Приказано - спасти... (СИ) - Мохов Игорь (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Семен толкнул в плечо Андрея:
— Пошли, пора двигаться.
— Может, передохнем хоть с полчасика? Ноги гудят и спина трещит.
— Ничего, на скамейке тягача отдохнешь. Надо до темноты пройти гать, иначе посадим машину в потемках.
И уже обращаясь к Сивакову:
— Товарищ военфельдшер, разрешите начать движение?
— Да, да — конечно — спохватился Сиваков — заводите машину. Анастасия Ивановна, Фира — убирайте продукты, сейчас поедем.
Дав прогреться мотору, Семен выглянул в открытый люк. Андрей уже занял свое место, позади рубки. Утвердительно кивнув в ответ на взгляд Чекунова, красноармеец покрепче прижал к себе винтовку, другой рукой уцепившись за поручень. Семен опустился на водительское место. Проскрежетав шестернями коробки, включил передачу и плавно отпустил педаль главного фрикциона. Медленно перематывая гусеницы, "Комсомолец" двинулся вперед, к началу гати. Траки взбаламутили поверхность черной воды, расплескав в стороны зеленую пену ряски.
Гоня перед собой волну, тягач осторожно двигался по ненадежной дороге. Рокот мотора разносился над поросшей мхом поверхностью болота. Машину покачивало на поперечно уложенных бревнах, подбрасывало на невидимых под водой неровностях.
Красноармеец Шилин
Андрей прижался к задней стенке рубки тягача. Несмотря на установленные щитки, брызги с гусениц взлетали выше головы Шилина. Усы пенной воды расходились за "Комсомольцем" как за катером. Прикрывая винтовку от брызг рукавом шинели, Андрей вертел головой по сторонам, стараясь держать в поле зрения и дорогу, и прицеп, и низкое небо над головой. Особенно небо. Семен сразу сказал, если случится в воздухе немецкий самолет — беда. Свернуть с гати они не могут, а движущаяся по воде машина будет также заметна как и таракан в тарелке. Единственный шанс — вовремя увидев самолет, остановиться и прикинуться валенком. В смысле — брошенной техникой. К тому же — зеленый брезент фургона, заляпанный грязью до самой крыши, не менее грязный тягач — авось и не разглядят стоящую машину.
Машина дернулась в сторону, и Шилин покрепче ухватился за ручку. Не хватало еще уронить винтовку или упасть самому. Из-под гусеницы взлетел фонтан грязной жижи и Андрей с проклятием отвернулся в сторону. И застыл…
Над кромкой дальнего леса медленно перемещалась черная точка. Или это было просто обманом зрения, соринкой попавшей в глаз? Проморгавшись, Андрей посмотрел еще раз: но точка и не думала исчезать. Более того, из точки она стала превращаться в черточку. Такую маленькую безобидную черточку, с небольшим утолщением посередине.
Спохватившись, Андрей забарабанил прикладом винтовки по броне рубки, заорал разрывая легкие:
— Во-оздух! Семка, самолет слева!!!
Глаза красноармейца заметались, оценивая расстояние до самолета и от тягача до того места, где кончалась гать, а дорога ныряла под кроны деревьев. "Не успеть! По всякому — не успеть!":
— Семка, твою мать!!! Самолет!!! Воздух!!!
Видимо, Семен все же услышал крик, даже через рокот работающего за спиной двигателя. Потому что машина судорожно дернувшись, остановилась. Из люка показался ребристый шлем:
— Чего оре… Твою дивизию!!!
Андрей видел, как Семен также как и он сам секунду назад, метнул взгляд вперед, оценивая расстояние до столь желанной опушки. И очевидно пришел к тем же выводам, что и Шилин:
— От машины! Предупреди людей в фургоне и уходи с гати!
— А ты?
— Я тут останусь! А ты, давай быстрее!
Андрей спрыгнул с тягача и побежал к борту фургона, отметив, что двигатель уже заглох. Откинул полог стволом винтовки и прокричал внутрь:
— Самолет! Не двигайтесь!
