Времена меняются (СИ) - Рогов Борис Григорьевич (книги онлайн полностью .TXT) 📗
— Мне бы поесть чего-нибудь, выпить-закусить… Не до стриптиза… Что в этом кривлянии такого притягательного? Лично я не понимаю. По мне, так лучше участвовать, чем со стороны наблюдать.
— От такой отповеди Тереза слегка обиделась, она, наверное, надеялась поразить заокеанского гостя ночной жизнью болгарской столицы.
Высокий худощавый исполнитель напевал мелодичную песню, совершенно непонятную Натану, хотя он и улавливал отдельные знакомые, похожие на русские слова. Все эти славянские «влюбен», «света», «птиците», оставляли впечатление узнавания, но не позволяли понять смысл песни. Чем-то это напоминало ему блюзы Среднего Запада с их невысказанной тоской и житейской мудростью. Несмотря на усталость, Натан слушал этого молодого певца с удовольствием.
— Давайте, милая Тереза, выпьем за здоровье, — поднял бокал красного вина Натан. Вино на голодный желудок подействовало быстро. Настроение у него после местного блюда, кажется его спутница назвала его яхния, из баранины, баклажанов и томатов заметно улучшилось. Блюдо было в меру острым, сытным и вкусным.
Он даже начал подпевать исполнителю, который начал уже другую песенку, в которой Натан неожиданно распознал французскую мелодию «Viens, viens» сочиненную пару лет назад Мари Лафоре:
— Дэжд, дэжд, нана-нана-на-на… — подпевал американский лазутчик, дирижируя вилкой и ножом.
— Вам понравился Бисер Киров? — внезапно напомнила о себе Тереза, — мне он очень нравится, как многим в Болгарии. В Союзе его тоже очень любят.
— Да, неплохой исполнитель, интересно, музыку он пишет сам? — С с иронией поинтересовался Натан.
— Конечно же сам! — С оттенком гордости в голосе заявила Тереза, — и стихи иногда тоже пишет. Говорят, «Дождь» он перевёл с немецкого [48].
— Ну-ну, конечно же с немецкого, а вы, Тереза, про оркестр Поля Мориа, что-нибудь слышали?
Так незаметно в лёгкой беседе за бокалом вина пролетел час. Тереза начала беспокоиться. Но как отвезти дорогого гостя к месту его дислокации, она пока не знала. Тот же был очень доволен и так разошёлся, что даже решил пригласить даму на медленный танец.
— Мистер Фарб, давайте сделаем так. Сейчас мы с вами потанцуем, а сразу после танца поедем дальше.
— Но почему? — делано возмутился Натан, — такой славный вечер, отличная кухня, хорошая музыка, красивая женщина. Почему я должен куда-то ехать?
— Мы на службе… И нам ещё ехать целый час. Нас ждут.
— Наша слюшба и опаснàя и труднàя, ла-ла-ла, — напел Натан по-русски. — Ладно, поедем, куда скажете, милая Тереза. Вы так прекрасны, что я не могу противостоять вашим чарам. Он церемонно раскланялся.
— Тереза, скажи, ты замужем? — за час пути Натан уже почти влюбился в эту странную женщину, немного простоватую, но искреннюю и непосредственную. К тому же обладавшую таким пышным бюстом, что ни один мужчина не смог бы устоять.
— Почти, — ответила женщина и правой рукой поправила причёску.
— Как это? — не понял Натан.
— Я в разводе, но бывший муж не оставляет меня в покое, и всё время ревнует к несуществующим кавалерам. А у меня работа такая, что постоянно приходится с мужчинами общаться. — Тереза горестно вздохнула.
— Ничего, милая Тереза, я думаю, это у него пройдёт, если он встретит другую женщину, — Натан ласково убрал со лба женщины снова выбившуюся прядку. Тыльной стороной ладони он медленно провёл по её щеке от скул до подбородка.
Тереза внезапно глубоко вздохнула. Её стан выпрямился, но руки по-прежнему лежали на руле. Не глядя на своего спутника, женщина холодно произнесла:
— Мы приехали. Пройдёмте в дом, мистер Фарб. Нас ждут.
