Контрабандист Сталина- 3 (СИ) - Беличенко Константин (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Открываю саквояж и первое, что я вижу это индийский кривой нож с серебряной рукояткой и такими же ножнами. Всё это украшено чеканными узорами и красными непрозрачными камнями, скорее всего ониксами. Статусная вещь и красивая.
— И что это значит? — оставляю саквояж открытым и смотрю на Будённого.
— Помощь твоя нужна.
— Шо-о… опять — перебиваю и пародирую голосом волка в исполнении Джигарханяна из известного мультика.
— Ну, мы ещё что-нибудь придумаем к твоему следующему приезду, как тебя отблагодарить — смутился Будённый.
— Рассказывайте Семен Михайлович. Но я ничего не обещаю — откидываюсь на спинку стула.
— У нас возникла сложная ситуация в Наркомате обороны. Ворошилов серьёзно не ладит с Уборевичем, да и не только он. С Тухачевским было и то проще. Может, ты чаю закажешь?
Вижу, как тяжело Будённому даётся признания, и дергаю за шнурок. Через пару минут появляется Силантий. Он переставляет ящики в указанную сторону, и я заказываю Будённому чай, а себе кофе.
— Ты как настоящий барин — усмехнулся Будённый.
— До вас мне ещё далеко, вон какого молодца взад-вперёд гоняете — усмехаясь, киваю на ящики.
— Слушай Сакис, помоги. Ну, что тебе стоит. Замучил этот всезнайка — изменил тон Будённый.
— Так что вы хотите? — тяжко вздыхаю.
— Да узнал Уборевич где-то характеристики новой немецкой трёхдюймовой пушки и устроил целый скандал. Мы в прошлом году приняли такую же на вооружение. Но он утверждает, что наша в два раза тяжелее и угол наклона ствола никуда не годиться. Поспорили, что Ворошилов предложит ещё лучше. Но Клим к тебе не пойдёт, сам ведь знаешь… В общем, нужен чертёж нового облегчённого лафета с увеличенным ходом ствола, чтобы использовать пушку ещё как и гаубицу.
— Э… я вам должен достать чертёж нового лафета за ножик? Э… вы не… — так и хотелось сказать неох… — знаете, что Семён Михайлович. Что-то вы в последнее время слишком много хотите… э… бесплатно. Совесть ведь надо иметь. Мне, что эти знания дарят? За всё приходиться платить, и не мало. Вы на своих бл… балерин, что-то не экономите. Даже ваши цари скромнее были, а мне платить, как-то не хотите.
— Сакис не ругайся. Я же тебе сказал. Найдём, чем тебя отблагодарить. Ведь наша дружба только началась, так. Принято решение продавать ценности из музеев и запасов. Что-то да подберём — начал злиться Будённый.
— М… Хорошо. Но в следующий раз, сначала деньги или ценности, а потом ваши заказы… и про Миусский полуостров не забывайте — иду на попятную. Представляю, как тяжело Будённому далось такое признание. Сорится мне тоже не с руки.
Глава 11
На полустанке за Москвой к нам начали цеплять дополнительные теплушки и грузовые платформы с грузом. Будённый, который в своей машине привёз двух человек, знакомит меня с Поликарповым и Бартини. Этим самым он показывает, какое огромное значение сейчас в СССР придают авиации.
Николай Николаевич Поликарпов, коротко стриженный с ранними залысинами тридцатилетний крепыш. Почти круглое лицо с чуть вздернутым носом выдают в нём настоящего русского. Бартини Роберт Людвигович, наоборот. Худощавый красавец с пышными волнистыми волосами и выразительными тёмными глазами. Одет в приталенный, элегантный костюм с галстуком и в шляпе. Выделяются большие запонки на рукавах светлой рубашки. С такой внешностью, ему больше бы подходила роль киноактера, нежели авиаконструктора. Примерно такого же возраста. Приблизительно все мы одного возраста и это хорошо, будет легче общаться. Обоих приглашаю путешествовать в моем вагоне, место у меня там ещё есть. Правда им придётся делить одно купе на двоих. Их помощники вообще едут в обычной теплушке. Туда же я определил китайскую семью Ван и старика Сюй. Попросил, чтобы их не обижали. Они будут обживать мой новый дом и огород с лекарственными травами, купленный в Таганроге. Потом и остальных китайцев перевезу. Почему не дали пассажирские вагоны и куда они все делись, мне не понятно?
