Свободная территория России (СИ) - Богданов Александр Алексеевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Они нашли Левченко стоящим к ним спиною посередине двора. Высокий и крепкий парень в форме старлея МГБ, он выяснял производственные отношения со слесарем в замасленной спецовке. С умоляющим видом тот выпрашивал у своего начальника, «Подшипники треба заменить. Не то машина вечно будет ржаветь у забора.» «Где я тебе их возьму, Иванов?» Последовала свирепая брань. Вытирая руки ветошью, рабочий угрюмо направился к выложенной керамической плиткой смотровой яме, где стоял черный лимузин. «Чем могу служить?» резко обернулся Левченко, заслышав стук шагов. В голубых глазах его застыло раздражение, ровный гладкий шрам от мочки левого уха до уголка рта пересекал бледное лицо. «Тов. Никодимов заказал для нас транспорт,» близко не приближаясь, солидно заявил Глебов. Последовало короткое замешательство и Левченко вспомнил. «Ах, да. Вот вам автобус,» старлей оскалил свои острые зубы и ткнул рукой в сторону голубого фургона с надписью Мясо на обширном боку. Подойдя ближе, Левченко открыл заднюю дверь, сунул голову в полутемное пространство и принюхался. «Неужто цветочным одеколоном пахнет?» он коротко хохотнул. «Молодцы, хорошо прибрали. Все чисто и не воняет. Здесь вам будет удобно. Полюбуетесь на нашу красавицу столицу. Не забывайте, что вы должны вернуть машину дотемна. Ночью у нас самая работа.» «Не сомневайтесь. Мы люди дисциплинированные. К 17-и часам будем здесь. У нас совещание с министром,» уверил его Глебов. «Я вам дам опытного шофера. Он знает Москву как свои пять пальцев. Селедкин, иди сюда!» гаркнул старлей в сторону веселой компании из трех солдат, усевшихся на наваленные на пол автомобильные шины. Балагурившие тут же смолкли и от них отделился слабогрудый, рыжеватый паренек в заношенной светлозеленой форме. Подбежав к командиру, он четким движением приложил ладонь к пилотке, «Слушаю, тов. старший лейтенант!» «Повозишь наших гостей по Москве куда они тебе скажут, но чтобы к вечеру привез их назад,» Левченко задумчиво поскреб ногтем переносицу и добавил, «Беги в канцелярию, принеси путевку, я подпишу и поезжай. Смотри, чтобы без наездов и аварий, а то на губу угодишь!» Солдат испуганно вытянулся, пятки вместе, руки по швам. Десять минут спустя фургон Мясо выкатился из ворот министерства госбезопасности. Селедкин внимательно рулил, справа от него сидела Маша, остальные заговорщики ерзали на жестких скамьях в грузовом отсеке. Обогнув площадь, фургон свернул на улицу Кирова, проехал три квартала и очень осторожно через закопченную и узкую подворотню протиснулся в загроможденный московский двор. Маша повернулась назад и костяшкой пальца энергично постучала в стенку. Мужчины внутри вздрогнули. Это был знак. Глебов решил заранее, что Сергей пойдет один. Попрощавшись, как перед смертью, и пожав каждому руку, он распахнул дверь, взглянул на голубое, в перистых облачках небо и легко выпрыгнул на твердый грунт. Здесь прошлой ночью их группа вышла из подземелий, но по видимости никто этого не заметил. Все было как и раньше. Уличный шум и суета почти не проникали в это сонное царство. На скамейках судачили бабушки; молодая мать, накрывшись платочком, кормила грудью своего новорожденного; двое карапузов копались в песочнице; на веревках, натянутых на металлических штангах, сушилось белье и у сарая трое оборванцев распивали портвейн. С появлением Сергея несколько любопытных лиц мелькнуло и исчезло в раскрытых окнах верхних этажей. Oн осмотрелся. Дворника нигде не было видно и встав на карачки, под изумленные взгляды жильцов, Сергей полез в тесную дыру под домом. Oн прополз метра полтора и спустился на пол сводчатого помещения, засыпанного всяким городским мусором. Когда Сергей встал, то макушка его задевала потолок и ему приходилось нагибаться. Здесь было тихо, как в могиле, и шорoх малейшего его движения казался раскатом грома. Сергей тут же узнал это несчастливое место; с самого утра его томили дурные предчувствия и прошлой ночью снились кошмары. «Все ерунда, мнительность и предрассудки,» разом отмел он сомнения и тряхнул головой. «Но где спрятана наша добыча? Глебов сказал, что надо искать заброшенный электрощит.» Он обвел подвал глазами. Не та ли прямоугольная мраморная доска с позеленевшим, проржавевшим рубильником и рядами обгоревших фарфоровых пробок? Он подошел вплотную и преодолевая отвращение, стал рыться в покрытой плесенью груде щепок, резины и вонючего тряпья. Он засунул руки по локоть и его пальцы нащупали брезентовый мешок; поднатужившись, он его вытащил. Отряхнув материю от приставшей грязи, Сергей взвалил добычу на спину и направился к лазу. «Вот ты где! Стой, стрелять буду!» взвизгнул истерический голос и раздался пистолетный выстрел. Пуля ударила в стену над головой Сергея, осыпав его острой кирпичной крошкой. «Бросай награбленное! Подойди к стене! Обопри об нее руки! Теперь стой и не шевелись! Где остальные?!» Сергей безоговорочно повиновался, покорно опустив голову, но на вопросы не отвечал.
