Миттельшпиль (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Вильгельм заявил:
— Австрийцы повели себя как последние мерзавцы, пошли на поводу у англичан. Мой союзник меня бросил. Всего лишь маленькая колония — и так все изменилось. Но и ты, Ники, не поддержал меня…
— Я тебя предупреждал о грядущей неблагодарности Франца, Вилли, — перебил его, усмехаясь, Николай. — И поверь — я никак не мог помочь тебе в этом случае. Меня не поддержали даже мои министры. Наши силы связаны освоением дальневосточных окраин, а реформа армии только начата. Воевать в таких условиях против Франции и Австро-Венгрии, которых однозначно поддержит Англия — это почти самоубийство. Тем более, что британцы усилили свой флот в Гибралтарском проливе… Ты, Вилли, должен это хорошо понимать. Признайся, кто-то специально подтолкнул тебя на этот, извини за выражение, фарс. Потому что сразу ясно было, что ты потерпишь поражение на дипломатическом фронте и твой авторитет упадет. К тому же моя неспособность помочь тебе вызовет охлаждение в отношениях между нами.
Вильгельм, удивленно посмотрел на царя, вновь, как и при прошлой встрече, столь неожиданно и резко сломавшего привычный ритуал их совместной беседы и задумался.
— Неожиданно… Но… похоже, ты прав, Ники, — ответил он. — Я обязательно обдумаю твои соображения. Но как же быть с Марокко? Да, я согласился на конференцию в Альхесирасе. Да, мои дипломаты не смогли добиться больших успехов и если бы твои не помогли, попридержав амбиции французов, они бы уже установили протекторат над Марокко. Но мне пришлось уступить…
— Наплевать и забыть, Вилли. Удалить от себя недоброжелателей, дающих такие вредные советы и начать готовить месть. Вместе… Только помни, как написал Эжен Сю — «La vengeance se mange très-bien froide» (месть, это блюдо, которое надо подавать холодным)[8], — еще раз усмехнулся Николай.
— Хорошо сказано, Ники. Надо будет почитать его книги, — усмехнулся в ответ приободрившийся Вильгельм. — И на ужин обязательно надо заказать повару холодные закуски.
Оба весело рассмеялись, вызвав удивление у присутствующих
Далее последовал ужин на «Гогенцоллерне», во время которого последний лед растаял. Николай отбыл на свою яхту в три часа утра. На следующий день беседа двух императоров вновь началась с темы предательства союзников. Николай заявил.
— Французы во время последней войны повели себя ничуть не лучше австрийцев, пошли на поводу у англичан. Как понимаешь такому союзнику я доверять не могу.
Тут Вильгельм произнес на латыни. — Suum quique (каждому свое), — и выдвинул предложение. — Как насчет оформления одного маленького соглашения?
Проект был у него в кармане. Они вышли в отдельную каюту, и Николай прочел текст на французском:
«Их Величества Императоры Всероссийский и Германский, в целях обеспечения мира в Европе, установили нижеследующие статьи оборонительного союза:
СТАТЬЯ I. В случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница ее придет ей на помощь в Европе всеми своими сухопутными и морскими силами.
СТАТЬЯ II. Высокие договаривающиеся стороны обязуются не заключать отдельно мира ни с одним из общих противников.
СТАТЬЯ III. Настоящий договор войдет в силу тотчас по подписании его Их Величествами Императорами и останется в силе до тех пор, пока не будет денонсирован за год вперед.
СТАТЬЯ IV. Император всероссийский, после вступления в силу этого договора, предпримет необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить ее присоединиться к нему в качестве союзницы.
По позднейшему свидетельству Вильгельма, Николая убеждать не пришлось, изучив документ, он воскликнул: «Это замечательно!» На это кайзер отозвался: «Не хочешь ли подписаться?» «Да, конечно, — ответил тот, добавив: — Ты единственный друг России во всем мире».[9]
По словам кайзера, это был «поворотный пункт в истории Европы» — Вильгельм, «наконец, освободил себя от жутких тисков Галло-России».
Тирпиц, контрассигновавший вместе с присутствующим на яхте Макаровым договор вслед за императорами, выразил чувства многих: «Все выглядело волшебной сказкой». Бывший на борту «Гогенцоллерна» Генрих фон Чиршки отметил, что царь был искренне рад заключению договора, предоставившего шанс на установление мирных отношений между обеими странами.
