Грани веков (СИ) - Иванов Павел Викторович (читать книги онлайн .txt) 📗
— Что он такое несёт, Муха? — боярин повернулся к своему помощнику. — Ты хоть что-то разумеешь?
— Известно что, — отвечал Муха, — небылицами нас потчует, еретическими. Сказывает, будто из времен грядущих нам явлен бысть, аки пророк.
— Блаженный, чтоль? — поднял брови Симеон Никитич.
— Да послушайте, — Ярослав понимал, что каждое его слово еще больше усиливает подозрительность к ним, но не видел другого выхода, — мы можем вам это доказать!
— Докажешь, когда пятки тебе подпалим, — усмехнулся боярин. — Все, что знаешь выложишь, всю подноготную!
— А дозволь, Симеон Никитич, ему поговорить еще малость, — подал голос Муха. — Давненько в нашем приказе занятных сказок выслушивать не доводилось.
— И то! — согласился боярин и махнул рукой. — Ну, поведай нам, лях, что собирался!
— Я понимаю, для вас это звучит дико, — Ярослав старался, чтобы голос его звучал спокойно и ровно, — но мы действительно из времен грядущих. Мы можем рассказать вам, что будет дальше, с Русью. Мы умеем лечить так, как не умеют ваши доктора и знахари. Мы знаем секреты производства разных полезных вещей!
Михалыч одобрительно покивал.
— Посмотрите на наши вещи! — продолжал Ярослав. — Никто во всем мире сейчас не умеет таких делать! Никто даже не знает, для чего они! А я могу вам все объяснить…
— Значит, ведаешь, что с Русью дальше будет? — протянул Симеон Никитич. — И что же?
— Ну… — Ярослав смешался и бросил взгляд на Когана, но тот стоял, потупив глаза.
— Романовых на царство выберут, — брякнул Ярослав, ухватившись за единственную известную ему фамилию царской династии.
Коган издал сдавленный звук.
— Романовых? — переспросил Симеон Никитич, с лица которого мигом слетело выражение уверенного самодовольства. — Уж не инока ли Филарета?
— Не помню, честно говоря, — пробормотал Ярослав. — Но править они будут долго…
Боярин вышел из-за стола и вплотную приблизился к Ярославу.
— Значит, вот каковы твои пророчества, — сквозь зубы процедил он. — Ну что же, пророк, а скажи мне, что с тобой сей же час произойдет? Не ведаешь? Может, кол тебе видится острый, или дыба, или крюк под ребром?
Его маленькие поросячьи глазки налились кровью.
Ярослав обмер.
— Не знаешь? — скривился боярин. — Так я тебе предскажу: и то, и другое, и третье! Эй, ребята! Снимайте кривого! Посмотрим, как у прорицателя сего жилы рваться будут!
— Да блаженный он! — вмешался Коган. — Книжек перечитал много, вот и двинулся рассудком. Оттого за ним и приглядываю…
— А до тебя, дохтур, черед тоже дойдёт, — огрызнулся Симеон Никитич. — Али невтерпеж?
Хлопнула входная дверь и в комнату ввалился человек в лохмотьях, а за ним, пригибаясь, вошло двое рослых стрельцов.
— Это еще что? — грозно вопросил их боярин. — Что за рвань сюда приволокли?
— Извиняй, батюшка, Симеон Никитич, — прогудел один из стрельцов, низко кланяясь. — Уж больно докучлив был, сказывает, дело у него до тебя зело спешное!
— Кто таков? — брезгливо осведомился боярин, глядя на оборванца.
Оборванец был худ, невысок и бос. Из-под мешковатого балахона выглядывали драные штаны с прорехами на коленях. Волосы его, сальные и нечесаные, свисали жидкими космами, и Ярослав готов был поклясться, что даже со своего места он мог разглядеть насекомых, копошившихся на них. Клочковатая борода выглядела неровной, словно была выдрана в разных местах. Под левым ярко-голубым глазом красовался фиолетово-зеленый кровоподтек. Правый глаз был зеленого цвета и немного косил.
— Тьфу, смердит-то как, пёс!
От вони, исходившей от оборванца, действительно, слезились глаза.
— Вы что, дубины стоеросовые, совсем ополоумели?! — обрушился на стражников боярин. — Всякую падаль сюда пускаете?!
— Так это ж Ондрейка, юродивый, — удивился Муха. — Он у паперти покровского собора живёт. Чего тебе, божий человек?
