Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Леонид, ободряюще улыбнувшись, сделал приглашающий жест и Аркесил, поддерживаемый Исадом, шагнул в трапезную. Сердце его заколотилось, волнение оттеснило физическую боль. «Наступает ответственный момент, дружок, – сказал олимпионик сам себе. – Надо же – всю жизнь ты отмалчивался, а теперь жизнь друзей зависит от твоего красноречия, но говорить нужно толково и четко. И кратко – старый Фебид не любит болтунов, да и время не терпит».
Старейшина эфорской коллегии восседал за невысоким столом, уставленным обильным, но простым угощением и кувшинами с водой и вином. Одет Фебид был в просторный двойной хитон белого цвета с алой оторочкой по вороту и рукавам – та же одежда, в которой он обычно появлялся и в присутственных местах. Резной посох, символ его должности, стоял тут же, прислоненный к подлокотнику стула. За столом прислуживал единственный молодой невольник. Излишне упоминать, что ни певцы, ни музыканты, ни тем более танцовщицы не украшали ужина Фебида, этого столпа спартанской нравственности и закона. Освещали небольшую трапезную два старинных медных светильника, подвешенных на цепях к потолку.
При виде вошедших эфор поднял большую седую голову и смерил молодых людей пронзительным взглядом серо-стальных глаз.
– Отец, хочу представить тебе доблестного Аркесила, сына Полигона, – сказал Исад, не убирая руки с плеча гостя. Аркесил был весьма благодарен ему за это, чувствуя, что в любой момент может осесть на пол.
– Я узнал этого достойного юношу, – кивнул Фебид. – Садись к нашему столу, олимпионик Аркесил, и раздели с нами эти прекрасные плоды земли.
– Благодарю тебя, господин эфор. Да хранят боги твой гостеприимный дом, – учтиво отвечал Аркесил и с облегчением опустился на одну из скамей, приставленных к столу с трех сторон. В доме Фебида, согласно спартанскому обычаю, за пиршественным столом сидели, а не возлежали, как было принято в других полисах. Проворный раб тут же поставил перед Аркесилом блюдо с жареным мясом, посыпанным луком и зеленью и налил в кубок вина, наполовину перемешав его с водой.
– Угощайся, благовоспитанный юноша, – сказал эфор, ни единым движением бровей не показывая, что заметил кровоточащие ссадины на руках и лице и перепачканную одежду гостя. Но Аркесил не забывал об этом ни на мгновенье.
– Прошу прощения за мой внешний вид, господин эфор, – он не смел поднять глаз от стыда и волнения. – Клянусь богами, если бы не твой храбрый сын, я, возможно, уже никогда не смог бы сесть ни за этот изобильный стол, ни за какой другой. Боги хранили меня, приведя прямиком к воротам твоего дома.
Фебид выслушал его со спокойным вниманием, затем перевел вопросительный взгляд на сына.
– Прокл доложил, что у ворот кого-то избивают, – пришлось повторить Исаду. – Я вышел поглядеть, что происходит.
Кустистые брови эфора сошлись к переносице.
– Великий Зевес! До чего докатился этот несчастный город – на людей нападают, едва успело зайти солнце! Куда же смотрит городская стража?
Леонид прочистил горло.
– Боюсь, что рядовые стражники не смогли бы помочь несчастному Аркесилу, господин эфор. Трудно поверить, однако это люди элименарха Леотихида, поставленного наблюдать за порядком в городе, напали на вашего гостя.
– Это были личные телохранители младшего Агиада, – уточнил Исад.
– Вот как? Значит ли это, что элименарх обвиняет тебя в каком-то преступном деянии? – строго поглядел Фебид на Аркесила. – Если так, то не поторопился ли ты, сын, предоставить убежище этому молодому человеку в нашем доме? Никакие былые заслуги не позволяют ему переступать закон, и если люди элименарха, стража порядка, хотели взять его, то, быть может, они имели на это основания?
Исад дернул плечом.
– Я видел лишь, что трое избивают одного, причем калеку, – сухо ответил он. – Кроме того, их начальник, декадарх, вел себя очень подозрительно и даже собирался напасть на меня, а когда увидел мое лицо, принялся лгать и выкручиваться. Когда же я узнал, кого избивают «белые плащи», мои подозрения еще более усилились. Наш гость Аркесил является «спутником» Пирра Эврипонтида, а всем известно о печальной неприязни, которую испытывают друг к другу сын покойного царя и стратег-элименарх.
