Честное пионерское! Часть 1 (СИ) - Федин Андрей (лучшие книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗

Мои подсчёты подсказали, что Елизавете Павловне Каховской уже пора было приехать в Великозаводск, если операция по удалению у её дочери аппендикса прошла без осложнений. Помнится, мой старший сын вернулся домой через неделю после подобной процедуры. Оперировали Зою числа десятого-одиннадцатого. Не сомневался, что Елизавета Павловна рванула на вокзал на следующий день после разговора со мной. Поверила она в мои слова или нет — то дело десятое. Но она обязана была их проверить (я бы точно отправился к своему ребёнку первым же поездом или самолётом — убедился, что с тем всё нормально, и только после этого вспомнил о «шутнике»). Всю субботу я дожидался телефонного звонка от Каховской.

Но Елизавета Павловна явилась без предупреждения (двадцать второго июля — в воскресенье).

Надя только-только закончила возиться на кухне: сварила очередной суп (будучи Павлом Солнцевым я никогда не ел супы так часто, как теперь). Собиралась раскроить ткань, чтобы завтра на работе пошить мне новые шорты: в прошлогодние короткие штанишки мои детские ягодицы поместились с превеликим трудом — это выяснилось сразу после выписки из больницы. Надя заглянула ко мне в спальню, чтобы выяснить: не желал ли я пойти на прогулку прямо сейчас. С тревогой посмотрела на мои заклеенные пластырем пальцы, вздохнула. Я вынырнул из мечтаний, захлопал глазами: соображал, чего от меня хочет Иванова. Ответить Наде не успел.

Потому что заголосил дверной звонок.

— Кто это пришёл? — удивилась Надежда Сергеевна.

Она привычным жестом отбросила в сторону прилипший ко лбу локон (я представил, как жарко было Наде на кухне около горячей плиты), пробежалась рукой по пуговицам на халате, затянула поясок (словно надеялась таким образом уменьшить объём талии). Бесшумно зашагала в прихожую. Я вновь удивился тому, что паркет под её ногами не скрипел, хотя меня он повсюду сопровождал жалобными стонами (будто я весил, как тот бегемот). Звякнул замок — скрипнули дверные петли. Со своего места на кровати (сидел у изголовья, обложившись верёвками) я увидел Надину спину и ступившую на порог гостью — Елизавету Павловну Каховскую.

— Здравствуйте, Надежда Сергеевна! — произнесла Каховская.

Гостья поздоровалась с Надей бодрым, елейным голосом, будто с любимой родственницей или с лучшей подругой (на мой взгляд: излишне приветливо и радостно). В её улыбке я почувствовал «холодок» (да и в глазах Каховской не приметил счастливого блеска). Елизавета Павловна пропустила мимо ушей Надин ответ, бросила взгляд поверх головы Мишиной мамы — в мою сторону. На шее женщины блеснула золотая цепочка. Мне почудилось, что зрачки Каховской сузились, словно взяли меня на прицел. Зоина мама резко вдохнула (собиралась со мной заговорить?).

Я прижал к губам палец — призвал её не болтать лишнего.

— Хотела бы сразу извиниться — и перед вами, Надежда Сергеевна, и перед Мишей, — сказала Каховская. — Как глава родительского комитета, я должна была прийти раньше. Чтобы выразить вам поддержку; узнать, не нужна ли вам помощь. Но не поверите, Наденька… Можно мне вас так называть?

Иванова закивала.

— Не поверите, Наденька: столько дел навалилось на работе! От этой жары все словно с ума сошли: работники стали капризными, народ скандальным, проверки посыпались одна за одной. А потом ещё дочь заболела: на прошлой неделе прооперировали — вы, наверное, об этом уже слышали?

Надя ответила, что не знала о Зоиной болезни.

— Для нас это было, как гром среди ясного неба, — сказала Елизавета Павловна. — Зоя с июня отдыхала в пионерском лагере: наш папа раздобыл на работе путёвку. Мы надеялись, что она подышит морским воздухом, подлечит кожу солёной водой. А потом… аппендицит. Весь июль — насмарку.

Надя всплеснула руками, покачала головой, сочувствующе запричитала. И тут же засуетилась; сообразила, что уже несколько минут держала гостью на пороге. Надежда Сергеевна сегодня точно не ожидала визита главы родительского комитета класса — поначалу растерялась. Но уже пришла в себя: предложила Каховской войти (та не отказалась). Будто из воздуха достала тапочки — поставила перед гостьей. Зоина мама вручила ей гостинцы («О! Птичье молоко!»). Надя ответила ей приглашением на чай, которое Елизавета Павловна не отвергла (я тут же скривил губы: вспомнил вкус напитка, который называли сейчас «чаем»).

