Неизданные записки Великого князя (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич (серии книг читать бесплатно txt) 📗
После ухода Всеволода (а читатель уже догадался, что это тот самый Всеволод Каминьский, бывший комиссар временного правительства, прибившийся к ялтинскому Совету, тогда как его матросы вернулись в Севастополь), Алеша сел писать письмо Ленину. Дело продвигалось медленно, он никогда не писал ручкой со стальным пером, используя чернильницу. И как ни старался, посадил пару клякс. Дождавшись, пока высохнут чернила, он сложил лист вчетверо и написал "Совершенно секретно. Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу Ульянову-Ленину. Лично в руки".
Потом пошел в доктору и сообщил о своем желании выписаться. Доктор оформил необходимые бумаги, с ними Алеша пошел в РевКом, передал делопроизводителю и пошел домой. По пути его догнал Всеволод.
— Все, я договорился. Идем втроем, я, ты и проводник. Я нанял пролетку, она нас довезет до парка Дюльбер с другой стороны. До вечера, выезжаем, когда стемнеет, я за тобой заеду, я знаю, где ты живешь. Возьми поесть, до утра еды не будет.
Дома Алеша отдал вдове оставшиеся продукты из пайка, чему она была крайне рада и попросил плотной бумаги, бечевку и сургуч. Он сложил письмо Ленину, отдельно его прошив и запечатав — в качестве печати он использовал пятак с гербом СССР. Потом уложил свои документы из будущего вместе с деньгами в пакет из плотной вощеной бумаги желтого цвета, типа той, которую называют пергаментной (подумал, что вдова ни за что бы не дала такой бумаги, не отдай он ей крупу и муку), перевязал его бечевкой крест-накрест. Опечатывать пятаком он его не стал, так как сложил деньги в портмоне с документами, но все равно получилось солидно. Потом сложил в "сидор" свои нехитрые пожитки, пакет, дневник и краюху хлеба. Сало он не ел и отдал его еще раньше вдове, а она как-то выменяла бутылку молока и сварила Алеше пшенную кашу. Вот и сейчас она позвала его попить чаю с испеченными из его пайковой муки оладушками. Алеша досыта поел и пошел обратно во флигелек, ждать Всеволода. Он рассчитывал перейти на сторону Задорожного, о котором слышал как о несгибаемом и упрямом коммунисте, да еще выполняющим поручение самого Ленина. Надо его держаться, а не этих ялтинских бандитов, почему-то тоже называющихся большевиками.
Вот на дороге по булыжнику процокали копыта. Алеша взял винтовку, вещмешок, попрощался с вдовой Лаптевой и вышел к пролетке, где сидел Всеволод. Потом, где то уже у Дюльбера они забрали проводника и дальше ехали, куда он покажет. Потом проводник показал лаз в ограде парка. Всеволод велел извозчику их дожидаться, встав, чтобы не было заметно с дороги. Он дал ему треть оплаты в качестве задатка, обещав остальное через пару часов.
От Автора-составителя: Дальше читателю все известно, но не хватает нескольких листов рукописи — что там, мы уже никогда не узнаем. Итак продолжение:.
Я, провел бессонную ночь, читая дневник. Многое было непонятно и вообще не покидало ощущение, что это какой-то розыгрыш или роман Уэлса или Жюля Верна. Читать было трудно, странная незнакомая орфография, запись карандашом, да еще и мелкими буквами. Хорошо еще, что написано разборчиво, хорошим школьным ровным почерком, только в последней четвери дневника почерк становится неровным и скачущим, буквы налезают друг на друга. Все, что я прочитал было необъяснимо с точки зрения здравого смысла. Еще хуже обстояло дело с фактами. Возможно, я чего-то не понял, надо читать еще и еще раз, но одно было ясно — Ники с семьей или уже убит или будет убит в ближайшее время. Такая я же участь ожидает Михаила и Великих князей (выходит, что и его тоже?) А что будет с его семьей?
