Лавка колониальных товаров (СИ) - Барышев Александр Владимирович (читаем книги онлайн .TXT) 📗
— А-а, — глубокомысленно сказал Серега, ни капли не обидевшись, и отло-жив кусок шелка в сторону, опять полез в тюк.
Следующим сюрпризом оказался тяжелый пакетик, который будучи разорванным, явил собравшимся два десятка зеркал.
— А это для наших папуасов, — обрадовался Серега и полез дальше.
Дальше были две пачки бумаги, коробка стальных перьев и большая ко-робка, тесно уставленная бутылочками с чернилами. Женские мелочи венчали список. Серега посмотрел на ярмарку разложенных на полу товаров, на опустевший тюк и выдал:
— Если все это с толком продать, мы запросто можем купить ту усадьбу.
— Не горячись, — остановил его Бобров. — Нам еще масла надо купить, лодку, да и на дом денег не меряно уйдет. Купим мы твою усадьбу через недельку. Может быть. А пока посмотри, может кипяток уже готов. Куда побежал? Чайник с собой сразу возьми — заваришь там.
Как с Никитосом и договаривались, его жена, едва придя в себя после всего, что на бедную женщину свалилось, развила бурную деятельность и вообще оказалась хозяйкой очень энергичной. А свалилось на нее потенциальное богатство, и она временами замирала, уставив взор в пространство и чтобы вывести ее из этого состояния, надо было позвать по имени. Но, несмотря на временные недостатки, Элина тут же взяла под крыло залетных купцов. Она не собиралась отсиживаться в гинекее, тем более, что слуги в доме, конечно, предвиделись, но пока их не было. Девчонки, те вообще быстро освоились, и обращались к отцовским партнерам запросто: дядя Александрос и дядя Серегос. Про Петроса и говорить нечего.
Вот и сейчас вся семья вместе с Бобровым и Серегой собралась в трикли-нии на обед. Обед в связи с возросшей нагрузкой у Элины получился не слишком изысканный, но зато обильный. Принесенная «купцами» рыба тут же пошла в дело и уже наличествовала на столе. Кроме того, Серега «тайно» от Никитоса вручил Элине, так сказать, на хозяйство сто драхм. Все-таки у женщин психика гораздо гибче, чем у мужчин, Элина, раз удивившись до полного обалдения, просто поблагодарила Серегу, который удивился в свою очередь.
И теперь все это ощущалось на столе. Никитос и сам не подозревал за супругой таких талантов и только интенсивно хлопал глазами. Зато детишки бурно радовались. Правда, когда трапеза подходила к концу, хлопать глазами стали уже все присутствующие, ну за исключением Сереги конечно. Это произошло, когда Элина принесла с кухни Бобровский чайник, из носика которого шел пар с незнакомым запахом.
А потом началось то, что присутствующим показалось священнодействи-ем. Бобров извлек откуда-то из-под стола сосуд, названный им «кружкой», налил в него из чайника горячей, исходящей паром темно-коричневой жидкости, отхлебнул и причмокнул. А потом он вывалил из мешочка на стол много белых кубиков, взял один из них, отгрыз половину и запил из кружки. Глаза его прикрылись от удовольствия, и он опять громко причмокнул.
Первой не выдержала самая мелкая и непосредственная семилетняя Майя.
— Дядя Александрос, а что это у тебя?
Девчонка отчаянно шепелявила, и понять ее было трудно, но Бобров все-таки решил, что понял правильно.
— Это чай, — он показал на кружку, — а это сахар. Он сладкий. Бери, пробуй.
Майя с опаской взяла белый кубик и лизнула. Секунду она прислушива-лась к ощущениям, а потом мордашка ее расплылась в широкой улыбке, она хрупнула сразу половину кубика и усиленно захрустела. Остальные дети загалдели и тоже потянулись к сахару. Мать прикрикнула на них, но Бобров благодушно сказал:
— Да пусть их.
Весь сахар растащили в момент. И всем он понравился. Даже Элине и Никитосу. Последний правда поинтересовался, сколько это может стоить и, услышав, что десяток за драхму, чуть не подавился. А вот чай не понравился никому. Бобров не удивился, к чаю надо привыкать, и привыкать долго. Русь вон привыкала кабы не больше столетия.
