Контрабандист Сталина- 3 (СИ) - Беличенко Константин (читаем книги онлайн .TXT) 📗
— Но мы не можем вводить ещё одну республику — Скрипник.
— Об этом речь не идёт. Это будет отдельный экономический район. Мы товарищи с вами не утописты и понимаем, что нельзя быть сильным везде — "тьфу ты, опять слова грека" Сталин — поэтому сосредоточимся на отдельных промышленных зонах. Остальные регионы пока оставим, и даже не будем сейчас проводить коллективизацию на остальной части Украины. — Это уже чтобы заручится поддержкой правых.
— А ведь Ленин предупреждал нас о мелкобуржуазных настроениях на Украине и вы с ним тогда были согласны — опять влезла Крупская.
— Надежда Константиновна у нас и так не хватает сил гасить крестьянские восстания. С начала года их уже более четырехсот. Начни мы сейчас на Украине… опять получим махновщину. Нельзя сейчас перед уборкой урожая — Менжинский.
Споры так ни к чему не привели, никто не хотел давать такие возможности и экономические рычаги Сталину. Поэтому вопрос поставили на голосования. Вот тут Сталин и удивился. Часть правых, как это ни удивительно, поддержали его. Зато часть его сторонников выступила против, придерживающихся крайне левых взглядов. Он быстро запомнил расклад, который следовало хорошенько обдумать. Так как голоса разделились поровну, то вопрос о создании Росбасса в чётко определённых границах отдельно от Украины, решили пока отложить. Обсудили и другие вопросы, где в основном Сталину и его сторонникам приходилось уступать, и закрыли заседания. Не смотря на победу над Троцким, группа Сталина пока ещё находилось в меньшинстве.
— Надо им какую-то кость кинуть. Иначе они будут саботировать и другие наши решения — поделился Сталин с вернувшимся Кировым, идя по коридору.
— Вон со своим греком и посоветуйся. Он горазд на придумки, этот ваш византиец — легкомысленно с улыбкой ответил Киров.
— Подумаю. А пока я пойду…. поработаю — ответил Сталин и направился к себе в кабинет. Не успел он сесть за свой рабочий стол, как дверь в его кабинет открылась чуть ли не пинком ногой. Так бесцеремонно со Сталиным вести себя позволить мог только один человек.
— Авель, ты почему не поддержал меня на голосовании? — зло бросил Сталин Енукидзе.
— Сосо, а почему ты всё последнее время всё меняешь? С нами не советуешься. По твоему приказу арестовали часть наших друзей. А за что? Ну, захотели они жить чуть лучше, разве это плохо? За что мы тогда воевали? — Енукидзе и вальяжно развалился на стуле.
— Ты что не понимаешь, что если мы сейчас дадим себе и другим слабину, то нас раздавят? У нас крайне сложная ситуация.
— Да брось ты. Ты мне лучше скажи, что вы там с Ворошиловым и Будённым крутите? Откуда появляются новые машины и разные вещи? Почему я и другие не можем попасть на склад к Берсону? Что это за тайны у тебя появились от своих товарищей? — Авель.
Если до сегодняшнего дня Енукидзе считался близким другом Сталина, то сейчас перестал им быть. Сталин понял, что Енукидзе интересует только своё сластолюбие и власть, которую он получил, организовывая снабжение, питание, автотранспорт и санаторное обслуживание. Кличка Енукидзе — "Золотая рыбка" — подходила ловкому завхозу, как нельзя кстати. Сейчас Енукидзе боится потерять нити управления материальными фондами и усиление власти самого Сталина. Если раньше Сталин "закрывал глаза" на его развлечения с молоденькими девочками и походы на троих с Ворошиловым, и со сластолюбцем М. Калининым по молоденьким балеринам и актрисам, то сейчас решил что хватит. Правда, в последнее время Ворошилов в этом замечен не был. Два подряд покушения, бунт в Москве, заговор в самом Кремле, постоянные жалобы жен соратников из-за детей, сегодняшнее голосование и нежелание Енукидзе работать на благо страны переполнили "чашу терпения" Сталина. Да и с разбазариванием материальных средств Енукидзе, в нынешней обстановке тоже надо что-то делать. Едкие замечания грека, что "с такими друзьями и врагов не надо. С ними всё равно ничего не построишь. А то, что построишь никому ненужное, и где четыре из пяти сегодняшних соратников Сталина — это прилипший мусор", тоже сыграли свою не последнюю роль. Пусть займётся им сам Менжинский, решил Сталин. [26]
Глава 10
И вот я опять вечером в гостях у Сталина. В этот раз он меня угощает блюдами из грузинской кухни, с которой я почти не знаком. Что-то типа голубцов, только завернутые в молодые листья винограда. Хачапури на шампуре и странные лепешки с хвостиком — пури. Все это мы запиваем ароматным лёгким вином, чуть крепче виноградного сока.
