Неизданные записки Великого князя (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Мы расположились с Задорожным на заднем сидении брички, фельдфебель с маузеровской винтовкой и в пикельхейме сел на козлах рядом с кучером и мы поехали.
Более всего я опасался, что у просевшей под тяжестью таких гигантов как немец и Задорожный, не лопнули бы рессоры, но все обошлось и мы доехали до Севастополя.
В городе было как-то пусто, попадались лишь немецкие патрули, пару раз остановившие бричку, но фельдфебель (мы, естественно, были в штатском), показывал им бумагу, и, козырнув, нас отпускали. Вот и набережная, памятник затопленным кораблям. Напротив, на рейде, развернувшись бортом параллельно к берегу, слегка дымил огромный тяжелый линейный крейсер "Гебен" — он же "Явуз Султан Селим".
А где же русские линкоры? Я увидел только "Император Александр III", он же "Воля", с потеками ржавчины на борту, заброшенный корабль производил унылое впечатление.
Тщетно я искал второй линкор Черноморского флота — "Императрица Екатерина Великая, переименованный в апреле 1917 г. В "Свободную Россию". Да и вообще, вроде кораблей эскадры должно быть минимум на треть больше — нет почти всех миноносцев.
— Я повернулся к Задорожному: Что случилось с эскадрой, почему нет части кораблей, а на оставшихся нет признаков жизни — ни одного дымка!
— А вы приглядитесь — ответил он — на кораблях немецкие флаги, а до этого были украинские! Войска Украинской Народной Республики вместе с немцами, захватили в конце апреля Крым, 1 мая на кораблях эскадры еще были украинские флаги! Причем украинских "сечевых стрельцов" немцы пускали вперед, особенно при штурме Перекопа, где немецкие генералы ожидали встретить ожесточенное сопротивление красных. Но вместо этого сначала прорвалась мотодрезина сотника Зелинского, обезвредила взрывчатку заминированного моста, а следом ворвались два бронепоезда УНР, поливая красных огнем, и они побежали! Части запорожских сечевых стрельцов под командованием полковника Болбочана с минимальными потерями преодолели укрепления Перекопа и продолжили наступление вдоль железной дороги, поддерживаемые огнем бронепоездов. Слегка задержавшись в Джанкое, части УНР подошли к Севастополю. Следом браво маршировали войска кайзеровского рейхсвера генерала фон Коша. Когда сечевики Болбочана подошли к Симферополю их ждало известие, что власть в Киеве перешла от Рады к посаженному немцами гетману Скоропадскому, в связи с чем войска УНР должны срочно покинуть Крым и передать его немцам.
Тем временем, 29 апреля в Севастополе командование флотом принял адмирал Саблин, который отказался выполнять приказы Москвы о затоплении и уничтожении эскадры и велел поднять на кораблях украинские флаги, чтобы, по его словам, избежать захвата кораблей немцами. При этом матросы линкора "Свободная Россия" и почти всех миноносцев не спустили красные флаги и вышли в море курсом на Новороссийск. [20]. Саблин не препятствовал уходу кораблей под красными флагами, огонь открыли лишь немцы, заставив два миноносца выбросится на берег из-за полученных пробоин. Сейчас на суда прибывают немецкие экипажи, наши матросы все разбежались с входом немцев в город.
Посмотрев на бывший русский флот под немецким флагом, мы с тяжелым сердцем продолжили путь. Задорожный сказал, что ему нужно зайти к друзьям, и предложил мне подождать его, посидеть в кафе и отдохнуть. Наша бричка осталась рядом с террасой кафе и усатый фельдфебель с козел грозно обозревал окрестности, держа оружие наготове. Я заказал бокал вина и кофе. Вино оказалось неплохим, кофе — отвратительным эрзацем, явно отдававшем цикорием и молотыми желудями. В Дюльбере я привык к хорошему кофе, Петюша во время своих путешествий по Ближнему Востоку и странам Магриба стал большим ценителем кофе и специалистом по его приготовлению. Он обучил кухарку готовить его всякими восточными способами, а иногда, в особо торжественных случаях и сам заваривал по особенному секретному рецепту. Предвидя трудности с поставкой зерен кофе, он закупил еще в конце 1916 г. через греческих контрабандистов чуть не десяток мешков отличного кофе (греки было подумали, что он будет делать гешефт и как Петя рассказывал, с большим уважением отнеслись к заказу). Конечно, Петру Николаевичу надолго хватило бы этого запаса, тем более что его отец предпочитал чай, так же как англоман Феликс и моя дочь Ирина, его жена. Все остальные быстро сделались заядлыми любителями кофе.
