Грани веков (СИ) - Иванов Павел Викторович (читать книги онлайн .txt) 📗
Царь слушал внимательно, темнея лицом.
— Как же вышло, что царевну из охраняемого обоза, из-под самого носа государевых людей умыкнули? — грозно вопросил он.
— За то у князя Телятевского спросить надо бы! — тут же нашелся Басманов. — Кому, как не ему ведать, что в вверенных ему царских стрелецких сотнях делается! Не иначе — измена была, государь!
— Измена… — царь поднялся из кресла, оттолкнул кинувшихся к нему телохранителей и подошел к иконостасу.
— Вскую испытуеши мя, Господи? — горестно вопросил он, истово крестясь. — Обышедше обыдоша мя, и несть праведного ни единого…
Басманов почтительно молчал, потупив взор.
— Ксения, душа моя! — царь порывисто обернулся к ней. — Ты мне поведай, без утайки, что за люди то были и что далее вершить намеревались?
Ирина растерянно пожала плечами. — Ворон… — пробормотала она.
Пожалуй, лучше косить под дурочку.
— Уж я допытывался у неё, — снова встрял Феодор, — а только, сказывает, не помнит ничего!
— Отдохнуть ей надо бы, — вмешалась царица, гладя Ирину по плечу. — Сам видишь, государь — бедная еле на ногах стоит!
— Мне знать сие потребно! — отрубил царь и потряс в воздухе сжатым кулаком. — В бараний рог всех скручу! И Шуйских, и Мстиславских — как Романовых! Казнить зарекся — так в острогах сгною! Всех!
Он побагровел. — Симеона сюда кликните!
— Уже здесь, государь, — вкрадчиво отозвался возникший в дверях полноватый мужчина, с курчавой седоватой бородой, в черном с серебром кафтане.
Он степенно поклонился гневно дышащему царю.
— Есть, государь, у меня для тебя вести, только потолковать нам о них лучше с глазу на глаз. Пусть царевна пока у себя в опочивальне отдохнет.
— И то! — согласился царь и, махнул рукой царице. — Марья, любушка, отведи дочь в ее покои.
— А ты, — обратился он к Басманову, — распорядись, чтобы прислали ей лекаря моего лучшего.
Басманов поклонился и вышел.
— Может, лекаря, а, может, и попа, — загадочно проронил новопришедший, которого назвали Симеоном.
— Типун тебе на язык, Семён! — ахнула царица. — Что такое говоришь-то?!
— Я то сказываю, государыня, что по всему судя, в похищении царевны черное колдовство замешано, — отвечал Симеон. — И простые лекари бессильны тут будут. Здесь молитва и святыня надобны!
Царица побледнела, как полотно, и перекрестилась. — Да неужто…
— Ступай, Марья! — перебил её царь. — Феодор, проводи их!
Глава 14
***
— Приехали… — пробормотал Коган снова, опускаясь на бесформенную груду прелой соломы, выстилающей каменный пол.
Ярослав ощупал толстые металлические прутья решетки, отделявшей их от погруженного во тьму коридора. Прочные. Единственным источником света служили прикрепленные вдоль стен ржавые масляные светильники, больше коптившие, чем разгонявшие темноту.
Распрямившись, он ударился головой о низкий потолок. Камера, в которой они оказались была тесной и сырой. Воняло гнилью. Гнетущую мертвую тишину прерывал шум падающих капель воды и едва слышное шуршание соломы.
— Это что же получается, Давид Аркадьевич? — Евстафьев полез рукой в карман в поисках сигарет и, не найдя, разочарованно сплюнул. — Выходит, мы и впрямь в старые времена попали?
— А вам все еще мало доказательств, Василий Михайлович? — устало вздохнул Коган. — Мало разбойников, князя и древней Москвы? Или вы ожидали, что нас сейчас привезут в какой-нибудь штаб, поблагодарят за участие в учениях и наградят почетными грамотами?
— Так ведь оно — того… — Михалыч покрутил головой и замялся. — Не верится все-равно как-то! Древняя Москва… Это ж в голове не укладывается!
Коган пожал плечами.
— Однако, реальность — вот она, — напомнил он. — Вот только наслаждаться ею, боюсь, нам осталось недолго.
— Но ведь должен быть способ вернуться! — Ярослав отошел от решетки и опустился на солому рядом с Коганом. — Если мы как-то перенеслись сюда, значит, можем перенестись и обратно!