Выходит, что немцы заняли всю Малороссию, Киев, подошли к Петрограду (а может быть и взяли его). Бедный мальчик из будущего мог не знать того, что происходит за тысячу километров. Но ясно, что они уже вторглись в Крым и падение Советской власти в Крыму — дело нескольких дней. Ялтинские бандиты именно под этим предлогом хотели казнить обитателей Дюльбера и только стойкость отряда Задорожного, а в какой-то степени и его, Сандро — ведь это он уговорил Задорожного отрыть укрепления в тылу, против чего комиссар сначала возражал, считая это отвлечением сил от обороны дворца. Каков гусь этот "временный комиссар" — решил погреть руки в суматохе. Жаль, что Алексей погиб — было бы интересно с ним поговорить, судя по всему, он честный, храбрый и чистый душой юноша. Интересно у них в будущем все такие? Хотя тоже там не все идеально… Вот отец Алексея, летчик, майор (в любом случае это выше чем капитан, хотя в императорской армии такого чина сейчас не существует), инженер по образованию (ведь Академию закончил имени какого-то Можайского). Постой, не тот ли это каперанг, а потом адмирал, что сделал за бешеные казенные деньги какого-то нелетающего уродца на паровом ходу? Офицер и инженер, потерявший здоровье на службе отечеству, влачит жалкое существование в какой-то халупе из двух комнат. А где прислуга помещается? Нет, не все в порядке в коммунистическом государстве, где новогодним подарком считается колбаса!
Размышления Сандро были прерваны каким-то шумом. Кто, то судя по рыку, Задорожный спрашивал горничную, проснулся ли "гражданин Романов", а если нет — срочно разбудить.
Сандро бросил блокнот вглубь ящика письменного стола, где уже лежал заряженный револьвер, выданный ему этой ночью комиссаром (вдруг забудет забрать обратно). В дверь постучали и просунулась голова горничной. Отстранив ее, на пороге появился Задорожный.
— Проснулся, адмирал!? — пробасил он и плотно закрыл дверь. Много новостей. Веселая выдалась ночка.
— А где севастопольские товарищи?
— Да уже в море, драпают. Собирались было всех вас прихватить с собой, но я не дал — мол, покажите приказ Ленина. Тогда велели вас расстрелять, чтобы не выдать немцам.
— Каким немцам? — Сандро разыграл удивление. — Ожидается налет цеппелинов или "Гебен" вышел в море и идет в Дюльбер?
— Вот чем вы мне нравитесь, адмирал, что никогда не теряете присутствия духа, как и положено настоящему моряку или авиатору. Немцы в нескольких часах ходу от Дюльбера и задержать их некому — все драпают. Только что мне телефонировал немецкий генерал и пригрозил повесить, если хоть один волос упадет с голов августейших особ.
— Откуда же они так молниеносно прорвались в Крым?
— Да ничего молниеносного нет, они уже два месяца наступают с немецкой педантичностью, день за днем, по 20–30 верст в день. Киев пал месяц назад. Я просто не сообщал вам, чтобы не было искушения совершить побег им навстречу — очень большой риск, что вы Крым бы тогда живыми не покинули. И вот еще одна причина, по которой я вас расстреливать не собираюсь, а хочу посоветоваться. Помните мальчишку в короткой шинельке, которого застрелил "временный комиссар", вы еще помощь оказывали, кровь пытались остановить.
— Да жаль, совсем ребенок. А ведь он шел к вам и какой-то пакет передать хотел.
— Да, и вот что было в пакете. И он выложил на стол документы Алеши и портмоне. Вам известен герб такого государства?
— Очень интересно, отвечал Сандро, вертя в руках паспорт. Похоже на настоящий документ, сделанный на высоком техническом уровне, с водяными знаками и разными штуками, которые затрудняют подделку. Так, вот и штампы "прописка — город Калинин, Волоколамский проспект дом 21 кв 18" Не знаю я такого города. "Военнообязанный" — ну это понятно. Но вот что — годы, это невозможно — год рождения 1959, год выдачи паспорта 1975. Может быть, это какая-то мистификация для того, чтобы вынудить нас, то есть, естественно, вас, комиссар, к неадекватным действиям?
— А вы на обложку посмотрите!
— Да, такого герба я не видел, что такое СССР — не знаю.
— Вот еще студенческий билет. Парень был студентом-медиком и в том же Калинине.
И удостоверение члена комсомольского оперативного отряда — что это, я не знаю.
— И я не знаю. А еще что-нибудь было в пакете?
= Было. Деньги. Ни на что не похожие.