Фебид строго покачал головой.
– Что ты говоришь, сын? Все мы знаем, что брат царя Эвдамида несколько горяч, но чтобы он санкционировал такие неблаговидные дела?..
Исад, служивший у Эвдамида и знавший о темных делах Агиадов чуть больше, поглядел на отца, слегка поджав губы, но ничего не сказал. Фебид тем временем продолжал, обратившись к Аркесилу:
– Полагаю, это какая-то личная ссора, или я не прав, молодой человек? Расскажи, что случилось на самом деле, и даю тебе слово эфора Спарты, что виновные в нападении на тебя будут примерно наказаны, несмотря на то, чьи это люди. Я никому не позволю нарушать закон, прикрываясь высокими покровителями.
Аркесил набрал в отбитые легкие воздуха. Ну вот и ему пришло время говорить. Ясно и коротко.
– Я очень ценю, господин эфор, твою доброту и справедливость. И, повторюсь, благодарен Исаду, вырвавшему меня из рук тех людей. Однако произошедшее со мной – это, в общем-то, незначительная мелочь, и не о том я хочу рассказать. Потому что сейчас, в этот момент, совершается злодеяние настоящее. И люди элименарха напали на меня, дерзнув на преступление малое, лишь для того, чтобы скрыть большое.
«Ого, как я изъясняюсь! Ион гордился бы мной, если б слышал!» – собственное красноречие подстегнуло решимость Аркесила. Трое его слушателей отодвинулись от стола, превратившись в слух после такого вступления.
– Я буду краток, господин эфор, потому что именно от меня зависит, получат ли помощь мои друзья, или будут убиты.
– Проклятье, кажется, мы крепко влипли, – Галиарт не отрывался от окна. Они находились в просторной спальне на фронтальной стороне дома. – Я так и знал, что это мероприятие добром не кончится. Их тут полон двор.
– Кому-то нужно попробовать выйти через заднюю дверь и пробраться через соседние участки, – Леонтиск поморщился, потрогав глубокий порез на плече, все еще сочившийся кровью.
…С первой пятеркой противников проблем не возникло – двое, открывшие им ворота и трое у входа в дом даже взвизгнуть не успели, как были опрокинуты на землю и оглушены. Парочка, дежурившая в андроне, успела обнажить мечи. В схватку пришлось вступить, не раздумывая, а потому – без сомнений и переживаний. Леонтиску помогли Ион и Тисамен, Арес кинулся запирать двери, остальные, заметив на лестнице Эвнома, бросились за ним наверх. Сверху сразу же раздались звон оружия и грохот. Отвлекшись на них, – вот что значит отсутствие реального боевого опыта! – Леонтиск сразу же поплатился: меч одного из «белых» блеснул у самых его глаз. Афинянин отчаянно отпрыгнул назад, и сталь только вспорола ему плечо. Противник зарычал от боли, когда Тисамен, ударив с размаху, разрубил ему бок. Ошалев от ужаса перед только что миновавшей его смертью, Леонтиск кинулся на помощь Иону, и скоро прижатый ими к стене второй противник заорал, бросив меч:
– Я сдаюсь, сдаюсь, гады! Вы что, охренели? – больше всего его впечатлило, похоже, зрелище корчащегося на полу товарища. И тут Леонтиск узнал их обоих: сдавшегося звали Ипполит, а зарубленного – Харилай. Оба были старыми знакомцами по агеле, из эномотии Леотихида-Рыжего. Афинянин в ужасе уставился на расползающуюся по каменному полу лужицу крови: его худшие ожидания начинали сбываться. Проклятье, что же они натворили!
Ион стоял в стороне с серыми губами, явно чувствуя себя не лучше. С трудом взяв себя в руки – чтобы не прослыть таким же неженкой – Леонтиск помог Тисамену связать Ипполита и отправился наверх. Там тоже были трупы и кровь – один из «белых плащей» лежал лицом вниз прямо у лестницы, и в кабинете Эпименида обнаженная Клеобулида рыдала над телом матери. Сам Эпименид, хвала богам, был жив, хотя неподвижностью лица немногим отличался от покойника. «Спутники» Пирра не торопились освободить его от пут, которыми старик был привязан к стулу. Двое последних охранников, в одном из которых Леонтиск без труда опознал Эвнома, еще одного товарища по агеле, лежали на полу лицами вниз. Галиарт и Феникс заканчивали связывать им руки за спиной.