На него глядело из темноты бледное лицо Фиры, еще дальше застыл Сиваков… Брезентовое полотнище упало вниз как занавес в театре, отделяя Шилина от остающихся в прицепе раненых и медиков. Андрей развернулся к прицепу спиной, прикидывая, где ловчее перепрыгнуть через зыбкий моховой ковер, отделяющий полузатопленный настил гати от более крепких кочек. Один ловкий прыжок, немного пробежать, да и залечь вон под теми кустами… Вот только ноги замерли, не желая делать ни шага вперед. Он то убежит. А вот как остальные, те, кто в прицепе? Они ведь не то что убежать — уползти не сумеют! И Фира, Настасья, Борис Алексеевич — тоже не побегут, останутся с ранеными. А вдруг, им понадобится помощь?
Рокочущий гул уже накатывал сверху, заставляя голову вжиматься в плечи. Коротко выматерившись, Шилин на карачках метнулся под днище прицепа. Привстал на одно колено, упираясь плечом в колесо, и стараясь не замочить оружие. Замер.
Через просвет между задними колесами фургона было видно, как постепенно успокаивается поверхность воды покрывающей гать. Лопаются пенные пузыри, взбаламученные прошедшей машиной, расплывается по сторонам ряска, согнанная было к краям. Но все равно, Шилину казалось, что гать с застывшим на ней тягачом бросается в глаза всякому, кто хотя бы взглянет в ту сторону.
С каким-то натужным гудением чужой самолет прошел над фургоном. К удивлению Андрея, шел он довольно высоко, и на мгновение у красноармейца зародилась надежда, что тот просто пролетает мимо, по своим делам. Однако, уйдя довольно далеко от фургона, самолет вдруг накренился и начал разворачиваться по широкой дуге.
Стало видно, что эта одномоторная тупоносая машина несет крыло, установленное на тонких подкосах над корпусом. Неубирающиеся стойки с колесами торчали подобно птичьим лапам. "Раскорячка, какая-то" — пришло в голову Андрея.
Самолет закончил разворот и направился прямо на фургон, под которым прятался красноармеец. Сверкающий круг вращающегося винта на фоне лобастого мотора, растопыренные "лапы" шасси, поблескивающие грани остекления, клекочущий гул мотора…
Все это показалось Андрею чем-то похожим на летящую стрекозу. Вот только эта "стрекоза" несла в своем облике столь явную угрозу, что Шилин пониже пригнулся за колесом, опустившись в болотную жижу на оба колена и опустив глаза вниз. Ему казалось, что если он будет смотреть на кабину, то тот человек, который сидит там, за блестящими гранями остекления, обязательно что-то почувствует. И тогда запульсируют огоньки выстрелов и дымные трассы пулеметных очередей потянутся к неподвижному фургону.
Гул нарастал, но даже через этот подвывающий звук Андрей расслышал чей-то всхлип прямо у себя над головой. Он мгновенно вскинул голову, но через узенькие щели между досками, окрашенными в защитный цвет, невозможно было увидеть того, кому принадлежал голос. "Фира? Или Настасья? Или кто-то из раненых? А какая разница? Если страшно тебе, то подумай, — каково им? И какого же черта ты тут трясешься?!"
Будто молния прострелила тело красноармейца. Автоматическим движением, приклад винтовки вжался в плечо, щелкнул выключаемый предохранитель, шпенек мушки всплыл в прорези щитика и верхним краем коснулся силуэта самолета. "А вот теперь — смотри на меня, сволочь. Я тебя не боюсь. Вот только попробуй стрельнуть…"
Самолет прошел над фургоном, взревывая двигателем. Андрей метнулся на другую сторону, выставил ствол АВС, удерживая "стрекозу" в прорези прицела. Однако тот не делал попыток развернуться на обратный курс для атаки фургона. Медленно набирая высоту, самолет снова превратился в черточку, потом в точку, и постепенно растаял вдали.
Когда глаза заболели от зверского напряжения, а мушка стала размазываться и терять свои очертания, Андрей медленно отнял винтовку от плеча. Сердце бухало в груди, каучуковым мячиком ударяясь в ребра. Руки затряслись, и красноармеец убрал сведенный судорогой палец от спускового крючка. Только теперь он почувствовал, что стоит коленом на остром сучке, торчащем из настила гати, а в сапоги давно затекла торфяная жижа.
Когда Андрей вылез из под прицепа и распрямился, жизнь показалась ему необыкновенно приятной штукой. Даже торфяная жижа на шароварах и гимнастерке не могла испортить настроения. Что грязь? Высохнет и отвалится.