Серега, хлебнув за обедом неразбавленного вина, явно лучшего чем у Агафона, значительно повеселел. Он как-то не обратил внимания, что домочадцы смотрели на него с жалостью. Бобров не стал указывать ему на это за столом, но наедине пообещал объяснить разницу. Но тут как раз раздался стук в калитку, и пришлось беседу отложить.
Петрос помчался открывать. Оказывается, явился столяр. Тот самый, который занимался отделкой лавки. Следом за ним помощники, или рабы, кто их там разберет, стали втаскивать длинные доски. Серега, в темпе выхлебав вино, побежал контролировать. А вот девчонки стали помогать матери убирать со стола. Бобров не спеша допил чай и спросил:
— Элина, тебе кухарка нужна?
Женщина остановилась и поставила обратно на стол большое блюдо из-под рыбы.
— Нужна, — ответила она, впрочем, без большого энтузиазма. = Хорошо бы еще женщину, чтобы убирала дом.
— Ну да, — добавил Бобров. — И привратника. Где же им жить-то? — потом добавил. — Ну, положим, для привратника место есть. А вот… а-а сделаем что-нибудь.
Женщина терпеливо ждала.
— Вот что, Элина, я в этих делах не очень разбираюсь. Придется тебе со мной сходить. Как там с вашими обычаями? Тебе можно?
Женщина махнула рукой и улыбнулась.
— Мне пока можно. Никто ведь не знает, что я теперь жена богатого человека. Меня все знают как почти нищенку.
— Ой, да ладно. Нищенка она, — беззаботно сказал Бобров, и они улыбну-лись друг другу.
Элина действительно за те несколько дней, что жила в новом доме значи-тельно переменилась в лучшую сторону. Стала словно выше, стройнее и даже лицо разгладилось. Теперь женщине нельзя было дать больше тридцати лет, как, собственно, и было.
— Пойдем-ка, — таинственно сказал Бобров. — Пусть мужики, там пока раз-бираются.
Заинтригованная женщина пошла за ним в таблинум. Она совершенно не боялась. Ну вот такой был Бобров — никто его не боялся.
А между тем, Бобров полез под прикрывающую кучу товара ткань и из-влек кусок шелка.
— Это тебе, — сказал он грубовато. — А то, небось, и выйти не в чем. Ах, да, еще вот, — он достал набор иголок и несколько катушек с нитками. — Это тоже.
— Ой! — сказала Элина совсем не по-древнегречески. — А если Никитос узнает?
— Я ему объясню, — пообещал Бобров.
Пока Бобров занимался охмурением хозяйки, столяр с помощниками развернули в лавке бурную деятельность. Сначала они как-то довольно быстро смонтировали прилавок. Серега даже не ожидал, что такими, в принципе, довольно примитивными инструментами можно что-то быстро сделать. Однако столяр это успешно опровергнул прямо на его глазах. С полками, правда, вышло несколько сложнее, и Серега понял, что дело это долгое. Никитос с этим вполне согласился и, оставив сына своим заместителем, пошел за каменщиком.
А тут появился довольный Бобров и сказал Сереге по-русски:
— Завтра мы с тобой, друг Серега, станем рабовладельцами.
— Да ладно, — не поверил Серега.
— А вот увидишь. Завтра мы идем с Элиной за кухаркой, горничной и привратником.
— А денег хватит? — засомневался Серега. — У нас вроде чуть больше чем двести драхм.
— Завтра мы раскрутим Агафона, — уверенно сказал Бобров. — У нас есть то, от чего он не сможет отказаться — сахар.
— Ты что? — испугался Серега. — Хочешь ему весь наш сахар сплавить?
— Что я, с телеги упал? — возмутился Бобров. — Конечно, нет. Я собираюсь ему втюхать только песок. Четыре килограмма потянут на цену двух рабов, как думаешь?
— Я уже ничего не понимаю, — признался Серега. — Какая-то наизнанку вывернутая получается у нас торговля.
— Привыкай, — немного покровительственно произнес Бобров, который еще сам полностью не въехал в тонкости, но старался этого не показывать.
Явившийся каменщик осмотрел поле деятельности, выслушал пожелания, уточнил размеры и отбыл. Второй раз он пришел через несколько часов, с натугой таща за собой небольшую тележку, на которой лежал длинный плоский камень. Сзади тележку подпирал мальчишка лет десяти. Немного отдохнув, каменщик взялся задело, и инструментом, похожим на длинное зубило стал выбивать в стене щель, очень похожую по конфигурации на привезенный камень.
