Год Мамонта - Романовский Владимир Дмитриевич "Техасец" (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Ага. Ну, с ними мы еще поговорим. Так что же следует из того, что Рядилище у нас выборное?
— А то, что к выборной власти у нас предъявляют слишком большие требования, заведомо невыполнимые.
— Вот как? — заинтересовался Фалкон. — Какие же?
— Судите сами, — сказал Редо. — Вот выбрали они, допустим, кого-то в Рядилище. А потом вдруг требуют, чтоб он, выбранный, устроил им в городе и стране рай земной. А если не может, то им недовольны. Это совершенно несправедливо.
— Почему же?
— Как почему? Вы меня удивляете, Фалкон. Не может же человек, обремененный властью над ближними и старающийся всем угодить, устраивать одновременно рай? Ему просто дня не хватит. С таким же успехом можно попросить фермера устроить рай земной. Он скажет — с утра и до ночи я то в хлеву, то на поле, то в огороде, то почини, там подои, здесь пособирай, а яблоки все червивые — когда же мне рай устраивать? Мне ведь спать когда-то надо.
— С вами не сговоришь, — сказал Фалкон, недовольно улыбаясь. — Но при чем тут насилие?
— Да какое насилие, помилуйте, — поморщился Редо.
— Всякая власть…
— Всякая власть, помимо власти Создателя, есть просто власть над себе подобными. Поэтому обижаться на власти глупо. Примерно так я и сказал.
Играет, подумал Фалкон. Пытается вычислить степень наглости, которую он может себе со мной позволить. Из него бы вышел хороший дипломат для переговоров с внешними врагами, возможно даже лучше Комода.
— Скажите, Редо, вы знаете архитектуру?
Редо подумал и пожал плечами.
— По верхам, — сказал он. — На курсе архитектуры в Кронинском Университете я, честно говоря, читал саги. Меня тогда саги очень увлекали.
— Вы учились в кронинском университете?
— Да.
— Я тоже.
— Да? Удивительно. Как тесен мир.
— Не очень, — сказал Фалкон. — Просто университетов мало. Кронинский отстраивается, но медленно. Надо бы съездить, научить их уму-разуму. Ну так вот. Насчет архитектуры. Вам известна планировка Сейской Темницы?
Редо побледнел. Никакой выдержки, подумал Фалкон. Все служители храмов слишком эмоциональны. Это надо учесть.
— Нет, не известна, — сказал Редо. — А вам?
— А мне известна, — ответил Фалкон. — В этом мое перед вами преимущество. Но наши шансы можно уравнять. Лет пять у вас уйдет на близкое знакомство с планировкой, а потом вы придете сюда опять, и мы еще раз поговорим, уже как равные. Как вам?
— Мне равенство ни к чему, — сказал Редо. — Слугам Создателя вменяется быть кроткими.
— Это хорошо, — сказал Фалкон. — Посему в следующий раз вы будете очень кротки при произнесении своих проповедей и наставлений. И тогда мы с вами будем лучшими друзьями. И, встречаясь на улице, будем обмениваться любезными улыбками. — Некоторое время он молчал. — Когда представители вашей профессии жгли еретиков на площадях, хоть какая-то польза была! — сказал он в сердцах. — Строгость, учет, порядок! А сейчас — только разложение. Где ваши миссионеры? В старые добрые времена, они шли, рискуя жизнью, в чужие земли — обращать язычников! Их хватали, пытали, убивали, а они все равно шли. Верили в свое дело! Их можно было за что-то уважать! Не то, что вас, стоящего передо мной, дрожащего, и вычисляющего степень моей толерантности. Запомните, Редо — мое терпение не бесконечно. Крамола придает вашим пошлым проповедям определенный шарм, на который так падки женщины и подростки. Вы этим пользуетесь, и я это терплю. Пока терплю. Но советую вам впредь быть более осторожным. На мелкую крамолу я смотрю сквозь пальцы. Крупной я не допущу. Можете идти.
— Благодарю вас, — пробормотал Редо и поклонился.
Он вышел. В передней он поймал неприятный взгляд Хока. Что-то будет, подумал он. Что замышляет Фалкон? Что за провокации? Степень толерантности… И куда делся Великий Князь? Что-то не так. Что ж, возвращаются старые добрые времена гонений на храмы. Времена язычества, народного и государственного. Во времена борьбы Храм сильнее всего. Когда нас давят, выявляются лучшие, помогающие худшим. Помилуй нас всех Создатель. И дай мне силы.