Натан с сожалением попрощался с планами на томный вечер. Хмель тут же вылетел у него из головы, как и романтические надежды. Он чертыхнулся про себя и побрёл к двухэтажному особнячку, спрятавшемуся за каменным забором. Над Благоевградом взошла луна. Только далёкая перекличка собак, напоминал о том, что вокруг город. Скрипнули железные створки, Натан с усилием толкнул их и оказался в тёмном, заросшем виноградом, мощёном дворике. Первая мысль — здесь же никого нет! Но включилось освещение веранды, зажглись окна прихожей и через мгновение на крыльце появился полный усатый мужчина в белой рубашке и старых джинсах.
— Тереза! Мистер Натан! Добре дошли! — Радушно приветствовал он прибывших. — Я — Петер Христов. Местный сторож.
Пожав руку Натану, он сердечно обнял Терезу.
— Проходите в дом, нечего нам ночью на улице стоять. Сейчас я вам всё расскажу и покажу. Введу в курс, наставлю на путь, и можете отдыхать, — он усмехнулся и жестом пригласил внутрь.
В доме пахло псиной, сеном и ещё чем-то совершенно незнакомым Натану. Позже Тереза сказала, что это запах местной разновидности кориандра. Очень непривычное сочетание. Источник пёсьего аромата вышел на голоса незнакомых людей следом за хозяином. Здоровенный — белый с тёмными пятнами каракачан [49] по кличке Тодор.
Задача, поставленная руководством АНБ перед болгарской резидентурой была с одной стороны проста, а с другой — практически не выполнима. Дело в том, что пока информация о странном русском дошла до Нью-Йорка, пока её проанализировали, пока нашли Натана, пока он доехал, прошло около недели. Куда после посещения Ванги делся искомый клиент, было не известно. Вполне возможно, что он вообще уже покинул страну. Решение поселить Фарба в Благоевграде было принято от безысходности. Кто-то в АНБ решил, что проще будет по сигналу с места, вызвать его на опознание и пользуясь личным их знакомством разыграть случайную встречу. В качестве легенды ему придумали версию поиска сюжетов, связанных с болгарскими богомилами, орфиками и нестинарами. Ничего лучше придумать не успели, но сами темы неожиданно показались Натану занимательными, хотя и были довольно далеки от области его постоянных интересов.
Фарб проснулся поздно. Комната располагалась на втором этаже и окнами выходила на южную сторону. Сквозь зелёную полупрозрачную занавесь виноградной листвы пробивалось горячее балканское солнце. Комната уже успела нагреться. Было душно.
По деревянному крашеному полу босыми ступнями Натан подошёл к двери, ведущей на деревянную веранду из почерневших от времени брусьев. На веранде было ещё жарче чем в комнате. Натан выглянул во двор. Теперь перед Натаном стояла задача придумать легенду-прикрытие для своего пребывание в Болгарии вообще и Болгарской Македонии в частности. Так как о Болгарии он ничего не знал, то стоял сейчас на веранде и с интересом наблюдал жизнь обычного дворика.
Какая-то пожилая женщина, несмотря на жару, закутанная в черный платок несла ведро с чем-то мутным. Белые куры и пёстрые цесарки бродили по двору. Каракачан, услышав скрип досок на веранде, поднял голову и, поприветствовал гостя взмахами хвоста. Важно и независимо прошествовала полосатая кошка, обдав пса взглядом полным презрения и важности.
— Сложи си място, негодник, а това ще ви нестинарам [50], — тишину нарушил резкий женский крик. Натан почти понял его смысл, только слово «нестинарам» было для него загадкой. Ясно, что женщина, обращаясь к непослушному ребенку, грозила ему, что отдаст его кому-то. Слово было загадочным и заманчивым одновременно. В обед Натан поинтересовался у хозяина, кто такие эти «нестинары». Петко отвечал уклончиво, не вдаваясь в подробности.
— Как бы вам, мистер Фарб, сказать… Это не то колдуны, не то шаманы, которые больше всего известны тем, что могут плясать босыми ногами на раскалённых углях. Кроме того, они занимаются предсказаниями. Поэтому их не любят власти ни гражданские, ни церковные. Попы вообще считают, что в них бесы вселяются. Поэтому православным запрещено с ними контактировать.
