Точка Лагранжа (СИ) - Батыршин Борис (лучшие бесплатные книги txt, fb2) 📗
Оказалось — да, так оно и есть. Слегка смутившись, она призналась, что прочитала всё, до чего смогла дотянуться, собрала всё, что смогла достать — и, судя по всему, успела заразить этим своим пристрастием прочих членов группы «3-а», не исключая и даже француза Шарля, ухитрившегося осилить «Мальчика со шпагой» на русском языке, тоже в журнале «Пионер» прошлогоднего выпуска. Знала девочка и о флотилии «»Каравелла» — прочла в случайно попавшем к ней в руки номере «Уральского следопыта» и, конечно, поделилась этим знанием с однокашниками по группе. И теперь все они, как один, мечтают хоть одним глазком увидеть и самого писателя, и каравелловцев…
А что, мысль перспективная… плодотворная такая мысль, думал я, уже проваливаясь в чёрный колодец сна. Надо бы хорошенько её обдумать, а обдумав — обсудить со всеми заинтересованными. И сделать это лучше всего, не откладывая. Скажем, уже завтра — чего тянуть-то?
Тянуть я не стал, и взялся за дело с утра пораньше, сразу после подъёма и зарядки — прости и стерпи всё, мой многострадальный бок… Ребята, что артековцы, что москвичи, уже привыкли к моей манере проталкивать новые идеи стремительно, в темпе кавалерийской атаки, не давая никому рта раскрыть — а потому сопротивлялись довольно вяло. В итоге, после уговоров и беззастенчивого давления, приправленных малой толикой лести, опрометчивыми обещаниями и ещё совсем уж крошечной толикой шантажа, я добился согласия от всех семерых. Собственно, это оказалось совсем нетрудно: в крайнем случае, всегда можно было с упрёком сказать: «Вчера-то помнишь, что говорил? Хочешь, мол, мечтаешь даже — ну я и принял всерьёз, договорился уже кое с кем, а ты, значит, на попятный?..» Аргумент оказался убойным, к тому же наверняка сыграло роль то, что они не вполне ещё проснулись после чересчур короткого сна (вряд ли кто уснул раньше часа ночи) — и тот, что полагает, что такое время было выбрано для беседы случайно — тот ещё не знает Лёху Монахова… с плохой стороны Что касается Лиды-«Юльки» — то её и уговаривать не пришлось, услыхав о моём предложении она так обрадовалась, что в порыве эмоций даже чмокнула меня в щёку — впрочем, немедленно смутилась, покраснела и убежала прочь по коридору.
Следующим в программе значился Дима Ветров, и его я поймал после завтрака, в холле, как бы между делом отстав от своих и «юниоров», торопившихся на очередной совместный семинар. Здесь особых сюрпризов не предвиделось: я представлял, на что давить, был готов к попыткам куратора отвертеться от свалившейся от него напасти, и совершенно точно знал, как добиться своего. И добился, конечно: а куда бы он делся с подводной лодки? Дело в том, что плане работы кураторов значились возможные поездки с их группами на зимние школьные каникулы по просторам Родины нашей необъятной. Причём цели и маршруты поездок кураторам предлагалось выбирать вместе со своими подопечными, руководствуясь, при необходимости, рекомендованным списком — что, впрочем, совсем не обязательно, лишь бы пожелания не выходили за рамки разумного. И уж конечно, если группа сама проявляет инициативу и определяет таковую цель — куратору ничего не остаётся, как пойти на поводу.
