Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Леотихид заметил это и удовлетворенно кивнул.
– А где Эвном? – спросил он.
– Не знаю, командир, – смущенно ответил один из телохранителей. – Он был в доме, когда они накинулись на нас и повязали… Харилая убили.
– И Ипполита тоже. Он лежит на заднем дворе с дыркой в животе, – добавил Пактий.
Леотихид скрипнул зубами, его дрожащий палец пронзил воздух в направлении лестницы.
– Вот эти проклятые заговорщики сделали это. Вперед, перегрызите им глотки, отплатите за друзей! Тому, кто проткнет Пирра Эврипонтида, горсть золотых.
Взвыв от восторга, «белые плащи» кинулись выполнять приказание. Их товарищи, уже сражавшиеся с защитниками, удвоили усилия.
«Теперь конец, – подумал Галиарт, увидев хлынувшую к лестнице массу. – Долго нам не выстоять». До гибели товарищей он почти не думал о смерти, опьяненный горячкой боя, но теперь смрадное дыхание могилы коснулось его ноздрей. Впрочем, сын наварха уже слишком устал, чтобы испытывать сильные эмоции. Чем быстрее все это закончится…
– Ты, трусливый ублюдок! – громоподобный голос Пирра перекрыл грохот сражения. Обращался царевич, конечно, к элименарху. – Ты платишь холуям за мою смерть, потому что боишься сойтись со мной сам. Сознайся, ведь так, ты, овечий кал?
– Брось, Эврипонтид, – улыбка Леотихида была похожа на собачий оскал. – К чему эти детские штучки? Ты уже все равно, что мертв, и я не собираюсь…
– …рисковать? Ну и трус же ты, Рыжий! – зло расхохотался Пирр. – И даже не стыдишься показать этого перед своими прихвостнями. Все они – пугливое отребье, которое нападает только толпой, да и то, если думает, что ведомо кем-то похрабрее него. Ты очень их разочаруешь, Леотихид, если не примешь мой вызов. Сейчас вы убьете нас всех, и они будут заискивающе глядеть тебе в рот и глодать брошенные тобой кости. Но за глаза, наедине, в кабаке за кувшином вина или с тесной компании с девицами они будут говорить: «А ведь командир-то наш, Рыжий, сдрейфил, когда поганец Эврипонтид вызвал его, и предпочел отсидеться за нашими спинами, откупиться братниным золотом за нашу кровь и погибших дружков. Дерьмо он, по большому счету, а не командир». Так будут говорить твои люди, и лучшие из них, у кого осталась хоть капля достоинства, отдадут свои белые плащи на подстилки собакам, и уйдут – в достойные отряды, к достойным командирам. А ты, великий храбрец, окажешься в конце концов в окружении последних шакалов и подонков, которым до задницы все, кроме жалованья!
Это была настоящая речь – страстная и проникновенная. «Белые» прекратили нападать на противников, неуверенно оглядываясь и ожидая ответа элименарха, опустили мечи Полиад и Арсиона, и даже гиппагреты разошлись, тяжело дыша и продолжая сверлить друг друга взглядами. В продомосе наступила почти идеальная тишина – только раненые на полу продолжали стонать и взывать о помощи.
– Подумай, Рыжий, – коту под хвост вся твоя воинская репутация. Молодых-то ты сможешь заткнуть, а что скажешь серьезным мужам, когда они поинтересуются, не оттого ли ты трус, что отец твой был не спартанцем? – слова Пирра лупили, словно каменные ядра полибола. Леотихид уже едва держал себя в руках – темперамент брал верх над здравым смыслом. – Да и сам ты – неужели не хочешь убить меня собственной рукой, выпустить ненавистную тебе кровь Эврипонтидов, да еще и хапнуть немножко лишней славы? Ты ведь считаешься неплохим фехтовальщиком, да и я не в лучшей форме – подустал, и к тому же, гляди, поцарапан…
Леотихид поднял руку.
– Довольно, Эврипонтид! Так и быть, уговорил ты меня…
– Командир, государь запретил тебе… – возмущенно начала Арсиона, но Леотихид оборвал ее небрежным жестом.
– Молчать. Итак, говорю, раз ты так стремишься сдохнуть именно от моего меча, отцеубийца, так и быть, окажу тебе эту честь. Не подумай, что я воодушевлен твоими кровоподтеками или потными подмышками – такого никчемного фехтовальщика я бы убил, даже выпив пол-амфоры крепленого хиосского. Я соглашаюсь на поединок действительно только из желания самолично избавить мир от такого мерзкого насекомого, как ты. Но даже если я споткнусь и ты проколешь меня – на это ты, видно, и рассчитываешь – в вашей судьбе это ничего не изменит. Полиад, Арсиона, и все остальные, слушайте: если он меня ранит или убьет, не вкладывайте мечи в ножны до тех пор, пока не отправите их всех к предкам.