Российская Империя. Озеро Ладожское. Август 1905 г.
Необычный плавучий склада или цех со странной полукруглой крышей несколько месяцев назад появившийся на траверсе Шлиссельбурга, уже несколько месяцев привлекал внимание жителей городка и окрестностей. Разговоры и гадания о том, что происходит за стенами и воротами этого необычного сооружения все это время были самым популярным развлечением среди обывателей. Тем более, что к нему регулярно привозили какие-то загадочные грузы, а внутри над чем-то работали несколько дюжин привозимых из самого Санкт-Петербурга рабочих. Потом ажиотаж стих, поскольку рабочие уехали, а что творилось внутри стало совершенно непонятно.
И вот, когда интерес к этому сооружению стал затихать, около «склада» началась неожиданная активность. Небольшой пароходик — буксир «Свирь», принадлежащий военно-морскому ведомству, который местные остряки прозвали «озерным крейсером», взяв на борт с полдюжины приехавших из столицы гостей, отправился к плавучему сооружению. Потом, удивлению немногочисленных зрителей, створки сооружения открылись и буксир вытянул из него напоминающее гигантскую колбасу летающее чудо…
Взволнованный граф Цеппелин молча махнул рукой, приглашая всех на борт дирижабля и первым полез вверх. За ним по хлипкой и раскачивающейся на ветру плетеной лесенке поднялись еще четверо, включая неожиданно присоединившегося к ним, вопреки возражению главного из моряков, полковника гвардии.
Лесенку убрали, канаты отпустили и огромный «воздушный пузырь» стремительно поднялся в небо. Там, в вышине, запустились моторы и дирижабль, плавно развернувшись устремился к центру озера под восторженные вопли зрителей.
Буксир, дымя единственной трубой, словно целый завод, пытался идти вровень с летающим кораблем. Но отставал все больше и больше. Казалось, полет пройдет без происшествий, когда вдруг изменился звук, идущий от дирижабля и он начал замедлять свой стремительный полет. Потом воздушный корабль несколько раз неуклюже вильнул на курсе и плавно развернулся назад, к берегу.
— Кажись, у них передний плавник не работает! — крикнул впередсмотрящий на буксире. А самый главный из моряков громко и витиевато выругался, сумев достичь аж двенадцатого колена в своем загибе, заслужив уважительные взгляды присутствующих на палубе.
Однако, несмотря на встречный ветер и поломку, как стало ясно, одного из двигателей и переднего руля направления, дирижабль довольно уверенно и ходко добрался до суши. Появившийся через некоторое время пароходик подошел почти вплотную к берегу и лег в дрейф. С него спустили шлюпку, в которую, кроме гостей забрались и несколько матросов поздоровее. В это время с дирижабля сбросили гайдроп, а затем пару канатов с якорями. Покрутившись немного на месте, воздушный корабль застыл, удерживаемый на месте зацепившимися за что-то на земле якорями и работой исправного двигателя.
Кроме буксира, к берегу примчались еще три катера, которые, как оказалось дежурили на озере на случай каких-либо происшествий во время полета. С прибывшими на катере число матросов и прочих нижних чинов увеличилось более полусотни и они, ухватившись за дополнительно сброшенные из гондолы канаты, сумели притянуть дирижабль к земле. Канаты привязали к поспешно вбитым в землю специальным железным крюкам, надежно зафиксировав цеппелин на месте.
Из гондолы приземлившегося дирижабля выбрались все пять членов экипажа. Причем нисколько не расстроенный внешне граф объяснял на ходу заинтересованно слушавшему полковнику вероятную причину неудачи.
— … Вследствие того, что перед взлетом дирижабль был недостаточно хорошо уравновешен, он имел большую сплавную силу, обусловившую быстрый подъем до высоты пятьсот ярдов. Сильный ветер, дующий на этой высоте, сносил дирижабль в сторону суши и не давал нам развить полную скорость. Затем отказал передний руль направления, а за ним — один из двигателей. После этого я и решил спуститься. Посадка на суше прошла благополучно, как вы сами наблюдаете, господин полковник. Однако необходимо отбуксировать воздушный корабль и ввести его в эллинг, чтобы ночью он был разрушен напором усилившегося ветра.
