Спасти СССР. Манифестация (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen" (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Я замирал, чуть дыша, когда, лукаво улыбаясь мне о вчерашнем, проходила мимо Тома. Мягко колыхался воздух, и меня обдавало нежным и томным цветочным ароматом. Моя девушка была закутана в нем как в мягкой белой вуали; был там и ландыш, и ирис, и еще что-то, а на самом донышке чуть звенела аристократичная горчинка.
Походка ее изменилась: куда-то вдруг ушла подростковая торопливость, и плечи Томы теперь стягивала гордость. Легкость шага, впрочем, осталась, и когда я мечтательно смотрел ей вслед, то ясно видел все того же тонконогого олененка, что годом ранее несся за мной через трамвайные пути.
Следом волной накатывала спокойная и теплая сирень, с оттенками корицы и вишневой косточки - будто кто-то присел полакомиться сладким фруктовым десертом у цветущего куста. То шла раскрасневшаяся от распирающего ее удовольствия Яська. Для нее утренний мой подарок оказался громадной неожиданностью. Флакончик был торопливо вскрыт на первой же переменке, и теперь время от времени девушка распускалась беспричинной улыбкой. При взгляде на мальчиков постарше в глазах ее начал проскальзывать вопрос, ею самой, кажется, еще не осознаваемый.
За Мелкой же по школьным коридорам тянулся истинный Восток: недобрый и изящный. Веяло странным: раскаленными песками, жаром сухотравья и толстыми марокканскими коврами - в общем, той экзотикой, что не для нежных дев с одухотворенным взором. Впрочем, ей такое откровенно шло.
Оборотная сторона медали звалась Кузей. Неясное ожидание в ее глазах сменилось к концу дня нешуточной обидой, и я недоумевал, когда ж это успел надавать ей столько авансов? Да, она демонстрировала в последнее время и энтузиазм, и послушание, иногда по старинке сверкала в мою сторону ладными коленками, но в близкий внутренний круг не входила и должна была бы это понимать и сама.
Откупаться от ее обиды было, я чувствовал, неверно, оставлять как есть - опасно.
Я не успел додумать эту мысль, как дела насущные прогнали ее вон.
Сначала, звонко цокая невысокими каблучками, прибежала возбужденная Зорька, да не одна, а почему-то с Паштетом: ей в голову пришла светлая мысль об иных размерах сцены на завтрашнем городском туре. Я благословил их на разведку после уроков.
Затем со словами "прочти до встречи" Чернобурка сунула мне в руки пяток неразборчиво пропечатанных страниц - как бы не четвертую копию. На литературе я отключился: то была выжимка из готовящейся методички ЦК ВЛКСМ по организации поисковых экспедиций. Кто-то толковый убрал оттуда всю воду, оставив ту самую суть, из которой складывается успех: как взаимодействовать с местной милицией, что делать с поднятыми останками, как учитывать найденное оружие, чем должен заниматься штаб отряда.
А под конец урока явилась завуч и выдернула Томку к Тыблоку. "Штирлиц не ждал ничего хорошего от срочного вызова в ставку фюрера", поэтому дальше я считал минуты.
Тома вернулась целой и невредимой и прямо от двери округлила на меня глаза. Я нетерпеливо заерзал на стуле, но тут грянул звонок.
- Ну?! - подскочил я к ней.
На нас заинтересованно косились, и она тихо-тихо прошептала в парту:
- Дядя Вадим звонил... Просил тебя зайти сегодня.
- Ох, - выдохнул я, распрямляясь, и начал лихорадочно прикидывать, чем можно пожертвовать в уже намеченной программы: "Большой Дом не потеснить... Черт, когда ж тогда вещи Мелкой покупать?! Ей же послезавтра в пустую квартиру..."
- Хорошо, - кивнул, принимая вводную, - только меня после школы Чернобурка ангажировала не знаю на сколько часов.
- Вот и хорошо, - внезапно обрадовалась Томка, - тогда на ужин приходи.
Она с аппетитом посмотрела на мои губы, и я невольно залыбился.
- Андрей, - вдруг позвали меня от двери.
Я повернулся - то была опять завуч, и она была чем-то встревожена:
- К Татьяне Анатольевне, быстро.
Против ожидания, на челе Тыблоко не было ни привычной озабоченности, ни недовольства. Напротив, она посмотрела на меня даже с какой-то тенью сочувствия.