Компания в "моём" вагоне подобралась довольно интересная. Два профессора, Бехтерев и его друг профессор Леонович, которого он сманил обещаниями и перспективами. Два авиаконструктора, Потоцкий с Андреем и я. Знакомимся все ещё раз. У меня договорённость со Сталиным, что ни Поликарпова, ни Бартини в ближайшие пару лет из Таганрога отзывать не будут. А там уже моё инкогнито будет не так актуально. А потом с началом голода они и сами не поедут.
Наконец закончилась волокита с увеличенным составом и Андрей с Сергеем, начальником моих архаровцев, дали добро на отправление. Мы сели за стол и под легкое вино с закуской из моих запасов завели неспешную беседу…
Следующий день в нашем вагоне уже стал "клуб по интересам". Я засел с авиаконструкторами за обсуждения самолётостроения, стараясь не выдать своего после знания, а больше задавая едкие вопросы.
— Вот я не понимаю вас Николай Николаевич, чего вы так уперлись в бипланы? — разбираем мы его У-2. Кстати, в этом вопросе меня поддержал Бартини, который попросил называть его Роберто. — Вот как я учился ездить на велосипеде? Сперва, всё пытался смотреть на колеса, так и тут.
— Зато разбег нужен будет малый и машина развернётся "на пяточке" — парирует Поликарпов.
— Где в основном происходят аварии? — спрашиваю.
— На взлёте и посадке — вместо Поликарпова Бартини.
— Тогда кому нужен ваш высший пилотаж на учебном самолёте? Тут, как я понял, нужен надёжный самолет для начального обучения. И инструктор чтобы сидел рядом, а не сзади. Вы же этим удорожаете и усложняете самолёт — парирую ему. — Ну и хорошо ещё и другого ученика взять, чтобы смотрел и учился.
— Тогда машина получится тяжелой, и плохо будет летать. А планируемый двигатель М-11 его и не вытянет.
— Но вот смотрите. Убираем нижние крылья, минус вес — потихоньку я подталкиваю к созданию самолёта типа немецкого Физелер Fi 156 Шторьх.]Наши его тоже оценят. Отечественный аналог должен называться "Аист". В конце 1940 года начали готовить к серийному производству в Прибалтике. После начала войны уничтожены были даже опытные образцы, и в итоге пришлось возобновлять выпуск устаревших бипланов У-2. — прим. автора.]
— И винты надо делать из металла, тогда тоже минус вес. Французы уже делают металлические трёхлопастные винты и утверждают, что тяговое усилие на них больше. Попробуйте трёх, четырёх, пяти лопастные винты.
— И где их взять? — скептически Поликарпов.
— Самим уже пора начинать что-то делать. У вас под боком Мариуполь с его заводами. Возможно, там плавку металла сделают. А нет, стройте небольшую печь в Таганроге. Потом прессом штампуйте. Образцы я привезу, договор с вашим руководством есть.
Пока Поликарпов с Бартини обдумывали эту информацию, я обратил внимание на других наших попутчиков, где что-то эмоционально рассказывал профессор Бехтерев. Прислушался. Ловлю себя на том, что от услышанного у меня даже рот приоткрылся. Спорят про… про закуску к пиву. Профессор всех убеждает, что лучше немецких колбасок и сарделек к пиву ничего нет и надо у себя такие же завести.
Это что получается? Пока я спасаю мир… они спокойно радуются жизни? Вообще охренели? Так… стоп. Тормозим. Сам же Сталина не раз убеждал, что не надо губить нэпманские заведения. Бехтерев прав, чтобы человек хорошо работал, он должен и нормально отдохнуть. А как уже это будет происходить, толи за кружкой пива или на лыжах, он должен решать сам. Решено. Попадётся разорившаяся пивоварня, куплю оборудование и привезу в Таганрог. Наверное, и из старого персонала кого-то временно привлечь придётся. В общем подумаем.
— А почему так неудобно садиться в самолёт? — смотрю какой общий эскиз чертит Поликарпов.
— А вы что предлагаете? — тут же сориентировался Бартини, который тоже делает какие-то пометки.
— Как в автомобиле.
— Ага. Ещё чтобы и стекло опускалось — не очень довольно Поликарпов.
— А почему нет?
— И где мы это стекло возьмём? — Николай Николаевич.