Надя позвала Елизавету Павловну в гостиную (в большой спальне всегда царила идеальная чистота). Но Каховская мягко напомнила ей, что «пришла проведать Мишу». Надя закивала. Бросила встревоженный взгляд вглубь моей комнаты, где царила атмосфера «мастерской художника» (полный бардак, справиться с которым Надежда Сергеевна пока не сумела: её усилия исправляли ситуацию на считанные минуты — потом в комнате снова воцарялся хаос). Ринулась собирать с пола обрезки шнура и другой, заметный лишь для неё, мусор (всё ещё прижимала к груди коробку с «Птичьим молоком»).

Я окликнул Надю строгим «мам». Подсказал убрать конфеты (или в коробке торт?) в холодильник. Напомнил, что она пригласила гостью на чаепитие — следовало поставить на плиту чайник. Работу при этом не прекращал — один за другим завязывал узлы. Щёки Мишиной мамы подрумянились от смущения. Надя стрельнула в Елизавету Павловну виноватым взглядом. Сунула в карман халата поднятые с пола «отходы производства». Поправила на столе кучу с подвесками для кашпо (та походила на снежный склон). Каховская посторонилась — Надя прошмыгнула в прихожую (зашуршала бамбуковая шторка).

— Здравствуйте, Елизавета Павловна, — заговорил я.

Присесть Зоиной маме не предложил: стул, как и стол, был завален подвесками — кровать покрывали участвовавшие в моей очередной работе верёвки (будто нити паутины). Плести подвеску я только начал — длина обрезков шнура пока почти не убавилась (едва начатое изделие походило на осьминога с длинными и тонкими белыми щупальцами). Я взмахнул рукой — отбросил к стене очередной кусок полипропиленового шпагата. Сделал это не глядя: не спускал глаз с лица гостьи.

С кухни донёсся шум наливаемой в эмалированный чайник воды.

Каховская взглянула на стену (задумалась, насколько та заглушала звуки?).

— Здравствуй, Миша, — произнесла Елизавета Павловна.

Она замолчала, прищурилась — будто прикидывала, на какие темы со мной можно говорить, а о чём следовало промолчать.

— Я подслушал, что вы, Елизавета Павловна, сказали моей маме. Зоя заболела? Как она сейчас себя чувствует?

Обрезок шпагата вновь хлестнул по стене — я поправил получившийся узел.

— У Зои воспалился аппендикс, — сообщила Каховская. — В тот же день, когда я к ней приехала. Медики в лагере меня заверили, что у неё лишь лёгкое несварение. Говорили, что она наелась немытых фруктов или нахлебалась морской воды. Как ты и… Ммм… Они советовали мне не беспокоиться, возвращаться домой. Но я отвезла Зою в больницу. Там её прооперировали — в прошлый вторник.

Я полюбовался на узор подвески. За десяток дней натренировался делать узлы ровными — «правильными». Ещё на прошлой неделе отметил, что каждое последующее изделие отнимало у меня всё меньше сил и времени, не уступая в качестве предыдущим. Руки проделывали манипуляции с нитями сами, не запрашивая подсказок у мозга — уже появилась та самая «мышечная» память («набил руку»).

Я почесал кончик носа — тыльной стороной ладони, как это делал папа (а ведь я уже и позабыл об этой его привычке!).

На кухне с характерным хлопком вспыхнул газ на конфорке.

— Сочувствую Зое, — сказал я. — В больнице скучно и грустно. И кормят там… не «Птичьим молоком». Сам недавно вкусил все эти прелести. Отъедаюсь теперь макаронами. Вашей дочери повезло, Елизавета Павловна, что вы к ней приехали. Вы замечательная мама. И у вас чуткое материнское сердце. Без вашей поддержки Зое пришлось бы худо. Даже не представляете, насколько.

Уже не смотрел на гостью — один за другим вязал узлы. Дверь на балкон я оставил приоткрытой. Но свежести в комнате это не добавило. С полчаса назад я выходил на балкон и едва не обжёгся о железные перила. Сам подумывал прогуляться на речку (утром, пока солнечные лучи не превратили асфальт улиц в раскалённую сковороду). Но прислушался к интуиции (и к логике) — остался дома. Потому что по моим подсчётам выходило: Каховская явится в эти выходные.