На открытой веранде кафе громко гоготали немцы, накачиваясь чем-то крепко-горячительным. Пива не было — его давно выпили бывшие бюргеры в солдатских мундирах, пришедшие раньше. Мы с Задорожным были в штатском, причем, на нем эта одежда сидела как на корове седло. Особенно смешно на нем выглядела шляпа, которую он не знал куда деть, то на бок, на манер бескозырки, но на затылок, в конце концов, надвинул на лоб и стал похож на чикагского гангстера, как их рисуют в газетах САСШ (собственно, методом проб и ошибок он пришел к своему образу). Мне уже не нравилась ни хорошая погода, ни запах весенних цветов, ведь я сидел среди оккупантов… Какие-то два солдатика хотели присесть за мой столик, явно пытаясь выжить штатского, но на них грозно прикрикнул мой фельдфебель и они убрались восвояси. Как хорошо, что мы не пошли в ресторан и Задорожный настоял на этом кафе, правда он хотел, чтобы я ждал его внутри, но там не было мест и камрады-счастливцы, которым досталось все пиво, громко распевали, стуча кружками по столу. А в ресторане, среди господ немецких офицеров, фельдфебель бы нас не защитил и вполне можно было влипнуть в какую-нибудь неприятную историю с подвыпившим офицером, пожелавшим поставить туземцев на место. Вот и Задорожный!
— Заждались? Извините, Александр Михайлович, обстоятельства, я рассчитывал оставить вас лишь на минуту.
И тут он вдруг толкнул меня на пол, следом на улице что-то слабо грохнуло. Тут же у меня над ухом оглушительно бахнул пистолет Задорожного, который удобно расположившись поверх меня, уже готовился произвести второй выстрел из морского парабеллума с длинным стволом. И откуда у него эта пушка? Задорожный поднялся и помог встать мне. Извините, адмирал, в нас стрелял тот пиджак и он стволом показал на улицу. Фельдфебель, наконец, взял оружие на изготовку и заорал с козел на вскочивших солдат про тайную полицию и суровые кары всем, кто будет нам мешать. Зольдатен послушно опустились на стулья и занялись выпивкой.
Мы пошли посмотреть на нападавшего. Задорожный пощупал пульс на сонной артерии
— Готов, с расстояния 20 саженей из револьвера промахнуться немудрено. Узнаете?
— Да это один из наших охранников — соглядатаев от севастопольского совета! Зато вы-то не промахнулись — показал я на дырочку в районе сердца.
— Еще бы! Морской парабеллум против нагана — это даже сравнивать не надо… Что же он так рано открыл огонь?
— А вот почему — я показал на немецкий патруль, что-то выяснявший у нашего фельдфебеля. Он патруля испугался, видимо, он здесь на "птичьих правах".
— Точно, в подполье большевики ушли. Нам пора возвращаться, чтобы еще чего не случилось. Фельдфебель позвонил в комендатуру, оттуда прислали грузовик с полувзводом ландвера. Мы сели на лавку в середине, окруженные пожилыми ландверовцами с винтовками наизготовку и так доехали до Дюльбера.
Пока ехали, я размышлял о случившемся. Скорее всего, пуля предназначалась не мне, а Задорожному. Чем же он так насолил бывшим товарищам?
Вечером приехал давешний генерал. Он долго извинялся, сказал, что гауптман понесет наказание (как будто гауптман нас бы спас от пули). Другое дело, что гауптман так запросто отпустил нас в город, понадеявшись на то, что немцы везде быстро устанавливают "орднунг" и все ходят на задних лапках. Везде, но не в России.
Генерал пожал руку Задорожному и сказал, что за спасение жизни августейшей особы представит его к Железному Кресту 2 класса. А вместо гауптмана назавтра появился обер-лейтенант с хорошим русским языком, как выяснилось бывший филолог, изучавший в Геттингенском университете творчество Достоевского и "загадочную русскую душу". Хотя филолог явно был из разведки, судя по его внимательному, совсем не филологическому взгляду и манере беседы, в ходе которой он вроде бы незаметно вытаскивает из собеседника нужную информацию. Филологов этому вроде не учат…
