Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" (читать книги .TXT) 📗
В Кирпичном Заводе, например, зимой был заложен огромный ледник – но поначалу пришлось пару недель сильно пинать работников городского общепита, чтобы они всего-навсего отправляли туда заявки для подвоза льда в стоящие на кухнях шкафы-ледники. И только когда каждому начальнику каждой столовой под роспись был доведен приказ, что стоимость протухших продуктов будет вычитаться из оклада жалования, проблема рассосалась. Одна мелкая проблема – но основной проблемой для меня было то, что такие мелкие проблемы возникали десятками – и каждый день…
Часиков в пять-шесть – если повезет, конечно – я, наконец, отправлялся обратно во "второй городок" – но не домой, а на новый "Опытный механический завод номер один". Его я выстроил вместо "модельных цехов" моего "прошлого прошлого" – только делались там не совсем автомобили. То есть совсем не автомобили, но делали там все нужное люди под управлением Васи Никанорова и Оли Мироновой. Я же только "пользовался" кое-каким оборудованием для "домашних поделок" – недолго, а с семи и до половины девятого в здании заводоуправления (второго, после единственного цеха на заводе) вел "школу"…
Со школами было в "поместье" непросто. В первом городке была одна (и совершенно особая) "школа номер один" – единственная "десятилетка" в поместье. Училось в ней почти пятьсот человек, и кроме четырех младших классов – проводивших в ней время с восьми утра и до пяти вечера – народ там хватал разнообразные знания по двенадцать часов в сутки. Ну, с перерывами на еду, конечно. Но она была именно особой, со своей специальной программой: именно в ней учились Даница, Лиза Антипова… и младшие "дочки" с Оленькой тоже, правда они – пока лишь после обеда. Много чему там учились – но и учителей в школе было чуть меньше двухсот человек. Была, правда, и "школа номер два" – "семилетка", но в ней пока кроме учителей никого не было. Днем не было: вечером, после шести в ней обучались рабочие с заводов, причем в обязательном порядке.
Во втором городке школ было уже шесть, и работали они в две смены каждая. Правда пока и в них учителей было чуть ли не больше чем детишек – но это пока. И да, в "третью смену" там тоже рабочие с заводов обучались: все рабочие возрастом с четырнадцати по двадцать два года учились в приказном порядке, а те, кто постарше – "по желанию". Однако Вася Никаноров и Оля Миронова сумели что-то народу объяснить, и "желающими" стали практически все.
Ну а я занимался – в меру возможности, конечно – обучением учителей. Не потому, что я знал что-то лучше их всех – большинство из них по крайней мере свой предмет знали лучше меня и уж опыт-то педагогический имели реальный. Но ведь школа – это не только пункт раздачи знаний, и мне приходилось рассказывать этим – большей частью вполне взрослым – людям как и чему они должны обучать школьников именно "собственным примером". И не только рассказывать: ведь слова – это лишь сотрясение воздуха, так что "собственный пример" – мой собственный – тоже был существенной частью работы.
Нет, я бы в иных условиях ни за что бы не справился, но в мою пользу работал имидж. Имидж человека, который "в одиночку за пару лет заработал на ровном месте"… Суммы слушатели подставляли по собственному разумению, но, похоже, исчислялись они сотнями миллионов. И по большому счету наверное так и было, ведь даже мой домик с башенкой – будь он выстроен в любом городе России – потянул бы сильно за миллион. Если бы цемент, кирпич, стекло и прочее покупать "на рынке" – то да. А пояснить им, что оба городка целиком и вместе с заборами по смете у меня должны обойтись в районе двенадцати миллионов (ну, если заводы не считать), я как-то не собрался…
Не сказать, что со школами у меня всё выходило хорошо, но все же в целом результаты меня радовали. И главным, что я мог смело ставить себе в заслугу, стало то, что школьники – имея в виду только детей – были уже объединены в довольно сплоченные и на самом деле инициативные группы. Не мудрствуя лукаво, я обозвал всю эту организацию "пионерами" и – поставив руководить ею все же людей взрослых и ответственных – дал пионерским отрядам изрядные права. И вполне (по нынешним временам – так вообще беспрецедентную) демократическую структуру "самоуправления". Особо оговорив, что "прав без обязанностей не бывает"…
Понятно, что нагрузка у детишек в школах была совсем не детская, но куда деваться? Я очень хорошо помнил "заветы старика Струмилло-Петрашкевича": у рабочего с семью классами образования производительность труда в сорок семь раз выше, чем у неученого. И не только производительность…
Еще были школы деревенские. От городских они отличались очень сильно: "колхозникам" была поставлена задача обучиться за год грамоте и письму, причем с обещанием, что не научившиеся бегло писать и читать, а так же не освоившие арифметику будут выгнаны нафиг из колхозов навек. И все знали, что это не пустая угроза (прецеденты имелись), так что учились все на совесть. Но сокращенная программа подразумевала и "сокращенный персонал", так что в каждой деревне в школе была пока лишь пара учителей (я старался подбирать семейные пары), ну и "преподаватель спецпредмета" – как и во всех городских.
А "спецпредмет" был один, общий для всех школ и общий для парней и девиц, и назывался он незатейливо: "гражданская оборона". Когда где-то кого-то убивают лишь за то, что он у меня работал, такой предмет вызывает у всех учащихся очень большой интерес.
Конечно, в школах не рассказывали, как накрываться простынкой в эпицентре ядерного взрыва, да и вообще про "оружие массового поражения" не упоминали. Не было его еще, на мое счастье не было. Поэтому школьники учились самым простым вещам: как правильно произвести неполную разборку и сборку… нет, не автомата Калашникова, а хотя бы винтовки, как оружие чистить, как из него правильно стрелять…
Собственно и в первой школе учились тому же самому, просто в ней список преподаваемых дисциплин был… пообширней. Да и "учебных пособий" для "спецпредметов" было куда как побольше.
"Опытный механический завод номер один" и занимался производством "учебных пособий" для курса "гражданской обороны". Довольно простых: маленьких винтовок (под патрон монтекристо), но по устройству аналогичных мосинке, револьверов под тот же патрон, но конструктивно не отличимых от нагана. Конечно, человеку из такого револьвера можно было причинить ущерб лишь попав в глаз – но я не забыл, что Александр Павлович Дианин изобрел дифенилолпропан уже десять лет назад, и стрелять дети ходили в "тактических" очках со "стеклами" из поликарбоната. В первый (или во второй? не помню уже) раз Камилле для получения этого пластика прочнее иной стали понадобилось лет десять – но когда сейчас я ей рассказал всю схему его получения, жене хватило недели на синтез химикалия. Запомнил я это лишь потому, что данная гадость – дифенилолпропан в смысле – может использоваться для кучи всяких химических трюков. Например, она может стать отвердителем для эпоксидки, убивает спорынью и головню на зерне – ну и очень хорошо подходит для изготовления поликарбоната для очковых линз. Пуленепробиваемых линз, по крайней мере непробиваемых пулькой монтекристо…
В общем, дел хватало всем – но результаты радовали. Детишки учились всякому (причем – хорошему всякому в основном), да и взрослые тоже старались меня повеселить. Про Камиллу я не говорю: она, хотя доступ в лабораторию свою и утратила временно, думать головой всякую химическую думу не прекратила – а воплощать ее мысли было кому, ведь всех "лаборанток" ее "из прежней жизни" – и из Царицына – я помнил и без внимания не оставил. Но это было делом для меня естественным: в жене я и не сомневался. Но другие…
