Путь домой (СИ) - Турундаевский Андрей Николаевич (прочитать книгу TXT) 📗
Приехав на дачу, Ростислав передал радиограмму Кржижановскому в Петербург — пусть тамошние товарищи отслеживают ситуацию. В случае громкого теракта Глеб Максимилианович должен немедленно радировать. У радиоприемника в Лосинке теперь предполагается постоянно вести дежурство — Ростислава и Ма Ян будут подменять Ольга и Андрей. Забастовка должна начаться сразу после покушения, по возможности, еще до официального сообщения в московских газетах…
Днем 15-го июля у рации, настроенной на прием на частоте передатчика Кржижановского, дежурила Ма Ян. Молодая женщина морщилась, слыша в наушниках резкий треск атмосферных разрядов. Чтобы отвлечься, "миссис Вильямс" листала модный журнал, хихикая по поводу чудовищно неудобных фасонов платьев с громадными турнюрами. Вдруг сквозь помехи прорвался искаженный почти до неузнаваемости голос Глеба:
— Алло, алло! Клэр вызывает Вельского. Срочное сообщение для московских товарищей. Перехожу на прием.
Ма Ян подтвердила наличие связи и взяла блокнот для записи. Кржижановский коротко изложил последние петербургские новости. Только что на Измайловском проспекте, недалеко от Варшавского вокзала, динамитной бомбой взорван министр внутренних дел Плеве — от кареты остались одни колеса. Метальщик-эсер Егор Сазонов тяжело ранен при взрыве и арестован. Сейчас находится в Александровской больнице под стражей. Также арестован второй метальщик Леон Сикорский. По слухам, насильственную смерть Вячеслава Константиновича предсказал новый царский фаворит Василий Никитин.
Завершив сеанс связи традиционным (хоть и непонятным для собеседника) "73", Ма Ян надела выходное платье и поспешила на железнодорожную станцию. Начальник станции был давно знаком с "Вильямсами", экзотическая восточная красота и европейское образование кореянки производили на неизбалованного светским обществом чиновника неизгладимое впечатление. Поэтому просьба воспользоваться служебным телефоном не встретила ни малейших возражений. Вспомнив здешние нормы этикета при общении с "телефонными барышнями", Ма Ян позвонила на фабрику Шмита, попросила "инженера Вильямса" и, перейдя на английский язык, рассказала Ростиславу про новый успех боевой организации эсеров…
Стачком собрался тем же вечером. Под нажимом не очень многочисленной, но сплоченной большевистской фракции, посвященной в суть сообщений из Санкт-Петербурга, прошло решение: общая забастовка московских рабочих должна была начаться на следующий день. Комитет назначил руководителей дружин на случай столкновений с полицией.
Утром заводские гудки стали сигналом к действию. Рабочие разных московских предприятий с мрачной решительностью стали собираться перед заводоуправлениями. Квалифицированные мастеровые, объединенные в полулегальные профсоюзы, марксистские рабочие кружки и ячейки революционных партий, тянули за собой недавних крестьян. Фабриканты получили ультиматум. Требования экономические, но это только первый шаг. Сократить рабочий день до девяти часов, ввести надбавки за выполнение военных заказов, отменить систему штрафов, выплатить компенсации пострадавшим при московском июньском урагане. Экономика, как всегда, переплетена с политикой — московские мастеровые сейчас постигают этот факт на практике.
На Пресне рядом с зоопарком начался митинг. Выступали представители заводских комитетов. Кроме уже заявленных требований всё чаще повторялось: "На кой черт рабочим война с Японией? Пусть безобразовская шайка и прочие дельцы сами выясняют отношения с японскими конкурентами!" В толпе Ростислав увидел Баумана. Сам руководитель московских большевиков сегодня не выступал, но его роль в подготовке акции была огромной. Про себя физик сравнивал нынешнее выступление с демонстрациями 1993 года и днями несогласных.
Появились городовые. С наглым видом полицейские требовали разойтись. Но у доведенных до крайней степени возмущения рабочих эти требования вызывали даже не злость, а смех пополам с матюгами.