Тем временем Хок вошел в кабинет Фалкона, прикрыл дверь, и молча поклонился. Фалкон указал ему на кресло.
— Докладывайте.
— С Князем Шиирским все в порядке, — сказал Хок.
— В этом я не сомневался. А с другим князем? Который Великий?
— Он скорее всего в Славии, у Забавы, — ровно произнес Хок, вперяя честный взгляд в Фалкона. Будь что будет.
— У Забавы?
Фалкон задумался. Нагоняй отменяется. Если Зигвард у Забавы, это кардинально меняет дело, ибо открываются несколько интересных возможностей, и время не ограничено. Забава — вредная бабенка, она тоже попытается использовать все шансы. Сколько ее шпионов шляется по Астафии, и вообще по Ниверии — уйма целая. Даже больше, чем наших по Славии. Зигвард у Забавы — это козырь. Он, конечно, наделает там дел, будет путаться с бабами, но нам это только на руку. Надо будет подослать к нему нескольких, попредставительнее.
— Завтра, — сказал Фалкон, — вы представите мне списки славских девушек и дам, нами руководимых. — Хок кивнул. — Заодно списки ниверийских дам, руководимых Забавой. — Хок недоуменно поднял брови. — Шучу, — сказал Фалкон. — Они каждую неделю сменяются, всех идентифицировать — пустая трата времени. В общем, я очень недоволен вами, Хок. Зигварда упускать не стоило. Его можно было бы убрать прямо в Висуа, но мы этого делать не будем. Мы проявим гуманность.
Впрочем, надо будет вербовать новых, подумал Фалкон. Или даже засылать. Русоволосых славоговорящих много на севере, в окрестностях Беркли, оттуда и вербовать. Беркли — богатое княжество, но деньги все любят, вне зависимости от доходов.
Хок втянул ноздрями побольше воздуха. Облегчение. Ошибка Фалкону только на руку.
— Вы любите деньги, Хок? — спросил Фалкон.
— Обожаю. А что?
Фалкон хмыкнул. Хок остался невозмутим.
— Завтра отправите Риту в Беркли. Я дам ей инструкции.
— Риту? — переспросил Хок, наклоняя голову.
— Чем вам Рита не приглянулась? Рита — верный человек. Чего скажешь, то и сделает.
— Да, но ее методы вербовки как-то…
— Ваше мнение меня в этом случае не интересует.
— Хорошо.
Рита, подумал Хок. Опасная дама. Недобрая. Попасть ей в руки — хуже не придумаешь. Как же она будет вербовать? Поймает какую-нибудь бабенку и будет ее мучить, пока та не согласиться?
— А теперь посидите покамест в приемной, — сказал Фалкон. — Я сейчас переоденусь, и вы будете меня сопровождать кое-куда.
Хок встал и вышел.
На переодевание ушел час. Когда Фалкон появился снова, Хок едва его узнал. Рыжий парик, накладной нос, огромная меховая шуба, как у обыкновенного мещанина, сапоги рыхлые. Воротник поднят.
— Возьмите на всякий случай меч, — посоветовал Фалкон.
Хок подошел к стенному шкафу и выбрал средних размеров клинок. Опоясался. Накинул плащ.
— Делайте вид, что вы меня арестовали, но я не оказываю сопротивления, и теперь вы ведете меня на очную ставку, — сказал Фалкон.
На улице крупными хлопьями падал снег. Было теплее, чем раньше. Редкие прохожие, видя Хока, ведущего арестованного горожанина, обходили их и даже переходили на другую сторону улицы, не желая быть замешанными в чужое несчастье. Через несколько кварталов Фалкон повел локтем, давая Хоку знать, что они прибыли.
Дом, в который они зашли, был самый обыкновенный, трехэтажный, квартирный. На второй этаж вела грязная лестница. У двери квартиры сидел, съежившись, закутанный в плащ человек.
— Ну? — сказал он.
Хок наклонился и посмотрел ему в глаза.
— Понял, — сказал человек. — Прошу прощения, господин мой.
Он сам открыл перед ними дверь.
Квартира была уютно обставлена. Фалкон снял шубу и бросил ее на пустое кресло. В передней не было ни души. Посетители недавно разошлись по домам. Фалкон подошел к двери кабинета и постучал.
— Да? — раздался голос.
— Хок, подождите меня здесь, — сказал Фалкон.
