Гунны (СИ) - Умиралиев А. А. "Ильхан" (книга регистрации .TXT) 📗
— Луций, — снова зашипел Гай, — дверь открой!
— А, отсюда этой двери не открыть. Это другое помещение, — сказал Луций, осмотревшись, — там, вдали есть еще одна дверь.
— Ладно, деваться нам все равно некуда, все заходим сюда, — сказал Гай, втискиваясь в проделанную щель и дождавшись, пока погреб наполнится легионерами, направился к двери, которая находилась в дальнем конце помещения. Она легко поддалась. Гай осторожно выглянул из-за двери. По ту сторону было освещение, которое исходило из маленького оконца вверху, куда вела деревянная лестница.
Гай поднялся по лестнице, слева снова была дверь, через щели в которой проникали лучи света. Он подошел к окошку.
— Вот ворота, — сказала Гай тихо, подзывая легионеров, — стражи только около полусотни.
— Еще вон там есть, — показал пальцем Луций на лучников, расположившихся на башнях и меж бойниц над воротами.
— Ты с двумя десятками деканов [22] Тита и Спурия уберешь тех лучников, — сказал Гай Луцию и продолжил, — Квинт, Нумерий, вы со своими десятками прикроете меня, пока я с остальными ребятами не разберусь со стражей и не открою ворота. И смотрите, чтобы никто не смог уйти. Кыран, ты со своими гуннами прикроешь Луция.
— А если нас услышат и поднимут шум? — выразил сомнение Луций. — До них отсюда только сто шагов.
— А что делать? Придется рискнуть. Времени уж совсем нет. Сражение в разгаре, судя по шуму. Может и не услышат нас. Ну все, выходим, — закончил Гай.
Римляне, открыв дверь, выбегали из помещения и сразу же занимали свои места в строю. Сорок легионеров во главе с Гаем почти мгновенно выстроившись, пробежав несколько метров и метнув пилумы в ничего не подозревающих стражников, в следующие несколько секунд уже дрались в рукопашном бою. Десятки Тита и Спурия, минуя с двух сторон рубящихся, забегали в проемы башни на лестницы, ведущие наверх. Кыран с десятком гуннов, заняв позиции позади всех легионеров, начал расстреливать стражников на стенах и башнях.
Через несколько минут все было кончено. Легионеры Квинта и Нумерия перебили оставшихся стражников, пытавшихся спастись, убегая в разные стороны.
Ворота широко распахнулись. Гай стал внимательно прислушиваться.
— Вроде все в порядке. Нас никто не заметил, — сказал он спустившемуся с башни Луцию, — как там у вас было?
— Да все было бы хорошо, если бы не они, — и на вопросительный взгляд Гая продолжил, — пока мы добрались наверх, эти не знающие промаха скифы, перебили всех стражников, а их там было тридцать.
— А мы еще отказывались, не хотели их брать. Хорошо царь скифов настоял. Эти скифы прирожденные воины. Будь тогда у Красса хотя бы тысяча таких, все могло бы закончиться в той злополучной битве совсем наоборот.
— Да уж, пусть избавят боги Рима, от войны с этими варварами. Они могут погубить нашу цивилизацию.
— Рано или поздно Риму придется иметь с ними дело, — задумчиво ответил Луцию Гай. Новый царь скифов очень энергичен и, если его не отравят шпионы страны Серес, он почти наверняка скоро сможет объединить все кочевые племена от океана, который находится в тысячах миль отсюда на восток, и до скифов, обитающих у северных берегов Понта Эвксинского [23]. А это почти у самых наших границ.
— Хм, даже если он сможет объединить такое количество племен, то контролировать огромную территорию без постоянных опорных пунктов он будет не в состоянии. Насколько я знаю, таких у скифов единицы.
— В этом и спасение всех цивилизаций. Боги, наградив с лихвой скифов воинскими талантами, храбростью, силой и выносливостью, дали им чрезмерное свободолюбие, честолюбие и чванливость по отношению друг другу. Почти каждый кочевник, став вождем даже самого захудалого племени, начинает мнить себя более великим, чем другие, начинает завидовать более удачливому соседу и при удобном случае не упускает возможностей напасть на него и ограбить. Такие, могут признать власть над собой только поистине великого вождя. А молодой царь скифов именно такой. Поэтому почти все они охотно повинуются ему. Еще ему покровительствует сам Юпитер, называемый скифами Тенгри. В это верят кочевники и даже я, — закончил Гай.
