Око силы. Четвертая трилогия (СИ) - Валентинов Андрей (читать книги бесплатно .TXT) 📗
С бойцами поручик был ровен и требователен, с комиссарами вежлив, чекистов обходил стороной. От штабной работы отказывался, просился в строй, на рискованные операции всегда вызывался первым.
Храброго краскома ценили.
5-го сентября 1922 года банда курбаши Асадуллы, сотня всадников при двух пулеметах, была настигнута в кишлаке Кайнар, что в восьми верстах от маленького глинобитного Нарына. Поручик атаковал прямо с марша. После короткого боя басмачи бежали, но красный отряд, нагнав их, заставил вновь принять бой. Через два часа банда перестала существовать, немногие уцелевшие, бросив пулеметы и вьюки, скрылись в непроходимых песках. Труп Асадуллы нашли на окровавленном поле среди нескольких десятков джигитов, разделивших его судьбу.
Мертвых свалили в кучу и запретили хоронить, отрубленную голову курбаши кинули в кожаный курджум.
Обо всем этом поручик узнал только через две недели, очнувшись в Ташкентском госпитале. Операция прошла успешно, он выжил, но служить в армии бывшему скауту было уже не суждено. Перед демобилизацией вручили орден. Командарм долго жал руку и пытался подбодрить.
Пришлось начинать жить сначала.
2
– «Полно, Миша! Ты не сетуй!..» – задумчиво проговорил Виктор Вырыпаев, аккуратно перекладывая машинописную страницу.
– А? – Семен Тулак недоуменно моргнул, оторвавшись от изучения какой-то таблицы.
Каждый, взяв по папке с документами, устроился на привычном уже месте: Семен за столом, батальонный же на широком подоконнике. Технический работник Зотова отбыла, дабы, по ее собственному выражению, «провести рекогносцировку пешей по-конному». Переспрашивать и уточнять никто не отважился.
– «Полно, Миша! Ты не сетуй! Без хвоста твоя ведь жопа. Так тебе обиды нету в том, что было до потопа», – с чувством продекламировал альбинос. – Граф Алексей Константинович Толстой, «Послание к Лонгинову о дарвинисме». Там в некотором роде тоже про обезьян.
– Работай, работай, та-ва-рисч! – подбодрил его ротный. – У меня вообще про эти… кара… каротиноиды. Я не ругаюсь, тут так написано. И ничего, не жалуюсь. «Разведчик трудолюбив и настойчив».
– Всегда готов! – вздохнул Виктор, вновь углубляясь в чтение. Но поработать им не дали. Черный телефон, уже два дня, как молчавший, внезапно подал голос.
– Гриша Каннер, – уверенно заявил Вырыпаев, – не может он без нас.
Ротный с сомнением поглядел на аппарат, потянулся левой рукой.
– Техническая группа при Научпромотделе. Алло? Да, Тулак Семен Петрович, сотрудник. Кто?!
Вырыпаев спрятал листок в папку и медленно встал.
– Слушаю, товарищ Лунин. Так точно. Да… Так точно. Сейчас буду. Сенатский корпус, третий этаж, понял.
Трубка упала обратно на рычаг.
– Можешь не пересказывать, – батальонный хмыкнул. – Объявился страшный товарищ Лунин из Центральной контрольной комиссии. Сейчас тебя польют подливой и подадут ему на блюде.
Тулак шутки не принял. Поморщился словно от зубной боли, отодвинул документы, левая, здоровая, рука нырнула в ящик стола.
– Здесь где-то был ключ. Да, вот… Зря радуешься, гимназист. Лунин потребовал все документы по санаторию «Сеньгаозеро» – дело про красных амеб…
– …Однако у нас имеется противоположное указание, – подхватил Виктор. – Поскольку получили мы его от прямого и непосредственного начальства, то документы мы не отдадим, к товарищу Лунину пойдем вместе…
– …А папку я спрячу куда подальше. Жаль, сейф нам до сих пор не выделили.
И белый поручик, и красный командир не слишком любили общаться с руководством, тем более, с посторонним. Бывший офицер резонно опасался, что незнакомый Красный Скорпион может обратить на его скромную личность слишком пристальное внимание. Краском же заранее предвкушал встречу с раздувшим от важности «комсановником». Тяжелые шторы на окнах, серебряные подстаканники, услужливые холуйки. «Обло, озорно, огромно, стозевно и лайяй». Когда же секретарь в приемной принялся выяснять, почему их двое, а не один, бывший «юкист» понял, что не ошибся.
