Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗

Река была неширокой, но быстрой, и выгребать одной рукой к берегу было не просто. Вер позволил воде нести их по течению, пока впереди не показалась песчаная отмель. Вскоре ноги коснулись дна. Друзья сбросили мокрые тряпки и легли животом на горячий песок. Обоих била дрожь.

– Никогда не думал, что оставаться в живых так приятно, – заметил Вер.

– Несомненно, это местечко куда лучше Элизия, – отозвался Элий.

Они лежали на берегу, в том месте, где река делала поворот. В тени огромной раскидистой ивы прятался маленький храм Нимфы. Не похоже, что кто-нибудь часто посещал это место – мраморные ступени храма поросли зеленым мхом.

– Жаль, что у меня нет с собой благовоний, чтобы поблагодарить хозяйку реки, – сказал Элий. – Но обещаю, что вернусь сюда и принесу фимиам.

– Лучше пообещал бы мне бутылку столетнего фалерна, – хмуро сказал Вер. – За то, что я тебя вытащил. Или сенатор благодарит только с богов?

– Прости, – сказал Элий. – Но фалерна у меня сейчас нет точно так же, как и фимиама.

План Элия провалился. Гений удрал, пока люди барахтались в воде, и даже не попытался им помочь. Но гении всегда были эгоистами.

Теперь друзьям нужно было где-то затаиться, пока их преследователи рыщут по дорогам и караулят возле префектур вигилов. У них был шанс ускользнуть: машина затонула гораздо выше по течению вместе с телом водителя.

Бедный парень… У него остались жена и дети. И старики-родители. Он хотел открыть магазин, но никак не мог собрать нужную сумму. Элий дал ему денег на первый взнос и посоветовал взять кредит в банке. Но вместо магазина шофер купил клеймо на игры. Поставил на Варрона. И вот человек умер, а мечту свою не осуществил.

Горячий песок пощипывал кожу, напоминая: ты жив, жив, жив.

– Ты знаешь, почему нас пытались убить? – поинтересовался Вер. – Нет? Я тоже ничего не понимаю. Может, гении хотели прикончить своего собрата, покровителя кухни, за то, что он питается земной пищей? Неизвестно ведь, какие там у них порядки. Может быть, все они аскеты? А тут мы неудачно подвернулись под руку.

Элий не ответил, находя остроумие Вера неуместным.

Вскоре они отыскали проходящую в зарослях тропинку, которая с расторопностью императорского посыльного привела их к мощеной дороге. Вдали голубизну неба причудливо исчертили зубцы Альбанских гор, ниже – темная зелень покрытых виноградниками холмов сменялась пестрыми мозаиками полей, а меж ними высились серебристые аркады оливковых деревьев.

Дорога была пустынна. Навстречу попался лишь какой-то крестьянин, толкавший тележку с овощами, да проехала машина с пурпурной полосой и надписью «Императорская почта».

Среди полей и зелени белела стена одноэтажной постройки. Меж грядок с петрушкой и тмином пролегала мощеная серыми вулканическими плитками дорожка. Судя по ширине, она предназначалась исключительно для пешеходов. Не долго думая, друзья свернули на тропинку.

– Не похоже, чтобы здесь особенно радовались гостям, – Элий оглядел солидную калитку из потемневшего дерева, которая не пожелала отвориться под напором его тела.

– Эй, есть кто-нибудь! – Вер изо всей силы грохнул по доскам.

– Чего ломишься, я здесь, – раздался голос рядом с ними.

В тени старого дуба на траве полулежал человек в синей тунике. Человек был бос. Спутанные длинные волосы неопределенного цвета спускались на плечи. В тощей неровно подстриженной бороде застряли стебли.

– Приветствую тебя, доминус, – сказал Элий.

– Привет, собака, – отвечал незнакомец.

Элий сразу сообразил, в чем дело.

– Это киник, – шепнул он на ухо приятелю. – Думаю, что это Марий Антиохский. Но, возможно, я ошибаюсь.

– Не ошибаешься, – отозвался киник, – перед тобой Марий собственной персоной. Если хотел поступить ко мне в ученики, собака, ты опоздал. Все места подле меня заняты.

– Я и не надеялся быть удостоенным такой чести, – отвечал Элий. – Все, что нам нужно – это приют на ночь. И желательно, чтобы никто не знал о нашем присутствии.

– Если у тебя нелады с законом, мне все равно. Плюю на законы Империи! Хотя, если судить по твоим тряпкам, этого нельзя сказать о тебе.

