Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева (СИ) - Воронцов Александр Петрович (читать книги бесплатно .TXT) 📗
А вот конца уроков он ждал с настороженностью — ни Трифон, ни Дикий на уроках так и не появились, хотя тот же Сашка Засудский шепнул Максу, что видел их на школьном стадионе, причем, в компании с более старшими пацанами. Поэтому, выходя из школы, Зверь был уже внутренне готов.
И он не ошибся.
На крыльце стояли Трифонов и Скотников. Они ждали его.
— Ну, что, борзый, пошли за школу, побазарим? — Трифонов явно злорадствовал, судя по его виду, бить Макса собрались уже всерьез.
— А чего за школу? Здесь уже ссытесь базарить, да? — Макс специально решил выводить этих двоих из себя.
— Счас ты у нас обоссышься, ком с бугра! — Дикий уже был на взводе.
— Если бы ты мог базарить один на один — то уже б побазарили. А поскольку ты, Серега, хоть и Дикий, но тупой, то мне с тобой говорить не о чем. Вы с Тришкой можете только строить из себя таких крутых конторских чувачков, класть с прибором на школу и вякать на училку. Если с вами жестко поговорить, то вы не только обоссытесь, но и обосретесь, — Макс уже откровенно издевался.
— Короче, за школой, там тебя ждут на разборки. Ты хотел стыкнуться — будет тебе стычка. Пошли. — Дикий немного успокоился, видимо, дошло, что ничего он с новеньким сделать не сможет.
— Счас пошлю, раз просишь, — Зверю уже надоели эти два клоуна.
В прошлой своей детской жизни он очень боялся этих двоих, Трифонова и Скотникова. И хотя они его ни разу не били, страх перед ними изначально сковал его мозг, да так и не отпускал аж до девятого класса, когда они ушли из школы. Правда, в девятом появились другие. И только в армии Зверь понял, что причина страха — в нем самом. И что не стоит бояться, что тебя кто-то может ударить. Синяки заживут, а вот совесть долго потом будет ныть. Поэтому курсант, а потом сержант Зверев никогда не боялся драться, даже один против целой толпы, причем, не только со своими земляками или русскими, а и с чеченцами, азербайджанцами и другими детьми гор. За это, собственно, его и уважали, причем, даже те, кому он бил морды.
— Ладно, клоуны, идите, я за вами, посмотрим, кто там базарить пришел со мной, — Макс хлопнул Дикого по плечу, хорошо так хлопнул, с оттяжечкой, тот аж присел.
— Ну, давай, двигай, чё стал, как не родной!
Вся троица отправилась к школьным мастерским, которые находились за школой, там был небольшой закуток, который из школы не просматривался, обычно там курили, иногда дрались. Мастерские были закрыты, уроки труда закончились еще час назад, так что можно было не бояться, что кто-то из учителей что-либо увидит.
Макс был готов к такому повороту на все сто. Тем более, что он знал, чем может закончиться этот разговор. Поэтому взял с собой один очень весомый — в буквальном смысле этого слова — аргумент. Несмотря на его подготовку все же не стоило недооценивать противника. Ведь он один, а их будет, как минимум, пятеро. Поэтому козырь в рукаве надо было готовить обязательно.
У мастерских на низеньком заборчике — две продольные горизонтальные железные трубы — сидели не пятеро, а сразу семеро. Вернее, не сидели, а, скорее, полустояли, опираясь задницами на этот самый забор.
«Ого! Зауважали. Если еще и Дикий с Тришкой ввяжутся, то их будет девять. Придется кого-то серьезно травмировать, причем, сразу, иначе они меня просто затопчут», — подумал Зверь, незаметно поправляя свой «козырь» в рукаве, точнее, за спиной.
— Надо же, пришел, не зассал. Дикий сегодня все уроки промотал, специально за нами сбегал, говорит, там у нас такой гаврик шебутной нарисовался, права качает, наверное, хочет верх в классе держать, кладет на всех с прибором. Я думал — там такой амбал! А тут — шкет, от горшка два вершка.
Речь «толкал» парнишка, который стоял рядом с Юрой Дюжником. Правда, по комплекции он был чуть помощней. На вид ему было тоже лет 14–15, но сразу было видно, что этот хлопчик непростой. Зверь по некоторым неуловимым признакам, по движениям, по манере держаться понял, что его собеседник явно спортсмен, причем, скорее всего, занимается боксом.