Коган покачал головой.
— Одно не обязательно следует из другого, — заметил он. — К тому же, мы не имеем ни малейшего представления о том, почему это произошло.
— Бабка! — Ярослав нахмурился, напрягая память.
Что она говорила ему тогда, перед разрядом?
— Она просила вернуть крест! Её крест, который пропал, понимаете? — он заторопился, стараясь не упустить мысль. — Я помню точно, что утром он у неё еще был, я ведь его снять пытался… А потом пропал — она даже в полицию звонила! И возраст — изменился!
— Полагаешь, это как-то связано? — спросил Коган.
— Ну, смотрите, — Ярослав принялся загибать пальцы. — Сначала ей было семьдесят пять — на пленке была запись! Я тогда подумал, что что-то напутал, но все так и было! Потом стало — восемьдесят пять. И, когда она уже умерла — девяносто пять!
— То есть, возраст менялся в большую сторону, — подытожил Коган. — И что?
— Значит, что-то изменилось в прошлом!
Ярослав взволнованно взмахнул рукой, забывшись, резко выпрямился и снова ударился головой.
— Она знала, что с ней что-то не так, — продолжил он, потирая ушибленный затылок, — тогда, в первый раз она говорила, что «они что-то сделали»! А потом у неё исчез крест, изменился возраст — то есть, изменилось ее прошлое!
Коган задумчиво почесал подбородок.
— Звучит логично, — признал он. — Но кто эти «они»? И что они сделали? Убили её предка?
— Крест, — уверенно сказал Михалыч. — Дело в нём! Не зря бабка его в руках держала! Нужно разыскать его и вернуть ей.
— Как вернуть, Василий Михайлович? — спросил Коган. — Если вы подзабыли, Беззубцева, во-первых — умерла на наших руках, во-вторых — еще не родилась.
— Значит, надо искать кого-то на неё похожую, — не сдавался Михалыч. — Вон, Сильвестров, тоже еще не родился, а сам тут как тут!
— Осталось дело за малым, — невесело усмехнулся Коган. — Найти крест, найти похожую бабку, и, самое главное, умудриться протянуть до этого момента.
Он заложил руки за голову и уставился в потолок.
— Семнадцатый век… В те, то есть — эти времена и местным-то было непросто выживать. А уж наши шансы… — он махнул рукой.
— Ничего, Давид Аркадьевич, — бодро отозвался Михалыч, — прорвемся! Верно, Ярик?
Ярослав кивнул, поглощенный в свои мысли. Из головы не выходили те служители в белых рубашках, которые попадались ему накануне. Бабка явно опасалась их, и теперь он снова и снова прокручивал в голове встречи с ними, пытаясь понять, какую угрозу они могли представлять.
Раздавшиеся шаги в коридоре вывели его из раздумий.
Судя по звукам, к ним приближалось несколько человек — до Ярослава доносились их голоса. На стенах заплясало пламя факелов и перед решеткой возникли кряжистые фигуры бородатых охранников.
Зазвенели ключи, раздался скрежет замков.
— Выходь по одному! — скомандовал ближайший к ним сторож с испещренными оспинами лицом.
— Куда нас ведут? — спросил Ярослав, когда они направились гуськом по извилистым коридорам.
— Скоро узнаешь, — ухмыльнулся рябой и подтолкнул его в спину. — Шевелись давай!
Они миновали несколько поворотов. В полумраке за пределами освещенного факелами круга угадывались решетки многочисленных камер. Ярослава не покидало чувство, что за ним беззвучно наблюдают десятки пар глаз, он буквально спиной ощущал незримую угрозу, которой, казалось, веяло от стен. Что- пронеслось по полу, задев его ногу, и он едва не споткнулся.
Наконец, они поднялись по земляным осыпающимся ступеням к тяжелой дубовой двери.
Рябой грохнул по ней увесистым кулаком, после чего в ней отворилось оконце, мелькнула чья-то борода и дверь со скрипом отъехала в сторону.
В глаза ударил свет, показавшийся ослепительным после подземной темноты.
Они оказались в просторной комнате с низким потолком.
Ярослав припомнил, что они уже были здесь, когда их вели в казематы. Дверь, ведущая наружу находилась на другой стороне залы. Окон не было, горели масляные светильники и свечи. В левой половине залы виднелись бочки, мешки, столешницы на козлах с ремнями, и несколько кресел с высокими спинками.