Глава 12
Почивайлов был потомственный сыщик. Отец его более пятнадцати лет отслужил на должностях младшего начсостава внутренней службы и погиб при задержании уголовной группы в Мытищах в мае 1945 года. Остался восемнадцатилетний Витя с матерью и бабушкой. Ютились они, как и все тогда, в одной комнатушке. Жилище представляло собой утепленный отсек веранды загородного дома одного из дореволюционных воротил. Почивайловы были не единственными в подобных условиях. Вдоль их поселковой улицы в сосновом бору вытянулся ряд живописных дач, хозяева которых давно сгнили в исправительно-трудовых лагерях за свою принадлежность к неправильному классу. Тридцать лет после победы октября эти обветшавшие строения все еще держались, но трудно теперь было назвать их дачами — они пришли в упадок и были набиты рабочим людом до отказа. Потому то, победившему пролетариату в погоне за квадратными метрами жилья приходилось переоборудовать террасы, подвалы и чердаки. Бабушка Вити посещала церковь и, несмотря на возражения его матери, с раннего детства приводила внука по воскресеньям в храм. Чудесные песнопения, запах ладана, лики святых на иконах, блеск свечей и проповеди батюшки навсегда врезались в его душу, но в детском саду, а потом в школе ему долбили другое и сбитый с толку Витенька, уступил сатане. В 1946 году его призвали в армию и он отслужил пять лет в Белорусском военном округе. После демобилизации в 1951 году пришел в органы правопорядка. Поначалу исправлял он должность участкового уполномоченного в Киевском районе столицы. Затем окончил школу милиции и перешел на следственную работу в МУР. Работа оказалась напряженной, ночные рейды по пораженным бандитизмом кварталам были опасны и увлекательны, однако ничем не напоминали истории из книг, которыми он зачитывался в детстве. У него было доброе сердце и однажды на Трубной площади, рискуя получить увечье, он бросился под колеса проезжающего грузовика и в последний момент выхватил зазевавшуюся собачку. Узнав об этом Шрага, его непосредственный начальник устроил ему разнос, «Ты подающий надежды оперативник, обязан беречь себя. Ты принадлежишь не себе, а государству. Впредь не рискуй жизнью из-за пустяков. Ты шуруп и шпунтик, колесико и винтик в механизме нашего государства. Делай свою работу беззаветно и безоговорочно. Для отдела превыше всего отчетность; от нее идут премии и похвалы начальства. Для хорошей отчетности необходима высокая раскрываемость. Не все преступления легко разгадать, но если не так, то грош нам, милиционерам, цена! Потому-то партия и дала нам власть выявлять антисоциальные элементы, а в случае затруднений вешать на них нераскрытые дела. Не робейте и хватайте прохожих, наиболее подходящих под приметы разыскиваемых преступников; ничего, потом сознаются. Невиноватых не бывает — каждый что-то натворил, но его еще не поймали. Действуйте смело и решительно; не промахнетесь!» Такими же словами напутствовал Шрага своих питомцев и в запутанном деле нападения на сейф в министерстве вооружения. Истекали четвертые сутки, но бандиты как сквозь землю провалились. В поиске был задействован полк МВД; сотни филеров, снабженных описаниями преступников, рыскали по улицам и вокзалам; был запрошен морской порт в Архангельске и послана дипломатическая нота протеста в британское посольство. Баллистические экспертизы пуль, найденных в канализационных камерах, подтвердили, что было использовано стрелковое оружие советского производства, но не более того… Все было тщетно и никуда не вело… Руководству грозили большие неприятности…