«Если он пойдёт первым в драку — надо будет его сразу валить, нокаутировать, иначе он меня сразу „сделает“, без вариантов. У него килограммов на 10–15 больше, что я против такого сделаю с моими-то антропометрическими данными», — Макс сразу составил диспозицию и распределил направления ударов.
— Тебя неправильно информировали — я не собираюсь верх держать, как выражаются вот эти два клоуна, и права не качаю, а только требую к себе уважительного отношения. Трифон решил, что он может себе позволить нахамить незнакомому человеку, вот и получил «ответку», — Зверь был абсолютно спокоен, хотя адреналин в его маленьком одиннадцатилетнем теле уже кипел и бурлил.
Макс старался успокоить себя одиннадцатилетнего, но подсознание подростка выходило из-под контроля своего умудренного опытом второго «Я», рефлексы натыкались на рефлексы, а страх, который жил в его детстве, все-таки давил на психику и было очень сложно с ним совладать. В принципе, когда Зверь только начал выступать на соревнованиях по контактным единоборствам, вначале по каратэ-до и рукопашному бою, потом по ушу-саньда, панкратиону и боевому самбо, первое время всегда адреналин выплескивался еще перед схваткой. Иногда это приводило к тому, что на первой минуте он просто «перегорал» и банально не хватало здоровья продержаться два или три раунда. Выход адреналина буквально сжигал всю его функционалку напрочь и драться приходилось только на голой технике и остатках физухи. Уже потом, с опытом пришло понимание того, как настроить себя на бой. Способов было много, например, можно было расслабиться, ввести себя в такой медитативный транс и драться в стиле тайцзы, но это работало только в определенных ситуациях, например, при бое, где не было борьбы в партере. Лучший способ для бойца смешанных единоборств — стать агрессивным. Макс предпочитал в самом начале боя нанести сопернику сильный удар — неважно куда. Можно было попасть в защиту, в корпус — главное, чтобы удар быль сильным, мощным. Таким образом, он перестраивал работу организма и, как говорится, выбивал клин клином — тратил появившийся в избытке адреналин на силовые нагрузки на фоне экстремальной ситуации. И это помогало — пара сильных ударов приводила организм в тонус, а соперник, получив несколько тяжелых ударов, начинал соблюдать дистанцию и бояться своего визави.
— Ну, я смотрю, ты тут никого сам не уважаешь, — паренек, судя по всему, не был настроен агрессивно.
— Уважают обычно за что-то. А как уважать человека, которого даже не знаешь? — Зверь пристально посмотрел своему собеседнику прямо в глаза. Тот взгляд не отвел, но явно смутился.
— Ну, я Юра. Тебе достаточно?
— Я вижу тут уже двух Юр, ты будешь третьим. Мне вас по номерам называть?
— Тебе фамилию назвать?
— А почему-бы и нет? Я Макс Зверев, тебе что — западло свою фамилию сказать?
— Я Юра Ивко, тебе достаточно?
— А чего ты, Юра Ивко, сюда пришел? За этих двоих клоунов «подписаться»? Или своего кореша Дюжника защитить? Так я его только разочек приложил, причем, это была чистая самооборона. Не надо было своими граблями мой пиджак хватать, — Макс, что называется, нарывался.
— Да я тебя сейчас и сам уделаю. С тобой тут разговаривают, баклан, а ты тут рогом уперся, краев не видишь, — Дюжник сорвался со своего насеста, но Ивко придержал горячего пацана.
— Вот и хорошо. Так и сделаем. Ты хотел стыкнуться — будет тебе стычка. Каждый из тех, кому ты вчера вмазал, имеет право сквитаться. Один на один, лежащего не бить, до первой крови. Или до того, пока один не сдается и не извиняется. Усёк? — похоже, что Юра пришел сюда чисто развлекаться.
— Да мне без разницы. Я с самого начала предлагал вон Трифону выйти один на один, так он за своего дружка сразу стал прятаться, — Макс медленно снял свою сумку и поставил ее на траву у заборчика.
— Да чё ты гонишь, кто прятался? — Трифонов попытался было истерить, но под взглядом Макса как-то сразу увял.