* * *
– Документы принести не изволили?
Товарищ Лунин был худ, бледен, суров и для большого руководителя неприлично молод – чуть старше своих гостей, а то и вообще погодок. Если бы не кабинет с секретарем, его вполне можно было спутать с секретарем цеховой ячейки, причем не партийной, а комсомольской. Старый костюм с заплатами на локтях, английские военные ботинки, расческа в нагрудном кармане. Зато нос почти до потолка.
Начальство!
Сесть не пригласил, даже не дал пройти в комнату, встретив у самого порога. Поскольку папки у пришедших не было, вопрос показался им явно лишним. Отвечать не стали, лишь переглянулись.
– Не советую шутить с ЦКК, товарищи. Наши указания, как правило, беспрекословно исполняются всеми инстанциями. Исключения очень редки, и я бы очень не хотел…
– Так с Центральным Комитетом тоже не пошутишь, – неожиданно для самого себя перебил ротный. – Товарищ Лунин, вы же воевали, порядок знаете. Получается, что командир полка велел одно, а инспектор из штаба дивизии – другое совсем. Инспектор – он, конечно, начальник, но я уж лучше комполка подчинюсь. За исполнение прямого приказа хоть и рвут головы, но все-таки, знаете, реже.
Батальонный выслушал эту тираду с немалым интересом. Настоящий, кабинетный начальник сейчас должен побагроветь, раздуть ноздри, ножкой о ковер притопнуть…
Ковра в кабинете не оказалось, и Лунин багроветь не стал. Поглядел иронично, кивнул на стулья.
– Садитесь, товарищи. Ну, прямо, как у Николая Тихонова. «Гвозди б делать из этих людей». И молотком забивать – по самую шляпку.
Когда гости устроились, товарищ Лунин присел и сам, но не за стол, а рядом, оседлав верхом стул.
– Вы, стало быть, товарищ Тулак, – кивнул он ротному. – Ивану Тулаку, который в Царицыне главкомом был, часом не родич?
Семен лишь развел руками. Фамилия у него была редкая, но главкомов в родне не числилось.
– Вырыпаев, – представился батальонный. – Имею родственников и однофамильцев по обе стороны фронта. Могу подробнее…
– И я могу, – вздохнул работник Центральной контрольной. – Я ваше личное дело только что листал. Стало быть, Вырыпаев, который у Каппеля воевал, ваш двоюродный брат?
Ротный опасливо покосился на сослуживца, но тот ухом не повел.
– Так точно, Василий Вырыпаев, на восемь лет меня старше. Виделся я с ним два раза в жизни и родства никогда не скрывал. А что, уже пора?
– Некоторые пробуют, – Лунин равнодушно пожал плечами. – Но, знаете, Контрольная комиссия – она вроде английского бульдога. Если вцепится, то уже не отпустит до получения результата. На всякий случай напомню, что зовут меня Николай Андреевич, но обращаться можно по имени, по фамилии, на «вы» и на «ты», как больше нравится. Все эти буржуазные условности суть ерунда, главное в общении – тот самый результат.
Холодный пристальный взгляд скользнул по гостям, и тем стало не слишком уютно.
– Теперь по интересующему нас всех делу. Успели с ним ознакомиться?
Сотрудники Техгруппы вновь переглянулись, но уже без особой уверенности.
– В самых общих чертах, – рубанул Семен Тулак. – Амебы… Красные амебы содержат фото… фотосинтетические пигменты. Они имеют эти… ложноушки… Виноват, ложноножки, необходимые для распространения этой гадо… То есть, этого всего дела по организму. Они, амебы, вначале в кровь вводятся, потом оседают на стенках сосудов, по которым эта кровь течет. Затем они, как эти самые… моноциты, адге…ад-ге-зи-ру-ю-тся на стенках капилляров, мигрируют через эндотелий в рыхлую соединительную ткань и уже там постоянно живут, так сказать, со всеми удобствами. Когда освоятся, то протискиваются через стенки, расползаются по соединительно… соединительнотканному слою кожи, и там уже фото… фото…
– Фотосинтезируют, – негромко подсказал Николай Андреевич. – С научной частью проекта я знаком. Вчера специально проштудировал статью Михаила Семеновича Цвета, чтобы чуток разобраться. Мудрено, однако понять все же можно. Вы, товарищи, представляете разницу между реакционной буржуазной носологией и прогрессивной носунтологией?[9] То-то!
