гениальным. Она действительно хотела видеть своих подданных не безликим серым стадом, а образованными и мыслящими людьми… И ей это удавалось.
Матросы тоже хотели знать о мире пришельцев как можно больше. Правда, выглядело это весьма своеобразно – они, похоже, услышали какие-то обрывки, а все остальное додумали в меру своей фантазии… А она оказалась исключительно богатой. Хаецкий с трудом удерживался от смеха, слушая иные предположения, но на вопросы отвечал спокойно и подробно, объясняя все непонятное и запоминая, что именно показалось людям наиболее интересным. Всегда полезно знать, чем зацепить человека…
Часа через два в кубрик явилась Этне и сообщила, что им пора двигаться дальше. Пришлось распрощаться и под матросское шушуканье идти за Этне, на которую эти матросы только что не пялились – что было ожидаемо. Императрица в парадной форме гвардейского полка, переделанной в амазонку – это они видели. А вот коронный советник в полевой форме полковника – зрелище явно непривычное, тем более, что императрица далеко, а советник – вот она, руку протянуть… Но едва ли не больший интерес, чем сама Этне, вызвала у матросов ее обувь – американского образца десантные ботинки. Что, в общем, было и неудивительно – матросские ботинки совсем не просто так именовались «гадами», а такой обуви тут точно не видели… Ну и ноги обладательницы этих ботинок, несомненно, заслуживали внимания.
– Боже, какой только бред людям не приходит в голову! – выдохнула Этне, когда катер отчалил. – Что они таращились на меня – это понятно. Но вряд ли это было настолько впечатляющее зрелище, чтобы потерять рассудок.
– Во-первых, зрелище действительно весьма впечатляющее, – отметил Игорь, – а во-вторых, до них дошли какие-то обрывки информации – и они на этом основании и построили картину… А что картина никакого отношения к реальности не имеет – этого они знать не могли. Это нам с тобой их вопросы кажутся смешными, а для них самих они вполне логичны – думаю, капитан и адмирал именно потому и не стали расспрашивать, что поняли, насколько наши миры отличаются и как сложно будет с ходу что-то понять… Так что тебе удалось выяснить?
– Не слишком много, но достаточно, чтобы увидеть: офицеры не выдают желаемое за действительное. Может быть, не все так прекрасно, как им кажется – проблемы есть, но их решают. И что интереснее всего – без всяких революций.
– Подозреваю, что у них еще все впереди. Рано или поздно, но эта система достигнет своего предела, и тогда станет неизбежной ее радикальная перестройка.
– Возможно. Но мне все же кажется, что здесь это процесс будет очень сильно растянут во времени. Я бы даже сказала, что он уже идет, – ответила Этне. – Куда теперь?
– На ближайший крейсер, а оттуда на флагман. Ну а дальше – или на любой другой корабль, или назад. И возвращаясь к нашему разговору – революция все-таки неизбежна. Ты же видела, как мгновенно замерзает переохлажденная вода, если ее потревожить? Когда это происходит с обществом, мы и говорим о революции.
– Это называется «фазовый переход», – задумчиво отозвалась Этне. – И это весьма любопытная концепция – революция как фазовый переход… Даже жаль, что я в свое время не пошла на философский факультет.
– Кстати, а кто ты по образованию?
– Экономист-аналитик, – пожала плечами Этне. – Так что торговые пути – как раз моя специальность… И кстати говоря, экономика у этой России явно в очень приличном состоянии. Так, вот этот крейсер подойдет?
– «Баян»? Подойдет, конечно.
Капитан «Баяна» Старк гостей явно ждал и принял с подобающим почетом – на уровне капитана старше по выслуге, как оценил для себя Хаецкий. Это могло оказаться полезной информацией, а могло и ничего не значить, но все-таки было приятно. Поприветствовав гостей, капитан пригласил их в кают-компанию и почти с порога заявил:
– Господа, я понимаю, что вы ограничены во времени и нуждаетесь в наших ответах, но я прошу вас рассказать о вашем мире. Слишком уж противоречивая картина получается из рассказов ваших людей…
Игорь и Этне переглянулись и одновременно хмыкнули. Похоже, подавляющее большинство решило, что все они пришли из одного мира…
– Видите ли, капитан, здесь имеет место некоторое недопонимание, – заговорил Хаецкий. – Видите ли, мы представляем не один мир, а два. Преследуя нашего врага, мы сперва пришли в родной мир советника О’Шей, а затем, после тяжелой и разрушительной войны – в ваш, преследуя бежавших вражеских вождей. Они же, по всей вероятности, усели создать плацдарм в вашем мире, и… Результат вы могли наблюдать сами. Что же касается наших миров – они сильно отличаются как друг от друга, так и от вашего, хотя мой родной все же похож на ваш значительно больше…
– В таком случае, господин капитан, не могли бы рассказать о вашем мире первым?
– С удовольствием, если, конечно, советник не возражает…
– Не возражаю.
– Итак, по всей видимости, история наших миров была практически идентична до октября тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года. Когда потерпел крушение императорский поезд, царская семья отделалась лишь несущественными травмами, хотя сам царь, как вскоре выяснилось, повредил почки и в девяносто шестом умер. Ему наследовал старший сын, Николай, оказавшийся едва ли не самым бездарным правителем России за всю ее историю…
Рассказывал Хаецкий долго – капитан частенько перебивал его, прося пояснений, но каждый ответ тянул за собой новые вопросы, так что приходилось надолго прерываться и объяснять. Особенно много вопросов, разумеется, вызвала революция – Старк, потомок воинственных шотландских горцев, понимал, до чего нужно было довести людей, но не понимал – как…
– Вынужден признать, – подвел он итог. – что кончина цесаревича Николая и всех его братьев весьма благотворно сказалась на нашей судьбе. И все же мне трудно представить ваш мир…
– О, то ли еще будет, когда вы услышите о моем, – усмехнулась Этне. – И сразу предупреждаю. – это будет по-настоящему долгая история… Которая, пожалуй, начинается с битвы при Клонтарфе.
– Тогда, быть может, ее лучше изложить за обедом? – предложил Старк.
– Прекрасная мысль! – согласилась Этне.
Отдав распоряжения, Старк приглашающе кивнул, и Этне принялась рассказывать.
Все это Хаецкий прекрасно знал, и потому слушал вполуха, гораздо больше интересуясь реакцией слушателя. А она заслуживала внимания – Старк был удивлен куда больше, чем в прошлый раз. Видимо, революция в России казалась ему менее странным, чем индейские государства, способные на равных потягаться с великими европейскими державами.
Принесли обед, и темп пришлось сбавить, но останавливаться Этне не собиралась – она и половины необходимого не рассказала. И когда она перешла к новейшей истории, Старк только что ложку мимом рта не проносил – настолько то ли увлекся, то ли удивился…
