Очищение (ЛП) - Ковингтон Харольд А. (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Рабанг не ждала свою зелёную карту требуемых два года, и как только вышла из аэропорта, не стала терять время, чтобы её заполучить. Через три месяца после прибытия на квартиру для женатых в Форт-Брэгг, Миллер заплатила местному филиппинцу — мойщику посуды 50 долларов, чтобы он вывел её на задворки своего ресторана и избил до полусмерти. После избиения она побежала к местным полицейским, а оттуда к начальнику военной полиции базы, плачущая, в синяках и крови, с ужасной историей о пьяном сексуальном и физическом насилии со стороны жестокого мужа. Рабанг сразу же получила зелёную карту в соответствии со специальным положением закона иммиграции США, хорошо известному каждой шлюхе на Филиппинах, но почему-то неизвестному американским солдатам, думающим не мозгами, а половыми органами. Сержанту Миллеру впаяли пять лет, чтобы в Левенуэртской тюрьме он попытался протрезветь и понять, что же, чёрт возьми, с ним произошло. С тех пор эта сильная и отважная цветная женщина поднималась всё выше и выше.
Рабанг прошла все доступные программы позитивной дискриминации для цветных в Брэгге, университете Дьюка, получила юридическую степень, затем попала в офис федерального прокурора. Оттуда она проскользнула в ФБР в качестве платы за непредъявление официальных обвинений в сексуальных домогательствах федеральному судье, который был её боссом. Она сохранила фамилию Миллер, потому что все её изначальные иммиграционные документы были на это имя, а ей не хотелось, чтобы их официально рассматривали при перемене, что могло раскрыть определённые несоответствия вроде её возраста и того факта, что её брак с сержантом формально был половой связью с несовершеннолетней.
Теперь Рабанг была замужем за другим судьей в Портленде, и жила в двадцатикомнатном особняке колониального стиля, в богатом закрытом пригороде, с 13-летним сыном-мулатом, который уже сидел на кокаине, и положила глаз на своего начальника в Бюро, чтобы найти какой-нибудь способ замять эту историю. Миллер уже устраивала своему нынешнему начальнику двухчасовые спектакли в стиле Субик-Бей в ряде мотелей за городом, выискивая его слабые стороны, и всё, что она могла использовать, чтобы его сковырнуть. Но дополнительное удачное раскрытие парочки дел, конечно, не помешало бы её карьере. Раскрытие убийств Голдманов и поимка банды белых расистов — внутренних террористов были бы хорошей путёвкой наверх.
Партнером агента Миллер был специальный агент Брайан Пангборн. Пангборн являл собой тип агента, который далеко пошёл бы при старых порядках времён Дж. Эдгара Гувера. Это был высокий, худой человек с рыжеватыми волосами и голубыми глазами, привлекательный в своём свежевыглаженном костюме и сверкающих туфлях, с короткой причёской, защитник футбольной команды в средней школе, а позднее — звезда в Техасском политехническом университете, с юридической степенью, которую он получил после настоящей учёбы и тяжёлой работы.
Пангборн был женат на женщине, хорошенькой как кукла Барби, и жил с двумя детьми в пригородном двухуровневым доме — ранчо. Хотя Пангборн не был одним из мормонов, которых Гувер продвигал в первую очередь, он не пил, не курил и был постоянным прихожанином и активным членом религиозных организаций «Хранители Завета» и «Клуб 700».
Пангборн стал третьим партнером Рабанг Миллер за два года, с тех пор, как она пришла в офис в Портленде. Два её прежних партнёра подали рапорты о переводе, и он сам был готов сделать то же самое. Он вынужден был признаться самому себе, что ненавидит назойливую мелкую азиатку, присутствие которой походило на постоянный скрежет ногтей по стеклу. У Пангборна был один серьёзный недостаток для агента ФБР: он страдал от случающихся время от времени приступов собственных мыслей и инициатив. И он понимал, что в сочетании с его расой и полом этих недостатков характера достаточно, чтобы навсегда испортить его карьеру в Бюро. Пангборн уже решил забрать документы после двадцати лет работы и попробовать себя в федеральных или корпоративных службах безопасности, может быть, в НАСА или в одной из крупных нефтяных компаний Хьюстона.