Мои, то есть наши пожелания — потому что говорил я теперь как бы от лица группы «3-а» плюс заинтересованных товарищей из дворцовской «школы космонавтики» — за упомянутые рамки не выходили. Цель поездки — знакомство с детским писателем, лауреатом премии Ленинского Комсомола Вячеславом Крапивиным и его пионерской флотилией «Каравелла». Почему именно Крапивин? Как, Дима, разве вы не знаете? Да вся ваша группа по его книгам с ума сходят, только о нём и говорят, хорошо, что я неплохо знаком с его творчеством и смог подать мысль. Флотилия? Спрашиваете, какие могут быть яхты в разгар зимы? Ну, в «Каравелле» ведь не только парусным спортом занимаются, у них много всего интересного — фехтование, скажем, игры всякие, в том числе и литературные. Да вот, поищите в библиотеке подшивки журналов «Пионер» или, скажем уральского «Искателя» — о них там часто пишут, и в самых превосходных выражениях. Далеко? Ну, подумаешь — сутки с небольшим на поезде, в Крым, в Симферополь даже дольше ехали… Где там жить? Ну, это ваша забота, но не думаю, что возникнут сложности. Поездки школьников по стране по обмену — дело обычное, вопрос решается единственным обращением в местное РОНО — а с учётом того, откуда будет исходить просьба проблем вообще не вижу…Да, конечно, родители должны дать согласие, немедленно всем скажу, пусть озаботятся. Что? Сам Крапивин? Нет, пока не договаривались, но это наверняка недолго сделать, а в «Каравелле» на зимние каникулы обширная программа, это я точно знаю. Да, конечно, надо поторопиться — вот сегодня, после занятий и набросаем вместе письмо к Владиславу Петровичу, адрес у меня есть…
Адреса у меня, ясное дело, не было, но проблемы в этом я не видел. Отыскать в телефонном справочнике номер свердловской редакции «Уральского следопыта» раз плюнуть, а там уж сориентируют — ещё по «той, другой» жизни я знал, что у журналистов с «Каравеллой» и самим Крапивиным давние и прочные связи, в том числе и по подобным вопросам. И я было совсем уже собрался осуждать с несчастным Димой содержание письма, но тут раздался мягкий перезвон по внутренней трансляции, и голос диктора предложил всем, входящим в нижеперечисленные категории (далее следовал перечне), а так же всем желающим, в течение четверти часа собраться в большом конференц-зале на третьем этаже, поскольку последует важное заявление и телевизионная трансляция. Мы с Димой переглянулись озадаченно — и «юниоры», и их кураторы, и даже московские гости в этом перечне значились, — и припустили вверх по лестнице.
В большое помещение набилось около масса народу— и гости из дворцовской «школы космонавтов», и слушатели её местного отделения, и, конечно, сами «юниоры». Кроме подростков в разноцветных костюмчиках были здесь и сотрудники Проекта, и даже небожители — члены отряда космонавтов, как того, настоящего, почти все в военной форме, так и молодые парни и девчонки, ровесники Димы Ветрова, как и он, набранные после окончания ВУЗов в новую смену будущих покорителей космоса.
Сцены, атрибута любого актового зала, тут не имелось. Просторные столы, обычно составленные в большое кольцо сдвинули к стенам, а в конференц-зал приволокли разномастные стулья и банкетки, собранные со всего этажа. Но и их не хватило — самые шустрые и нахальные (по большей части наши, «школьники-космонавты», ещё не проникшиеся в должной степени духом дисциплины и субординации) предприняли попытку устроиться прямо на выстроенных вдоль стен столах, и их оттуда гоняли сдержанными шепотками. Взоры присутствующих были обращены к ряду телевизоров, висящих на кронштейнах вдоль одной из стен, по прихоти дизайнеров здешних интерьеров, выгнутой широкой дугой.
Слова диктора равнялись, как в стихах Тихонова, в полный рост: медные, гулкие, и легко себе было представить, что вот так же торжественно и непререкаемо они звучат сейчас на десятках языков с экранов и из динамиков радиоприёмников по всей Земле. Миллионам, десяткам, сотням миллионов предстояло прямо сейчас узнать об истинных причинах гибели космонавтов на Луне, но, главное — об «инопланетной» подоплёке проекта «Великое Кольцо». С сегодняшнего дня человечество знает, что оно больше не одиноко во Вселенной, и это событие не просто историческое — эпохальное, из числа тех, после которых мир уже никогда не станет прежним.
Немалой части присутствующих здесь, в этом зале, и так всё было известно, но пафос момента, осознаваемый всеми, до Алексея Леонова, руководителя программы подготовки обоих лунных отрядов, до Юрки-Кащея, делал своё дело — можно было услышать полёт моли, а не то, что какой-то вульгарной, шумящей, как поршневой бомбардировщик, мухи!
Диктор закончил, экраны мигнули, пошла картинка из зала заседаний Генассамблеи ООН в Нью-Йорке — оказывается, там прямо сейчас выступали трое руководителей проекта с тем же самым ошеломительным заявлением. Трансляция шла без перевода по-английски, но большинство присутствующих в конференц-зале неплохо понимали этот язык — наравне с русским он был официальным языком Проекта. Но слушать, собственно, было уже нечего; голос из динамика внутренней трансляции объявил, что все плановые занятия, которые должны были состояться до обеда, отменяются — и тут все заговорили одновременно…
