История кочующего экипажа (СИ) - Федоренко Александр Владимирович (мир книг TXT) 📗
Уже под вечер, он собрал все безлошадные экипажи, и невдалеке от танка с номером «79», сумел подать такую историю, что прислушались и Олег, и Артем, и Борис с Геннадием.
— … Это произошло в те дни, о которых сложилось мнение, будто советские войска в начале войны, только отступали, не оказывая врагу серьезного сопротивления. Я расскажу, о вашем собрате — Зиновие Колобанове и его подчиненных, чтобы развеять это заблуждение. Ведь Красная Армия, летом 1941 года, яростно билась с фашистскими оккупантами. Итак, в конце августа сорок первого, 3-я танковая рота Колобанова обороняла подступы к Ленинграду. Было это в районе города Красногвардейска. 19 августа, Колобанов получил личный приказ от командира дивизии: перекрыть три дороги, которые ведут к городу со стороны Луги, Волосово и Кингисеппа. В общем, боевая задача — защитить три дороги пятью танками. Зиновий к тому времени, прошел финскую войну, трижды горел в танке, но каждый раз возвращался в строй. Служил он на тяжелом танке КВ-1. Позицию Колобанов выбрал на высоте с глинистым грунтом, на расстоянии около ста пятидесяти метров, от развилки дорог. Там росли две березы, получившие название «Ориентир N1». А примерно в трехстах метрах, и был перекресток, обозначенный как «Ориентир N2».
— Товарищ политрук, а можно подробнее? — попросил какой-то младший лейтенант.
— Хорошо. Так вот, длина просматриваемого участка дороги около километра, 22 танка легко размещаются на нем при походной дистанции между танками 40 м. Выбрав места, для ведения огня по двум противоположенным направлениям — вырыли капонир, прямо напротив перекрестка. С таким расчетом, чтобы курсовой угол был минимальным. При этом пришлось смириться с тем, что расстояние до развилки сократилось до минимума. Но, так или иначе, позиция была подготовлена. И вот, на следующий день, где-то около 14:00, по приморской дороге, проследовали немецкие разведчики-мотоциклисты, которых экипаж Колобанова беспрепятственно пропустил. За ними пошла колонна. За те две минуты, за которые, головной танк преодолевал расстояние до перекрестка, Колобанов убедился, что в колонне нет тяжелых танков. И он, составив план боя, решил пропустить всю колонну до развилки — Ориентира N1…
Тут посыпались уже сугубо профессиональные вопросы от командиров экипажей, и пушкарей с самоходок и тяжелых танков, что попали в ремзону. И довольный товарищ, с соответствующей подготовкой, ответил разъясняя:
— Таким образом, все танки успевали пройти поворот в начале насыпной дороги, и оказывались, в пределах досягаемости пушки КВ. А в колонне двигались легкие танки Pz.35(t)). Открыв огонь, и подбив танки в голове, середине и в конце колоны, Колобанов не только заблокировал дорогу с обоих концов, но и лишил фашистов, возможности съехать на другую дорогу. Среди немцев, возникла страшная паника — одни танки, пытаясь скрыться от губительного огня, лезли под откос и там вязли по башни в болоте. Потом и они были сожжены. Другие, пытаясь развернуться, натыкались друг на друга, сбивая гусеницы и катки. Перепуганные экипажи, выскакивая из горящих машин, пытались спастись, но большинство из них попадали под пулеметный огонь.
— Здорово, фрицев причесали — воскликнул кто-то.
— И показательно — кивнул политрук — за полчаса боя экипаж Колобанова подбил все 22 танка в колонне. Из двойного боекомплекта было израсходовано 98 бронебойных выстрелов. Уже после боя, на своем КВ-1, танкисты насчитали более сотни попаданий.
— Но это же, только один бой — послышался чей-то приглушенный голос — и к тому же против легких танков. А тут «тигры» и «фердинанды» прут…
— Тот бой был не единственным — после него, еще три недели, рота старшего лейтенанта Колобанова сдерживала немцев на подступах к Красногвардейску в районе Большой Загвоздки. За это время пять танков Колобанова уничтожили три минометных батареи, четыре противотанковых орудия и почти триста немецких солдат и офицеров.