– Я – сенатор Гай Элий Мессий Деций, – представился патриций. – И мы не опасаемся властей. Сегодня нас пытались убить преступники. Так что наше присутствие небезопасно. Ты дашь нам приют?

Марий нахмурился:

– Я подумаю. И мой ответ будет зависеть от твоих ответов. А что за собака следует за тобой?

Вер, не привыкший к подобным выражениям, нахмурился и положил руку на рукоять меча.

– Это мой друг, гладиатор, – отвечал Элий.

– А, исполнитель желаний. Глупее занятие трудно придумать. Ты даруешь мечту одному и отнимаешь надежду у другого. Гораздо проще не потакать частным прихотям, а исполнить одно-единственное желание – сделать сердца людей чистыми и открытыми добру.

Совсем недавно Вер слышал вариации на эту тему в таверне Субуры. Тот разговор ему не понравился. Этот тоже не вызвал восторга. Наверное, это ошибка всех философов – пытаться предоставить счастьем оптом.

Но Элий не воспринял пожелание киника всерьез и заметил с улыбкой:

– Ни один гений не передаст такое желание богам, потому, что это желание бога, а не человека.

Марий на минуту задумался. Потом одобряюще кивнул: он оценил ум Элия, но еще больше оценил его лесть.

– Твое замечание не лишено смысла. И, пожалуй, я дам тебе приют.

Марий поднялся и подошел, чтобы отпереть калитку. Элий с трудом сумел сохранить бесстрастное выражение лица, а Вер брезгливо сморщился: от Мария несло застарелым потом. Всем известно, что Диоген жил в пифосе, но это не означает, что киники любят посещать бани.

– А, вам не нравится мой запах! – заорал Марий. – Но, клянусь собакой, от политиков в Риме воняет еще хуже!

– Поэтому сенаторы используют так много благовоний, – отвечал Элий.

Марий вновь остался доволен ответом и пропустил гостей в дом. Облезлые стены во влажных потеках, почерневший потолок и просевший пол – это запустение напомнило Веру убогость и скудость обстановки его детства во время Третьей Северной войны, когда Империя изнемогала от напряжения, отбивая атаки виков.

В крошечном триклинии обнаружились три каменных ложа и такой же грубо отесанный каменный куб, служащий столом. Одно ложе было занято. На нем, завернувшись в коричневый, заскорузлый от грязи плащ, храпел какой-то киник. Не обращая на ученика внимания, Марий наполнил глиняные кружки козьим молоком и сверху положил по ломтю хлеба. Отказаться от столь щедрого угощения было невозможно, хотя друзья не так давно вкусили изысканный обед у Гесида. Они уселись на свободное ложе и принялись есть.

– Наверняка, Элий, тебе мой обед не по вкусу, – ухмыльнулся Марий, глядя как сенатор медленно пережевывает кусок хлеба. – Но черствый хлеб хорошо сочетается с твердостью духа. Думаю, ты найдешь подходящую цитату из Марка Аврелия, чтобы убедить себя, что нынешний обед не так плох.

Оказывается, Марий был не столь далек от столичной жизни, как пытался убедить гостей, во всяком случае, он даже знал об увлечении Элия стоицизмом. Старый киник не упустил возможности подковырнуть молодого стоика.

– «Относительно мясных блюд и вообще подобных кушаний можно приучить себя к такому взгляду: это вот труп рыбы, это – труп птицы или поросенка», [78] – охотно процитировал Элий.

– О, мудрость! – Марий громко захлопал в ладоши.

Хлопки эти разбудили спящего киника. Он приподнял голову, глянул круглыми ошалевшими глазами на гостей и пробормотал заплетающимся языком:

– Принес «мечту»?

– Мечта улетучилась, – отвечал Вер, не уверенный, что правильно понял вопрос.

– Дай «мечту»… «мечту» немедленно… гнида…

Киник завертелся на своем ложе, выгибаясь как угорь, и засучил ногами. А из груды тряпок подле него выбралась худая девица с узким лицом и черными густыми волосами, причем совершенно голая. На ее худой спине с торчащими лопатками острым частоколом проступали позвонки. Девица была на редкость уродлива – длинное плоское туловище с крошечными грудями, а ноги короткие и кривые. Не обращая внимания на гостей, девица вытащила из-под грязной тряпицы шприц, наполненный мутноватой белой жидкостью; ухватила повисшую плетью руку приятеля-киника и всадила иглу в вену.