— Легат, поздравляю тебя с удачей, — сказал вбежавший в ворота центурион в доспехах высшего командного состава легиона. За ним следовали, сохраняя строй, когорты легионов.
— Настоящая удача нас ждет еще впереди. Нужно скорее пройти на ту сторону города. Сколько ты привел с собой, Самнит?
— Я оставил в лагере только три когорты, как ты и приказал. Остальные девять здесь.
— Надо разделиться, а то мы через эти узкие улочки будем до вечера идти к северным воротам, — сказал Гай.
Шесть тысяч легионеров, разделившись на три части, вышли к стене, под которой шло основное сражение между парфянами и армией гуннов. Гай, увидев на стенах лучников, стреляющих по другую сторону, крикнул:
— Фурий, Луций, вы со своими когортами на стены, пока лучники парфян нас не заметили. Остальные за мной на ворота и вон из города.
— На этом все, царь. Остальное ты знаешь, — закончил свой рассказ, улыбаясь Гай.
Я посмотрел в сторону идущего сражения. Как и ожидалось, аланы и римляне легко смяли центр парфянской армии, которая через мгновение превратилась в тысячи бегущих в панике людей. В след за центром, левое крыло парфян тоже стало отступать. Но в отличие от центра, преимущественно состоящего из пехоты, конных парфян догнать было тяжелее. Кочевники, не отвлекаясь на бегущую парфянскую конницу, занялись уничтожением пехоты.
— Царь, — обратился ко мне Гай после того, как к нему подошли несколько центурионов и безоружных воинов в доспехах парфян, — командующий парфянской армией Сурена и наместник Маргианы Вонон просят принять их.
Я повернул коня к парфянам и, посмотрев на них, сказал:
— Ну, и что же я хочу?
Парфяне, переглянувшись, склонились в глубоком поклоне.
«Да-а-а, быстро я свыкся с безграничной властью» — подумав это, я сказал:
— Ну, что застыли? Говорите, что хотели.
— О, владыка, мы не смеем хотеть, но восхваляем твою непревзойденную воинскую мудрость, благодаря которой гунны одержали сегодня, несомненно, великую победу. Но сжалься, прояви не менее великую милость, чем твоя победа, и пощади моих воинов. Клянусь Ахура Маздой и священными духами предков, я и эти воины еще верно послужим тебе в завоеванном тобой Маргуше.
— Угэ, пошли людей, пусть прекращают добивать дахов и стягиваются все сюда.
— Как зовут тебя, ага?
— Мое имя Сурена и я был командующим этой армией, — снова склонился в поклоне он.
Я посмотрел на него. Парфянцу на вид было лет тридцать.
— Не сын ли ты Сурены, который разбил и взял в плен этих римлян четырнадцать лет назад?
Сурена снова склонившись передо мной сказал:
— Да, мой владыка.
— А это кто? — Показал я рукой на второго парфянца.
— Я сатрап Маргианы Вонон, — ответил он.
— А где Спаларис? Его гвардия уже давно сложила оружие.
— Он погиб, — ответил мне Вонон, — римляне сразили его.
— М-мм, жаль. Ну да ладно, мне не нужна ваша Маргиана и ты остаешься ее хозяином. Так что принимайте гостей, и я хочу воспользоваться вашим гостеприимством и выпросить у вас кое-что.
Сурена и Вонон недоуменно переглянулись. Вонон более искушенный придворный сановник и политик, чем Сурена (все-таки был больше воином, чем дипломатом), сказал первым:
— Мы рады приветствовать повелителя гуннов и властелина Турана, друга и верного союзника царя дахов и Великой Персии Фраата IV.
Вот мы и пользовались гостеприимством маргушцев десятый день, зализывая раны, полученные в сражении с парфянами. А я вдобавок еще и гаремом Спалариса.
Вонон и Сурена стояли на надвратной башне и мрачно смотрели вслед уходящей армии гуннов, разделившейся на две части. Первая часть, в которой были все римляне, около десяти тысяч кочевников и две тысячи жителей Маргуша направилась на север. Вторая, меньшая, но более боеспособная и мобильная, без раненных и пехотинцев, быстро растворялась в солнечных лучах на востоке.