Почти полчаса разговариваем о разном, и не о чём. Во всяком случае, я не могу понять, что от меня хочет генсек. Добрались, наконец, и до правления страной Николая — II.
— Никудышный был царишка. Не на свое место сел. Ему бы отказаться от престола ещё в году… в году… Да лет пяток бы поцарствовал и хватит! И для него лучше вышло бы, и для… — не договорив, махнул рукой Иосиф Виссарионович и поморщился.
— Я вот от французов слышал, что он вовремя кровавого воскресенья 9 января 1905 года тем же вечером поехал на приём во французское посольство, где был малый бал с танцами. Даже французы удивились такой глупости и равнодушию к своим подданным при такой трагедии — поддержал я.
— Вот, вот. Так что революция была закономерна.
— А хорошее у вас вино. Пару ящиков дадите? — не хочу слушать коммунистические призывы или агитацию.
— Хорошо. Что вы там про Блюмкина прошлый раз рассказывали? — что-то для себя решил и резко перешёл к делам Сталин.
— Ох, какой вы хитрый, господин Сталин. Чем платить будете? — скорее всего вопрос на угадайку.
— Сахаром.
— Не пойдёт. В Европе он не котируется. Взял только по тому, что больше нечего. Скину по дешёвке. Мне нужен мёд в стеклянных банках, гранулированный уголь или сухое горючее. В крайнем случае, дубовые пиломатериалы, для производства бочек — отвергаю предложение с сахаром.
— Вы же не хотите, чтобы меня оттерли от власти, и потерять свой бизнес и месть? Поэтому мне нужен ваш совет. Как вы считаете, что в ближайшее время произойдёт в мире и как СССР на этом может заработать? На счёт ваших предложений я согласен, но это не может быть быстро — Сталин.
За десять минут мы согласовываем объемы, которые я получу. При этом я ориентируюсь на европейские цены, но беру наполовину ниже. Скоро кризис и цены значительно упадут.
— А как же ваши помощники? Неужели они ничего подсказать не могут? — задаю интересующий меня вопрос.
— Скажешь — сделают. Не скажешь — так всё и останется. Что это? Привычка к барину? Необходимость пастуха? А если с пастухом вдруг что-нибудь случится? — с досады махнул рукой Сталин.
Что-то Сталин сегодня очень эмоционален. Значит, дела совсем идут плохо, делаю я вывод. С другой стороны я теперь понимаю, почему ему пришлось стать диктатором. Мало того, что соратники еле шевелятся и предложить ничего толкового не могут, так и кнут постоянно приходится использовать, чтобы выполнили хотя бы то, что им поручили. Наверно и поэтому Сталин всегда внимательно слушает про образцы техники, вооружения и одежды которую я привожу.
— Для начала давайте разберём вашу речь от 1925 года. Вы там оперируете, "что в случае войны СССР не сможет остаться в стороне, однако наша задача вступить в нее последними, для того, чтобы бросить решающую гирю на чашу весов". Я вам скажу, что это в корне не верно. Не считайте их за дураков, я вам уже это объяснял — знаю, что через три года Сталин резко изменит свое мнение и произнесёт свою знаменитую речь. Но надо подтолкнуть его, чтобы он произнёс её ещё раньше.
— Возможно, вы и правы — согласился со мной неожиданно Сталин. А может просто не захотел спорить на эту тему.
— Сворачивая внутренний НЭП вы убираете внутри страны конкуренцию. У вас в Москве даже в туалет скоро негде будет сходить, потому что закрываются нэпманские кафе и рестораны. Это нормально? Плюс третируете постоянно ваших лишенцев и бывших. Многие из них годами учились, а тут на производство приходит… — так и хотелось сказать "луганский слесарь" — всякие бестолковые и начинает их учить производству. Да ещё и платить вы не хотите. Как вы платите, так они и работают. А своё дело вы им почти не разрешаете. Неужели вы не понимаете, что вместо производственников и созидателей у вас получается новая элита приспособленцев?
