Последний довод главковерха (СИ) - Перестукин Виктор Леонидович (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Проснувшись утром очередного дня войны, я первым делом осмотрел дорогу, по которой ночью отступил полк, и не найдя на ней ничего, что бы указывало на ночной бой, или следов интенсивных бомбардировок, успокоился. Сегодня, впервые с начала войны не было слышно канонады, видимо, Дергачев был прав, и Красная Армия быстро отступала на восток, отрываясь от немцев, и не ведя больше оборонительных боев.
Нашей же группе бои предстояли, ибо даже обстрел издали с надеждой уйти, не дожидаясь ответа, все равно бой, нервное и физическое напряжение и риск. Поэтому плотный завтрак остатками вчерашнего полкового ужина, и… ожидание. Ожидание, пока немцы проведут разведку, сначала авиа, а затем мотоциклетную, убедятся в отходе колючего полка, затыкавшего дорогу, и соизволят очистить от своего присутствия дорогу для нас.
Сняться со стоянки самим нам получилось уже после полудня, направление, откуда летели самолеты фашиков, ни для кого секретом не являлось, я планировал за день пройти навстречу им настолько, чтобы можно было засечь аэродром, подойдя к нему на расстояние верхнего взгляда.
И вот наш небольшой обоз угонистым шагом катил на северо-запад. В этот раз я был не номинальным, а реальным командиром, все было на мне, и прокладка маршрута, и разведка, ближняя и дальняя, что было для меня обычным. Но и, кроме того, приходилось через возниц контролировать состояние лошадей, повозок и упряжи, и состояние самих бойцов, в первую очередь их ног, старшина Джалибек, отличный минометчик, в вопросах организации похода оказался еще слабее моего, попытавшись, например, несмотря на возражения моего ямщика посадить людей на и без того перегруженные повозки. Впрочем, особых проблем при нашем передвижении не возникало, где можно, мы шли по дороге, где нельзя, сворачивали в степи и перелески, огибая овраги по пологим устьям или обходя их с вершинок, краями проходили крупные села, а мелкие деревни и хутора проходили сквозь, пару раз притормозив, чтобы напоить лошадей.
В целом беззаботный характер продвижения давал мне время поразмыслить о причинах, толкнувших меня в эту экспедицию. С некоторых пор возможное попадание в госпиталь перестало меня смущать, продемонстрировав свою исключительную полезность комполка Дергачеву да и комдиву Некрасову, я перестал опасаться, что затеряюсь там, и по выписке окажусь в окопах рядовым пехотинцем. Напротив, я был уверен, что и на госпитальной койке мои командиры постараются сами не упустить меня из виду, и проконтролируют мое возвращение в свою дивизию и родной полк.
Да, в госпиталь отправиться было можно, да и в отступающем полку, на прежней роли остаться. А вместо этого я вдруг, во многом неожиданно для себя, бросился в рискованный рейд. Зачем, ведь раньше я не особо рвался громить немцев, и правильно сказал Дергачев, в одиночку войну мне не выиграть? А по-настоящему, причина была одна, и если сразу, в разговоре с майором я ее внутренне не сформулировал, а просто почувствовал интуитивно, то сейчас, на досуге разложив все по полочкам, и выразив в словах, я даже загордился собой. Просто очень уж достали меня эти птенцы Геринга именно своей наглостью и неуязвимостью, очень неприятно было, царя на земле, чувствовать свою полную беспомощность перед угрозой с неба. Мне было обидно, а мужики не прощают обид. Я был мужиком, и шел поквитаться за обиду.
Быстрое отступление советских войск могло сильно вмешаться в мои планы, ведь если фронт ушел на восток, вслед ему немцы перенесут и аэродромы. В ближайшие дни они наверняка начнут строить несколько новых гораздо восточнее, или используют для этого оставленные советские, и может получиться так, что пока я иду за ними на запад, фашисты перебросят самолеты на восток, через мою голову. Скорее всего, так и будет, нет, не скорее всего, переброска состоится неизбежно, вопрос когда, и я надеялся, что несколько дней у меня есть, и пару-тройку аэродромов я накрыть успею по старым адресам.
— Стой! — Скомандовал я своему вознице, и весь обоз встал на выезде из трехдомового хутора, через который мы проехали, не останавливаясь.
— Что случилось? — Джалибек, как старший по званию, командир минометной батареи и мой заместитель подошел ко мне выяснить причину остановки.
— Там два уродца полезли на чердак с винтовкой, наверняка собираются пошалить нам в спину. Боец, возьми МГ, дашь вон по тому слуховому оконцу длинную по моему сигналу.