— Разойтись? А не пошел бы сам, фараон, на…
По Малой Грузинской подъехала закрытая карета. Сзади и рядом следовали вооруженные всадники в незнакомой униформе — вероятно, охрана какой-то важной персоны. Из кареты выбрался грузный субъект средних лет в расшитом золотом мундире с эполетами. Усы, закрученные в стиле немецкого кайзера, воинственно топорщились, торчала аккуратная бородка клинышком.
Кто-то из стачечников присвистнул:
— Ого, какие люди к нам пожаловали! Это же сам московский обер-полицмейстер, генерал-майор Трепов. Здра-асте, Дмитрий Федорович!
Многие помнили скандальную историю, как лет десять назад во время похорон Александра III Трепов, тогда еще ротмистр, скомандовал своему эскадрону: "Смотри веселей!". Ныне Дмитрий Федорович вырос в чинах, но сохранил прежнюю "деликатность". Генерал, игнорируя смешки, поплотнее нахлобучил форменную фуражку, несмотря на жару, прокашлялся и рявкнул басом:
— Приказываю разойтись! Вчера в Санкт-Петербурге злоумышленниками-социалистами, действующими в японских интересах, убит министр внутренних дел Российской империи Вячеслав Константинович Плеве.
— И хрен с ним! — задорно крикнул Тимоха.
— Господа, в этот тяжелый час долг каждого истинно русского человека — сплотиться вокруг престола и истинной веры. Как обер-полицмейстер и как председатель московского отделения православного союза, требую немедленно прекратить беспорядки и разойтись. Любые антиправительственные действия будут рассматриваться на предмет связи зачинщиков с японскими агентами.
— Главные зачинщики — фабриканты-живоглоты, которые житья не дают рабочему человеку, — опять перебил генерала рыжий Тимофей, сплевывая на землю шелуху от семечек.
Ольга раздавала забастовщикам свежеотпечатанные на гектографе листовки стачкома и экземпляры последнего номера "Искры" со статьями Ленина и Троцкого о положении российского рабочего класса в условиях войны с Японией. Толстый городовой грубо схватил женщину за руки, пытаясь отобрать пачку газет. Андрей Вельяминов, защищая жену, с размаху ударил полицейского в висок самодельным кастетом. Острый стальной шип глубоко вошел в череп. Теперь отступать поздно. Или каторга, а то и виселица, или борьба до полной победы.
— Бей фараонов! — крикнул рыжий Тимоха. Боевой клич подхватили многие рабочие. Даже некоторые неграмотные сезонники, мгновением раньше почтительно внимавшие Трепову, накинулись на городовых. Один из полицейских успел ткнуть мастерового саблей в живот, но тут же был растерзан мастеровыми. Кто-то из стачечников деловито, как мясник на рынке, отделил трофейным клинком от тела голову городового и насадил ее на стальной штырь.
В сторону обер-полицмейстера полетели камни. Генерал с неожиданной резвостью скрылся за спиной широкоплечего телохранителя и под прикрытием охраны отступил к карете…
Ростислав понимал, что силовое столкновение явно преждевременно, ситуация вышла из-под контроля, но надо действовать. Хорошо, что Ма Ян осталась в Лосинке дежурить на рации. Физик подошел к Бауману.
— Николай Эрнестович, надо быстро организовать патрулирование рабочих кварталов. Иначе люди озвереют окончательно, получится погром, "русский бунт, бессмысленный и беспощадный" — это и нужно царским опричникам для оправдания ввода войск в Москву.
Бауман подозвал остальных членов стачкома. Люди вооружились захваченными у полицейских саблями и револьверами, а также просто дубинами и железными ломами. Активисты возглавили небольшие отряды из наиболее сознательных рабочих. Вовремя! Со стороны устья Пресни поднимался черный дым, слышались крики, истошный визг женщин.
Ростислав возглавил одну из дружин, сформированную из рабочих мебельной фабрики Шмита. Дружинники увидели горящую винную лавку. Поддатые мужики вытаскивали ящики с водкой и хлебали выпивку из горла. Здоровенный блондин в грязной поддевке, сопя и похрюкивая, рвал простенькое ситцевое платье на девочке лет двенадцати. Пожилой мастер, не дожидаясь приказа, слегка ударил насильника по голове обухом топора.
