Неожиданность (СИ) - Попов Борис (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
— Сейчас нам велено ждать до завтрашнего дня, раньше гонцу не обернуться, — продолжал Полярник.
— А догонит ли он Большую вообще?
— Догонит! В ушедшей стае три беременные самки, также имеется очень старенькая бабушка, полно детенышей, особо сильно с таким балластом не разгонишься. А вдогонку должен отправиться зрелый самец в полной силе.
— Хорошо, что они нам стремятся помочь.
— Стремятся, да не все, и далеко не во всем. Кто поумней, да половчей, стремятся всячески отлынить от просьб и приказов наземных жителей, это я по прошлым, еще Невзоровым делам помню.
Да и общались мы в ту пору с простыми Матерями стай, на Большую не выходили ни разу. А ведь она должна быть гораздо умнее их всех.
— Ну и ладно, от судьбы не уйдешь.
— Ты мне этот фатализм брось! Напряги свои немногочисленные человеческие извилины и придумай, чем мы ее можем заинтересовать.
— Данных маловато. Да и чем мы можем заманить главную начальницу аж всего моря? Угостим соленой таранькой? Денег, как я понимаю, у них нет, на наши драгоценности внимания не обратят, дары цивилизации им безразличны. Чем их можно манить? Не представляю! Только рассказы о грядущем Армагеддоне заставят ее нам помогать.
— А если она людям верит еще меньше, чем кентавры? Вдруг ваши рыбаки на нее уже успели поохотится? Или на ее глазах убили родного сына-дельфинчика? Поймали вместо рыбы в сеть ее мать и пришибли веслом? От вас ведь всего можно ожидать!
— После такого человеческого зверства все наши мольбы о помощи будут отвергнуты. Вот поэтому и говорю — от судьбы не уйдешь! Ладно, пошли завтракать.
В корчме было шумно. Наши галдели и прощались. Отсутствовали Богуслав и Христо. Я спросил свою яичницу, Хрисанф, уточнив количество яиц, подался ее жарить. Я попросил еще заварить мне какого-нибудь отварчика из ягод, от вина уже устал.
Обнялись на прощанье с Матвеем, присели поговорить.
— Деньги, что ты на поясе носишь, теперь в полном твоем распоряжении. На них закупишь провиант на дорогу и корм для лошадей. В ватаге идешь старшим.
— Золото лишнее, нам серебра на дорогу хватит.
— Отсыпай его мне, я знаю, как этим золотишком распорядиться.
Пока Матвей возился с поясом, я продолжал говорить.
— Документы на землю и лесопилку у вас с Еленой в наличии, из коней возьмешь себе Ушкуя, Олегу я Вихря отдам. В Переславле оставишь протоиерея с тяжеловозами — пусть вернет их митрополиту, и пристроишь к Богуславу на двор остальных лошадей, у него конюшня большая.
Ушкуйник ссыпал на стол горсть золота.
— Позови, будь добр, мне Олега с Татьяной.
Оборотень с богатыршей подошли. Я отсчитал им десять солидов, поделил их на две кучки.
— Вот вам по пять золотых монет, это в пересчете на привычные деньги шестьдесят серебряников на каждого.
— А за что ж такие деньжищи? — поинтересовалась Таня. — Иуда Христа всего за тридцать серебряников продал.
— Деньги плачу за неудобства, перенесенные в походе, и за мужество и героизм, проявленные в бою. Плюс к тому, дарю оборотню княжеского коня Вихря. Вы уже поели?
— Да.
— Олег, погуляй где-нибудь, мне с Танюшей с глазу на глаз потолковать нужно.
— Он со мной и парой тяжеловозов сейчас до базара прогуляется, жранину закупим и будем грузить, — ответил за волкодлака подошедший Матвей.
Они ушли.
— Тебе, поди, Пелагея нужна? — понятливо спросила богатырка. Я кивнул. — Получи! — и прикрыла глаза.
Через пару секунд мы говорили уже со Старшей ведьмой Киева.
— Ты у меня насчет поездки во Францию узнать хотел?
— Именно. Боюсь, Анна Ярославна, она же вдовствующая королева Анна, она же настоятельница женского монастыря обители святого Винсента мать Агнесса, Богуслава не узнает — они 46 лет назад виделись, он еще подростком был, когда княжна уезжала, и говорить с нами не станет. А вы уж между собой как-нибудь столкуетесь — ты ей наставницей была. Как Таня смотрит на это дополнительное путешествие?
— Да никак. Она не поедет. Страшно по сыну и матери соскучилась.