– Вот это я понимаю – речь не отрока, но мужа, – презрительно скривившись, проговорил Пирр.
– Дайте места, – приказал, не слушая его, Леотихид. «Белые плащи» послушно отошли к стенам. Исад, Леонид и Мелеагр, подхвативший полубесчувственного Леонтиска, воспользовались возможностью передохнуть.
Отстегнув плащ, Леотихид небрежно уронил его на руки оказавшемуся сзади телохранителю и вышел в середину моментально образованного зрителями круга. В руке он держал свой любимый фехтовальный меч – удлиненную спату с золоченой рукоятью. Роскошный панцирь метал отраженные зайчики света, пышные белые с красными перья султана колыхались над начищенным до зеркального блеска шлемом. Воины элименарха приветствовали командира одобрительным гулом и подбадривающими криками.
– Разорви его надвое, командир!
– Смерть собаке!
– Накажи отцеубийцу, – эти и подобные возгласы заполнили продомос. Даже раненые, с помощью товарищей добравшиеся до стен, на время позабыли о боли и поддерживали общий воинственный крик.
Противная партия вела себя не в пример тише – возможно, вследствие ее малочисленности. Лих опустил на голову царевича свой шлем.
– Он счастливый, уберегает от ран. Видишь, я невредим? – Коршун действительно не получил ни одной заметной раны. – Так что через четверть часа, прошу, верни его мне, командир.
– Не сомневайся, – усмехнулся Пирр.
– Удачи, – не зная, что сказать, Галиарт кусал губы. – Да хранит тебя Афина.
Следующим был Исад.
– Леотихид неплохо фехтует, за этот год я стоял с ним пару раз в кругу, – проговорил сквозь зубы сын Фебида. Стекавший по смуглому лицу мечника пот выдавал, какую жуткую боль он испытывает. – Помнится, он не любит сочетания «обратного поцелуя» и «паруса» – с быстрой сменой руки, разумеется.
– Спасибо, попробую, – царевич благодарно кивнул. Увидев следующего, кто подошел пожелать ему удачи, Пирр дернул бровью.
– Ты обнажаешь оружие против беззакония и подлости, молодой человек, – напыщенно сказал эфор Фебид. – Стало быть, поединок сей есть битва за правое дело, сражение добродетели против зла. Благие боги, защитники справедливости и гений Ликурга, нашего величайшего предка, будут на твоей стороне. Ступай, и накажи зло, будущий государь Спарты.
Леотихид, услышав это, расхохотался.
– Только если в подземном царстве есть еще одна Спарта, эфор. Клянусь демонами, этой ему будет тяжело править из Эреба, куда я его сейчас отправлю. Ну же, не тяни, Эврипонтид! Прощаться с друзьями нет смысла – вы очень скоро встретитесь вновь. Идем, у меня совершенно нет времени, чтобы возиться с тобой.
– Иду, – Пирр в последний раз окинул товарищей взглядом. В глазах царевича Галиарт не заметил ни тени тревоги или неуверенности – он шел, чтобы победить. Сына наварха передернул озноб: кто он, этот человек – безумец, вообразивший себя неуязвимым, или герой, избранник богов, знающий что-то, не ведомое остальным смертным?
Ждать ответа на этот вопрос осталось недолго. Пирр вышел на середину продомоса и встал в позицию.
– Как я мечтал об этом мгновении, ты не поверишь, – улыбнулся Леотихид и сделал первый выпад.
Пирр парировал его таким сильным батманом, что меч в руке Леотихида застонал. Уже через мгновенье поединок превратился в красивый, виртуозный и смертельный вихрь. «Белые плащи» загалдели пуще прежнего, отмечая и сопровождая возгласами каждый удар. В этом гомоне потонул крик вбежавшего с улицы человека, и ему пришлось до предела напрячь голос, чтобы быть услышанным:
– Команди-ир! Городская стража! Они вот-вот будут здесь!
Леотихид, досадливо дернув щекой, сделал три быстрых шага назад, увеличивая дистанцию между собой и тяжелым клинком пирровой махайры. Царевич шагнул было за ним, но «белые» подались вперед, и в грудь Эврипонтиду нацелились по меньшей мере десять мечей. Сплюнув, он отступил.
