Даймон - Валентинов Андрей (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗

Дорожка 2. "Pieces".Песняиз к/ф "The Stunt Man" (1979.г). Композитор Dominic Frontiere .(3`37).

Песня звучит в момент, когда затравленный герой, уйдя от погони, попадает в шумный, заполненный толпой, курортный городок. Он идет по улице, пытаясь слиться с толпой, стать таким же, как все, раствориться, исчезнуть…

– …Вниманию встречающих! Прибыл автобус Чернигов-Харьков. Повторяю. Вниманию встречающих…

Хорошо, когда встречают. Даже когда понимаешь, что не дите малое, не красная девица, не президент республики Буркина-Фасо. И к чему? Обычное дело – поехал, вернулся. Не на южный полюс, не на десять лет…

Вышел Алеша из автобуса, сумку на плечо закинул, поглядел в серое небо. Опять тучи! И тут не везет. Уезжал – солнышко, вернулся…

Вернулся. Автовокзал, в воздухе – привычный бензиновый дух, народ уже расходится, кто к стоянке такси, кто к метро. Кому-то букет орхидей вручили, у кого-то чемодан из рук взяли…

Оглянулся Алексей Лебедев, просто так, на всякий случай. Не встречают? Не встречают. А на что, интересно, надеялся, ждал чего? Господина Усольцева на личном "Мерседесе"? Почетный караул Десанта?

…Варю?

Отставной демократ Лебедев пристроил сумку поудобнее, шагнул по грязному асфальту. Чего уж там! Уехал, вернулся, всего и проблем!

Домой Алеша ездить не очень любил. Не слишком далеко, и мама все время зовет, скучает. А все равно не нравилось. Приедешь – и словно в Прошлом оказываешься. Знакомая с детства комната, книжный шкаф, проигрыватель "Аккорд-стерео", отцовский. Только не то это Прошлое, в которое с помощью уэллсовской Time Machine попадаешь. Не Уэллс – Стивен Кинг с его лангольерами. Жизнь ушла, и ты ушел, остались старые декорации, пыль, гнилые креветки в холодильнике. Пиво не шипит, спички не горят…

Мать давно приглашала, звала, Алеша же все откладывал, не ехал. Теперь собрался – и пожалел. Почти сразу, как отца пьяного в коридоре увидел. А мама…Что мама? Не поможешь, даже не присоветуешь. Пытается не плакать, веселой выглядеть…

Ударила тяжелая сумка о бок (мама три банки варенья в последний момент положила), дернул Алексей локтем, наткнулся на что-то непонятное. Да, конечно! Газета, киевские "Ведомости", в дорогу купил, чтобы скучалось меньше.

Выкинуть?

– Молодой человек, так и будете стоять? Вы мешаете!..

– А? Извините…

Газета за время пути изучена досконально. Делать было нечего, думать – не думалось, даже о бинауральных ритмах и прожекторах в черном небе. Отчего же не почитать, будущему историку не без пользы. На истфаке учили анализировать прессу, не современную, правда – советскую. Важный исторический источник, мимо не пройдешь. Ничего сложного, не при демократии, слава богу, жили. Берешь "Правду" или, допустим, "Красную Звезду", смотришь, вначале на какой полосе материал. Если на первой – одно, на третьей – иное совсем. Потом шрифт, размер заголовка, подпись. Азбука, в общем. Это у демократов ни порядка, ни системы. На первой полосе выборы пополам с дурной рекламой, и на второй тоже самое, и на третьей. Коалиции, жалобы в Центризбирком, выступления по городам и весям, скандалы, компромат, компромуть…

Тоска!

Про сгоревшую аптеку на третьей странице напечатали. Так себе заметочка, размеров невеликих. Название, словно из советских времен, никакое: "Происшествие". У Остапа Бендера ярче получилось. "Попал под лошадь" – экспрессия!

Двое в аптеке на Костомаровской живьем сгорели. Девушка двадцати двух лет, провизорша – и "неизвестный мужчина лет тридцати". Журналюга ушлым оказался. Для кого неизвестный, кому очень даже знакомый. Старший лейтенант милиции Сергей Гаврилович П-ко. То ли Петренко, то ли Писаренко, невелика разница.

Девушка сразу сгорела, насмерть, мужчине помучаться довелось. В 4-й неотложке до утра полежал, в сознание не приходя – и только тогда преставился. Отбыл – к богу своему милицейскому.