— С пулеметом сподручней мне, товарищ Лапушкин! — Отменил мое распоряжение белобрысый вихрастый паренек, схватил ручник и, пристроив сошки прямо на повозку с двумя сотнями мин, широко расставил ноги, приложился к прицелу, примериваясь. — А ты, Ванек, вторым номером, ленту держи!
Вообще, можно было за время движения и узнать, кто за что отвечает, вот, например, за пулеметы. По уму, это надо было еще до выступления выяснить, и держать в голове, не смеша людей дурацкими приказами. Впрочем, бойцы хорошо знают мне цену, и, посмеиваясь над подобными проколами, в остальном шуток в отношении меня не позволяют.
— Возьми прицел выше окошка на полметра!
Черт, второй из террористов задержался на лестнице, отпустив первого с винтовкой далеко вперед. Теперь, если зацепить одного, второй уйдет, ну и ладно, нам только свою безопасность с тыла обеспечить.
— Огонь! — Не дожидаясь, пока стрелок подойдет к окошку вплотную, заляжет и увидит нацеленный на него пулемет, скомандовал я.
Очередь пуль на тридцать вгрызлась в доски фронтона, щепя их на лучины, незадачливый террорист поймал грудью и животом не меньше пяти пуль, и безжизненным мешком костей рухнул в песок потолочного перекрытия.
Хуторская ребятня, выбежавшая вслед за нами на улицу, метнулась по дворам, возле будки на цепи залился хриплым подвывающим лаем старый кудлатый кобель.
— Чудненько, отличная работа, парни, спасибо!
— И тебе спасибо, друг, отработал, как родной! — Снимая с повозки, похлопывает дырявый кожух пулемета белобрысый парень.
— Что там, Лапушкин, как оно? — Обступили меня красноармейцы жадно выпытывая подробности.
— Нормально там, смотрит, урод, стеклянными глазами в соломенную кровлю снизу, и ничего не видит. Поехали!
Бойцы весело загомонили, обсуждая мелкий боевой эпизод, обоз двинулся дальше, я некоторое время следил за напарником убитого бандита, но тот, услышав песнь трофейного пулемета, передумал подниматься на чердак.
А вот на моем горизонте нарисовалась и цель нашего путешествия. Причем поначалу я смутился, увидев рядом со взлетно-посадочной полосой всего семь самолетов, возле четырех из них, явно неисправных к тому же суетились механики. Но сразу сообразил, что рабочий день этих убийц еще не закончился, и большая часть машин просто пока не вернулась на аэродром. Итак, до места еще километров двадцать по прямой, двадцать пять по земле ногами, добираться пять часов минимум, а день к вечеру, через час, самое большее два стемнеет. Если мы завтра с утра потеряем три часа на дорогу, успеют ублюдки встать на крыло и покинуть гнездышко, или нет? Если улетят раньше, чем мы подготовимся к стрельбе… потом они, конечно, будут возвращаться, но не все разом, нет, чтобы накрыть их всех, надо бить ранним утром. Допустим, мы двинем завтра с рассветом, в четыре, подойдем в семь… нет, так можно и опоздать. Значит, сегодня идем до упора, в темноте, на ощупь, сам я ничего не увижу, заранее опишу Джалибеку особые приметы контрольных пунктов, пусть ведет.
— Давайте, ребята, поднажмем, марш-бросок часа на два, на износ, иначе не успеваем! Шевелитесь, поторапливайтесь, ночью отдохнете!
Итак, аэродром, бывший советский, брошенный. Бетонированная взлетка, с несколькими пятнами гравия, засыпанного в ямы от свежих воронок. По краям, стащенные со стоянок, обгорелые советские самолеты, впрочем, немного, пять штук. Полуразрушенная казарма, ее ремонтируют человек тридцать военнопленных, пяток охранников, две собаки. Закончили работу на сегодня, пошли по дороге в сторону лагеря, он небольшой и необорудованный, просто колючка на лугу, пулеметы без вышек. Нам не по зубам, да и не за этим мы здесь. Возвращаюсь к аэродрому, на который постепенно слетаются черные крестоносные птицы, скатываясь по бетонированным дорожкам со взлетки, и выстраиваясь в два ряда на стоянках, и сразу маскируясь. Что еще интересного, стационарные бензохранилища тоже разбомблены и чернеют страшными ямами, немцы свои самолеты заправляют с бензовозов, которые стоят тут же, накрытые камуфляжными сетками. Зенитки малые и большие, количеством до пятидесяти стволов, тоже укрытые. Оцепление и охрана, все как полагается. Столовая и палатки, по причине неготовности казармы.