В середине сентября 1941 года, Красногвардейск был оставлен частями Красной Армии. Рота Колобанова была опять оставлена прикрывать отход последней войсковой колонны на город Пушкин. Вот так сражались ваши старшие товарищи — вам есть, с кого брать пример. Так и надо перенимать опыт, лучших танкистов, слушать их подсказки и советы.
Некоторые буйные головы, после этого рассказа, прямо сейчас бы бросились в бой — да не на чем. Так кончился первый день боя, трудный, но утвердивший уверенность, что немца сдержать можно. Может быть, дорогой ценой, но по-любому. Трое танкистов из будущего, знали это наверняка, но все равно испытывали гордость оттого, что приложили руку к зарождению первого этапа победного продвижения на запад. Сегодня они коротали ночь здесь, ожидая, когда восстановят некоторые машины, а поутру требовалось выдвинуться туда, где рассредоточиться их бригада. Танковые резервы у фронта конечно были. Но их предпочитали держать до наступления свежими, а вот наспех сколоченные формирования, из уцелевших танков бросали в сдерживающие бои. Формировались взводы, из них роты, и в итоге батальоны, быстрого реагирования.
А части бригады в течение ночи совершенствовали оборону. Одновременно произвели перегруппировку, развернув часть 17-го танкового полка фронтом на восток, и усилив его двумя взводами 3-го мотострелкового батальона, Тем самым, обеспечивая себя заслоном, от ударов с фланга в случае прорыва противника. Олегу, и всему остальному экипажу танка, об этом беспокоиться было ненужно, они были в тылу, пусть и неглубоком. Им, как и тем, кто отремонтировал свои машины, нужно было просто переночевать, а утром выдвинуться в свои подразделения…. Что и сделали, вторую ночь, ночуя в непривычной обстановке. При лейтенанте, говорить ни о чем, не стали, поэтому каждый остался, наедине со своими мыслями. В том числе, и о том, пройдет ли время в их будущем, и они вернуться в ту же минуту, в которую и пропали…
Летом, ночи короткие, душные и жаркие. Спал экипаж прямо на земле, постелив себе брезент под деревьями рядом с танком. Машина была подготовлена, в случае чего, оставалось только усесться в танк, запустить двигатель, и можно выдвигаться. Спалось всем тревожно и беспокойно — прошедший день был богат событиями. Но понимая, что и завтрашний может быть таким же, все старались выспаться хоть как-то. Артем, пытаясь устроиться поудобней, отметил смену суток, и их переход в седьмое июля. Главный вопрос напружинено стоял ребром — как вернуться в будущее, и именно в свое время? Если не сейчас, то хоть в августе? Повлиять хоть как-то, на ход Битвы они не могли — не помнили — как она проходила. Какой корпус — где находился, какая бригада, где воевала? Даже имей он звание и стань во главе батальона, не мог бы ускорить ход Курской Битвы.
Операция «Цитадель», была последним шансом немцев, удержать инициативу в свих руках, и они прилагали к этому колоссальные усилия. Поэтому кроме как стать действующим экипажем Т-34-76, они ничего не могли. Даже анонимно подбросить в штаб фронта, письмо о грядущих событиях — не увлекались историей, и соответственно написать было нечего. Их двадцать первый век, отстоял от сороковых годов прошлого на четыре поколения предков с другим складом ума. А сами они…. Оставалось грамотно воевать, и бить по танкам непростых фашистов, а чинов, не меньше майора. Вот тогда может вред будет результативным. Так он чутко дремал, а не спал всю ночь. И только уже на заре, сон был готов сморить его, но уже подошла пора — вставать.
Рассвет наступал быстро, туман редел, рассеивался. Поспать дольше, никому не дали — тут не госпиталь и не дом отдыха. Пока вставали, да ополаскивались, в штабах уже работали. Так, распоряжением командующего армией и командира 3-го мотострелкового корпуса, с рассветом седьмого июля, были высланы офицеры связи и разведывательные группы. А так же, командиры на самолетах, для уточнения положения 5-гвардейского танкового корпуса. По последним данным, полученным непосредственно офицера связи, стало известно, что в 18.00 противник овладел Лучками. И часть сил корпуса вела бой в районе высоты 232,0, находящейся в трех километрах севернее Лучков. Немцы разными путями рвались к Обояни.