Пресс-центр МВД насчет "П-ко" промолчал. То ли был такой, то ли нет. Насчет самого факта высказался кратко: идет, мол, расследование. Наиболее очевидная версия – неисправность электропроводки. Они, провизорша и неизвестный, видать, проводку вдвоем и чинили.

Хмыкнул товарищ Север, такое прочитав. Чинили, как же! Вечером поздним, в полной темноте… Нашли, дураки, место и время! Все планы поломали. Трупы – дело необходимое и очень наглядное, но не с них начинать следовало. Сами виноваты, блудодеи!

Про наркотики, само собой, ни слова, ни намека.

Проанализировал товарищ Север ситуацию и в целом доволен остался. Грешны служивые по уши, если шума не поднимают. Работника милиции, словно свинью, осмолили, а начальство даже вой для приличия не подняло. Искать будут, ищут уже, но тихо потому как… Боятся? Конечно, боятся! Значит, самое время продолжить.

Интересно, этого «П-ко» бетоном заливали?

Послушал Алеша кровожадного товарища Севера, удивился. Ни страха, ни жалости. Ментовский бог с этим "П-ко" – и кол осиновый в дорогу. Но провизорше посочувствовать можно. Вдруг она не от хорошей жизни с наркотой связалась – и со старшим лейтенантом заодно? Варя тоже…

Товарищ Север упреку не внял, даже не стал лишний раз заметку пересматривать, чтобы запомнить имя-фамилию заживо сгоревшей. Зачем? Не свечку же в ближайшей церкви ставить. Делала, небось, минет прямо на рабочем месте, увлеклась, не заметила, как ночь настала. Старательная была, подстилка ментовская!

И ее – в бетон!

Алеше мысли такие не слишком понравились. Черт знает как далеко ушел товарищ Север от демократических принципов! Жизнь человека – она, знаете ли, священна. Оноприенко-живорез пять десятков душ невинных погубил, а казнить не моги – корми за счет налогоплательщиков, телевизор цветной в камеру ставь. Потому что европейским путем движемся, а для европейцев жизнь убийцы – высшая ценность. Убийца – он не Караджич какой-то, не Милошевич, к нему с пониманием подходить следует. А что товарищ Север предлагает? Оноприенко, любимое дитя демократия – тоже напалмом? В рот залить, дать окурком зажевать? А как же Совет Европы?

В рот окурок – и прямая трансляция на Страсбург!

Не одобрил Алексей подобные злодейства, осудил. И заметка надоесть успела. Правда, остальное тоже не слишком интересно. Десант с милицией подрался, на "Отечество и Порядок" в суд подали… У них что, других новостей нет? Ага, во Львове свой Десант создали – движение "Опир". Парад провели возле памятника Шевченко, где раньше Ленин стоял. "Опир" – Сопротивление? Интересно, кому?

Что Десант, что "Опир" – какая разница? Одним миром заляпаны!

В урну газету? В урну!

– Варвару Охрименко, пожалуйста… Да, я подожду. Варя? Варя, это я… Да, сегодня приехал, домой ездил… Извини, я не знал, что занята. Я тебе очень видеть хочу, очень! Варя, не бросай трубку! Варя!..

Дорожка 3. "Город". Исполняет Борис Гребенщиков. (2`37).

Песня-загадка. Сейчас, кажется, удалось докопаться до истины. Музыка – Владимира Вавилова ( не Франческо ди Милано), слова – Анри Волохонского (не Гребенщикова, не Хвостенко, не Юнны Мориц). Песня написана осенью 1972 год, настоящее название – «Рай». Знаменитый Хвостенко-"Хвост" был ее первым исполнителем.

– Женя! Говорю тебе – опасно. Это не шутки! Профессор предупреждал. Опасно!..

– Хорст! Он что тебе – папочка? Мне он папочка, сама разберусь. Все в жизни опасно! По улице ходить – тоже…

– А если ты не вынырнешь? Что тогда, а? Алексей, скажи ты ей, наконец!

– И что мне Алеша скажет? Все, не мешайте! Марш на кухню, можете пока кофе заварить. Алеша, ты кофеваркой пользоваться умеешь?

Милые бранятся – только тешатся. Об этом Алексей подумал уже на кухне, кофеварку изучая. А еще прикинул, сколько у человека жизней может быть. У него, к примеру. Первая жизнь – студенческая. Никакая, если вдуматься. Ни успехов, ни перспектив, только и хорошо, что шинель не надо надевать. С его "минусом", впрочем, и так бы не взяли.