- Что-то случилось? - голос мой невольно дрогнул.
- Садись, - махнула она рукой в сторону стула.
Я сел и настороженно выпрямился. На миг установилась хрупкая тишина, потом директриса разомкнула уста:
- Мама твоя звонила. Отца повезли на операцию, подозрение на аппендицит.
В груди у меня замолотило.
- Куда повезли? - я сместился на краешек стула.
Тыблоко опустила взгляд на какой-то листочек:
- Факультетская хирургия.
- Ага, - я прищурился на портрет Ленина за ее спиной, припоминая черные ходы на эту кафедру, и повторил, - ага.
- Андрюша, - произнесла Тыблоко доверительным тоном, а потом даже вышла из-за стола, подошла вразвалочку ко мне и взгромоздилась на соседний стул, - все будет хорошо, не волнуйся. У него ж с утра ничего не болело? Значит - неосложненный. Он мужчина у вас крепкий, здоровый...
Я с удивлением воззрился на нее и, не найдясь с ответом, промычал что-то невнятное.
- Ну, вот и хорошо, - директриса потрепала меня по плечу, - мама сказала, что поехала на кафедру, и тебе сегодня туда не надо. Пока прооперируют, пока от наркоза отойдет... Как только что-то будет ясно, она позвонит домой, жди.
- Ясно, - кивнул я, - спасибо, Татьяна Анатольевна.
Тыблоко наклонилась, внимательно выглядывая что-то в моих глазах. Не выглядела и одобрительно кивнула:
- Хорошо, Андрей. Тогда сейчас иди домой. Завтра... - она чуть заметно заколебалась, - завтра сам смотри. Можешь на уроки не приходить.
Я задумчиво почесал затылок.
- Да нет, придется прийти. У нас же завтра город, ребят настроить надо.
- Молодец, - она вернулся за свой стол и взмахнула, отпуская, рукой, - тогда беги, успокаивай своих девчонок.
Я так и вывалился в коридор с гримасой изумления на лице.
Две Томки ждали меня, порознь застыв у окон напротив.
- Дым в трубу, пельмени разлепить, - буркнул я в простенок между ними и направился в сторону гардероба.
За моей спиной послышались торопливые шаги. Догнав, каблучки молча пристроились у левого плеча, сандалии - у правого.
"Ладно", - подумал я, принимая неизбежное, - "пора разрубать, потом только хуже будет".
Я остановился. На меня тут же уставились две пары встревоженных глаз.
- Ничего страшного, - я старательно излучал уверенность, - у папы аппендицит, но все будет хорошо. Уже оперируют.
"В конце концов", - попытался успокоить я сам себя, - "в прошлый раз это случилось в предстоящем июле... Сняли с поезда в Джанкое и, в итоге, все закончилось вполне благополучно. С чего бы сейчас пошло иначе?"
Нутро мое, противореча разуму, тревожно сжималось: оно знало, что будущее зыбко и ненадежно, а человеки отвратительно хрупки.
- Так... - на миг я ощутил себя на краю десятиметровой вышки, потом решился, - знакомьтесь, девушки. Малыш - это Тома, моя девушка. Ну, ты знаешь... Тома, эта мелочь - моя сестра.
Мелкая посмотрела на меня с признательностью, а затем застенчиво улыбнулась Томе. Та же, поняв меня буквально, была потрясена. Не усомнившись в моих словах ни на секунду, она пыталась теперь свести в уме концы с концами - мучительно и безуспешно.
- Двоюродная? - поинтересовалась, наконец, слабым неуверенным голосом.
Улыбка, что гуляла по лицу Мелкой, приобрела шкодливый оттенок.
- Названная, - пояснил я Томе и повернулся к Мелкой, - шуруй домой, мама скоро из клиники будет звонить, запоминай, что скажет. Обедай без меня. И ужинайте тоже... Планы поменялись, я только часам к восьми буду, - и, вздохнув, ответил на немой вопрос: - Магазины переносятся на завтра.
Мелкая кивнула Томе на прощанье и удалилась с гордо задранной головой.
Я повернулся к своей девушке. Вид у нее был все такой же обалделый, но в зелени глаз уже начали роиться пункты из допросного списка.
- Физикой, по такому случаю, мы торжественно манкируем, - объявил я, перехватывая ее портфель, - пошли, погуляем, поговорим. У меня где-то часа полтора есть, а потом в логово Чернобурки ехать.