Рабанг Миллер шагнула к ближайшему помощнику шерифа за письменным столом. И рявкнула: «Где шериф?» Отработанным жестом махнула своим значком и удостоверением: «Миллер и Пангборн, ФБР».
Рабанг никогда никому не представлялась без размахивания значком, и всегда у всех создавалось впечатление, что она сама ждёт, что вот-вот зазвучит её собственная музыкальная заставка.
На помощника это не произвело заметного впечатления: «Я узнаю, на месте ли он». И поднял трубку: «Тэд, тут эти люди из ФБР».
Другой помощник вошёл в комнату отдыха.
— Эй, кто здесь водитель зелёного «крайслера аспен» с запрещёнными тонированными стёклами, который стоит на моём месте в гараже? — крикнул он на всю комнату.
— Это наша машина, — отозвалась Рабанг. — А в чём дело?
— Ну, я просто выпишу тебе штраф на 250 долларов! — отчеканил помощник. — Тонирование незаконно, а также занятие моего места на стоянке, чёрт побери!
— Мы — агенты ФБР! — в ярости прошипела Рабанг.
— Так что вы не должны подчиняться законам как все? — спросил помощник. — Ой, простите мою глупость! Что за вопрос!
На одном конце комнаты отдыха находилась приподнятая площадка, огороженная тремя стенками, где размещались общие радиостанции правоохранительных органов и экстренных служб «911», диспетчерская рация, карты и щит со схемой подразделения. Никто не обращал внимание на стройную девушку-блондинку в кофточке с длинными рукавами и в брюках, сидящую за компьютером с надетой радиогарнитурой. Девушка спокойно наклонилась, посмотрела, а потом украдкой достала мобильный телефон и начала набирать текстовое сообщение.
Тэд Лир пришёл из своего кабинета и протянул руку. Это был на удивление молодой человек среднего роста, с тёмно-рыжими волосами, стройный и мускулистый.
— Привет, — сказал он, изображая вежливую улыбку и протягивая руку. — Тэд Лир, шериф округа Клэтсоп.
— Миллер и Пангборн, ФБР, — бросила Рабанг резким отрывистым голосом, как сержант-инструктор по строевой подготовке, и снова махнула удостоверением. Она «не заметила» протянутую руку шерифа, но Пангборн протянул ему свою и пожал его руку перед тем, как пренебрежение стало очевидным.
— Брайан Пангборн, — сказал он с искренней теплотой. — Рад познакомиться с вами, шериф.
— Похоже, здесь болтается очень много людей, а прошло уже четырнадцать часов после громкого убийства, — сказала Рабанг, неодобрительно оглядывая комнату отдыха. — Я вижу, шериф, что твой отдел не придаёт особой важности преступлениям ненависти. У тебя это второе двойное убийство за три месяца, и оба случая, несомненно, мотивированы ненавистью к сексуальной ориентации в первом случае и расовой ненавистью во втором. Почему все твои люди не отбивают ноги о тротуары, или ещё лучше, не выбивают из ваших местных расистских выродков ответ на вопрос о том, кто убил Джейка и Ирэн Голдман?
— Мы здесь немного старомодны, спецагент, эээ, Миллер, — спокойно ответил Лир. — Перед тем как начать бить людей, мы хотели бы задать им вопросы. Кстати, вы сказали, что убийства здесь вчера вечером произошли на расовой почве?
— Ясное дело! — взвизгнула Рабанг. — По нашей информации, фашиствующие террористы позвонили в местную газету и взяли на себя ответственность!
— Да, кто-то звонил редактору «Асториан», — подтвердил Лир тем же спокойным тоном. — Нет, мне интересно, почему вы использовали термин «на расовой почве»? Не думал, что евреи — это раса.
Миллер вдруг осеклась, поняв, что неосторожно сделала опасную ошибку в политкорректной терминологии, о которой не должно стать известно её начальству.
— Ну, ты понял, что я имела в виду, — запнувшись, пояснила она. — Лица иудейского вероисповедания относятся к одной из официально признанных и политически защищённых специальных категорий пострадавших. Все правонарушения против евреев в соответствии с законом являются преступлениями ненависти.
— Конечно, являются, — согласился Лир. — Не могли бы вы пройти в мой кабинет?