Юродивый расплылся в дебильной улыбке. — Царём хочу быть! — радостно завопил он. — Кто тут, к примеру, в цари крайний? Никого? Так я первым буду!
— Чего мелешь, дурак! — рявкнул боярин.
— Погоди, Симеон Никитич, — тихо проговорил Муха, насторожившись. — Послушаем дале.
Юродивый энергично погрозил ему кулаком. — Я те послухаю! Вот сяду на трон — всем Годуновым по серьге раздам! И Бориске-царю, и Федьке-сынку, и Аксе-бесприданнице, и тебе, Симеон Никитович! Дворец новый себе выстрою, пировать буду!
Годунов? Выходит, царский родственник. Ярослав бросил взгляд на побагровевшего боярина.
— Эва, хватил! — усмехнулся Муха. — Кто ж тебя, дурачка, на трон пустит?
— Пустят, пустят! Сами звать будут, упрашивать! Все бояре челом бить будут!
С этими словами юродивый пустился в пляс, высоко вскидывая колени и хлопая в ладоши.
Муха со значением поглядел на Годунова. — Блаженный-то неспроста про бояр молвит, — заметил он. — Улавливаешь, к чему клонит, Симеон Никитович?
— Да об том вся Москва толкует, — плюнул тот. — Мне имена потребны! А коленца откидывать, да дурковать всякий шут горазд. Взгрейте его батогами, да язык укоротите, чтобы лишку не болтал впредь…
— Нельзя, Симеон Никитич! — возразил Муха. — Божий человек!
— А ты бы, боярин, поторопился! — хитро подмигнул юродивый. — Во дворце заждались тебя ужо!
Он остановился напротив Ярослава и ткнул в него пальцем. — Этого отпусти! Он нездешний!
Годунов и Муха переглянулись.
— Отпусти, боярин, — повторил юродивый, — а мы тебе споём!
И он затянул дребезжащим голосом:
— Три татарских мудреца рекут, рекут ми без конца — металл не израстит плода, игра не стоит свеч, а деланье — труда!
Ярослав в изумлении уставился на оборванца. Краем глаза он заметил, что Коган также наблюдает за ним, раскрыв рот. Юродивый декламировал Цоя!
Юродивый сердито ткнул его кулаком в бок.
— Подпевай! — велел он. — Злое белое колено пытается меня достать…
— Колом колено колет вены? — неуверенно припомнил Ярослав.
«Господи, что за бред происходит!»
— В надежде тайну разгадать! — радостно подхватил юродивый.
И далее нестройно продолжили оба:
— А я сажаю алюминиевые о-гур-цы на брезентовом поо-лее!
Припев юродивый выводил с особым старанием, энергично взмахивая рукой и с чувством подвывая.
— Ну, полно! — раздраженно оборвал их Годунов. — Только скоморохов нам тут недоставало!
Юродивый умолк.
— Вот что, гоните его отсюда, пусть на паперть свою ступает!
— Ухожу, ухожу, — миролюбиво откликнулся юродивый. — Токмо ты, Симеон Никитыч, кума моего не обижай, а то петь мне не с кем будет!
Последние слова он прокричал уже из-за двери.
— Дыба готова, — напомнил один из палачей.
Годунов повернулся к Мухе. — Ну, что мыслишь?
— Никак, и впрямь блаженный, — нерешительно ответил Муха. — Ондрейка, вишь, признал его…
— Грех великий человека божия обижать, — подал голос доселе молчавший старик-писарь. Он укоризненно потряс головой. — Беда будет!
— Тьфу, раскудахтался, ровно баба, — сплюнул Годунов. — Нешто присказкам дурачка с паперти верить?
Очередной скрип двери возвестил о появлении стрельца в ярко-красном кафтане с бердышом в руке.
— Князя Симеона Никитовича великий государь Борис Федорович к нему в палаты звать изволит! — объявил он.
— Верно юродивый-то сказывал, — заметил Муха.
Годунов, казалось, что-то взвешивал про себя.
— Ладно! — наконец выдохнул он. — Отведите их обратно в клети. Там решим!
С этими словами он набросил на плечи шубу и вышел.
Глава 15
— Идём, Акся, идём! — новообретенный брат, приобняв за плечи, подталкивал Ирину вперёд. — Батюшке недосуг сейчас!
— Мне нужны мои спутники! — Ирина сердито сбросила его руку. — Я требую, чтобы их тоже привели в мои… апартаменты, или что там у меня!
Царевич воззрился на неё в изумлении.
— Господь с тобою, Акся! — выговорил он. — Какие еще спутники? Разбойники да тати?