— Я много денег дам!
— Она на деньги не падкая. Ты правильно насчет Ани понимаешь — она с вами из осторожности толковать не станет, а мы с ней всегда договоримся. Перебираться мне в кого-нибудь из вас нужно.
— Перепрыгивай в меня, составишь Бобу Полярнику компанию.
— Не знаю никакую бобу полярную и перепрыгнуть в тебя не могу. Мне нужна согласная на мое подселение женщина, ни один мужчина для этого не подходит.
— Боюсь, ни одна чужая девка или баба ведьму в себя не поселит. Согласится если за деньги, день-два потерпит и прямо с тобой убежит. Нужен кто-то понимающий из своих.
— Да понимающая у нас в наличии одна Наина — ехидна редкая! И не пустит в себя белая волховица черную сущность, нипочем не пустит! Если только какое-то слабое место у нее нащупать… Ты Наину ведь с самого Новгорода ведешь, может знаешь о ней чего-то интересное?
— Да давно она возле Вани кружит, еще и в поход его с нами идти вместе с этой ловкачкой уламывали. Что мне о ней известно? Да вроде все обычно: любит путешествовать, прошла и Славутич, и Волгу сверху донизу, падкая на тряпки, очень хочет подороже одеться. Для нее Ванькой покомандовать первое дело. Постоянно рисуется, а на самом деле магические способности довольно-таки слабенькие. Жадновата.
— А что, можно и попробовать, — задумчиво произнесла Пелагея, и мы с ней обвели харчевню ищущими взорами.
Ближе всех к нам сидел Венцеслав с зеленой рожей и вяло пытался отхлебывать что-то из бокала. Разгульная жизнь в русском варианте не пошла иностранцу на пользу. Надо бы ему мясного отварчику заказать, глядишь и отпустит похмелье потихоньку.
Мои вчерашние предположения, что молодожены от обиды уйдут завтракать в другое место, с треском рухнули. Видимо, Наина и дерзкий поход за пивом уже расценивала как необоснованный убыток, ведь за все приходилось платить из собственного кармана.
А она за время похода привыкла, что все расходы берет на себя общая казна. Поэтому, если Иван и попытался сегодня пойти не в эту таверну, то был жестко пресечен выражениями вроде:
Пусть за все ваш хваленый Владимир платит, не обедняет!
Теперь молодые уныло чего-то грызли в дальнем углу.
— Ну что, — сказал я, — сейчас их позовем, а дальше уж излавчивайся, как можешь.
— Попытка — не пытка, — дерзко отозвалась Пелагея.
Я подошел к молодым, поклонился и начал хитрые речи.
— Моя вина, мне и ответ держать. Вчера был пьян, погорячился, прошу простить!
Отходчивый Ваня тут же бросился коварного меня обнимать.
— Что ты, мастер, не бери в голову! Сколько верст у нас за плечами, сколько всего повидали, вместе бились, еле живы остались! А ты из-за пустякового дела сам извиняться подошел, гордость свою боярскую в дугу согнул. Ты ж мой лучший друг и наставник, я с тебя в любом деле пример беру и уважаю безмерно.
Тут и я растрогался, и тоже прижал к себе Ванюшку. Наина не выдержала, стала прыгать возле нас и кричать:
— Ваня! Это я, я твой лучший друг! Меня, только меня обнимать нужно!
— С тобой мы наобниматься всегда успеем, — резонно ответил Иван, — ты моя жена, и этого вполне достаточно. А Владимир мой друг и учитель, и я всегда буду подле него, не предам из-за мелочной обиды, и не продам.
— Так пройдемте за мой столик, — я провел в воздухе рукой, указывая нужное направление, — вон тот, где Таня одиноко сидит, тоскует.
Споров не было, мы прошли и присели, и скрасили Танино одиночество. Правда, под маской Татьяны скрывалась Старшая ведьма Киева, но кому какое дело до этих пустяковых нюансов — Таня и Таня, чего тут в нее вглядываться!
— Может выпьете чего, ребята? — радушно предложил я.
Подошедший Хрисанф зыркнул бешеным взором, раздраженно брякнул сковородку с яичницей прямо на скатерть, прорычал:
— Столик больше не обслуживается! — повернулся и унесся.
Да, жизнь ничему не научила нашего обидчивого кулинара. Даже константинопольский урок не пошел ему впрок. Только сервитум, он же половой, он же подавальщик, сможет исправить ситуацию. А повар с тяжелым характером должен сидеть возле плиты и к посетителям не соваться!
