Том II: Отряд - Джентл Мэри (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Пальцы больше не чувствовали биения сердца, влажный палец не встречал дыхания, но тело Флориан оставалось теплым.
Она закрыла глаза перед величием геральдического зверя, которого Божья Благодать — пролившаяся через мужчин и женщин отряда Лазоревого Льва — вывела из темноты.
— Сейчас.
Она тянется к ним, впивает их силу: золотое сияние солнца. Она чувствует, как начались перемены, которых уже нельзя остановить.
— Я не сдаюсь, — говорит она, прижимая к себе Флориан, — а если уж проигрываю, так стараюсь сохранить все, что возможно.
Момент изменения.
Она чувствует вес Флоры. Только теперь открывает глаза, смотрит на протоптанный след на старом опрокинутом алтаре, на заснеженные руины стен, узнает знакомые очертания.
Но лес моложе, и долина другая, и нет разбитых окон и деревьев остролиста.
У нее хватает времени улыбнуться. «Фортуна. Просто повезло».
И словно взрывается разум, безмерная мысленная мощь Диких Машин протекает сквозь нее, обволакивает ее, становится подвластным ей орудием. Она способна проделывать тончайшие вычисления — что должно стать невозможным, что материализовать, что оставить в потенции.
— Ну, теперь не подведи, — ее руки обнимают Флориан, ее ладони касаются Бургундии. — Давай, девочка! — и, тихо, в темноту: — В надежное место.
Она на миг задумывается неужели каждый священник, обладающий Благодатью, чувствовал то же, что она сейчас.
Любовь к миру, каким бы жестоким, горестным и горьким он ни был. Любовь к своим. Воля и желание защитить.
И тогда властным тоном командира она говорит:
— Пошли!
Она переносит Бургундию.
Расшифровка записи беседы профессора Дэвиса, мистера Дэвиса, д-ра Рэтклифа и мс. Лонгман.
Запись датирована 14/1/2001.
Место записи не определено, определяемые шумы соотносятся наиболее вероятно с приемной госпиталя. Оригинал пленки с записью не обнаружен. Пропуски и лакуны относятся к данной расшифровке.
ЛЕНТА ЗАПИСИ #####
Источник ####
№ ####
(Шумы пленки, звук. переключателя.)
ВИЛЬЯМ ДЭВИС: (неразборчиво) …с фоточувствительной эпилепсией телевизор смотреть не следовало бы.
ВОГАН ДЭВИС: Верно, однако человеку, на шестьдесят лет выпавшему из времени, приходится. Признаться, я поражен. Прихожу к заключению, что с тридцатых годов вкусы населения деградировали. Самые низкопробные развлекательные программы, и ничего больше.
ПИРС РЭТКЛИФ: С вашего позволения, профессор Воган, представлюсь…
(Неразборчиво. Фоновый шум помещения.)
ВОГАН ДЭВИС: Так вы Рэтклиф. Должен сказать, не скоро вы собрались со мной повидаться. Судя по вашим предыдущим публикациям, вы кажется, склонны к некоторой строгости мышления. Могу я надеяться, что вы обошлись с моей работой с соответствующим пониманием?
ПИРС РЭТКЛИФ: Надеюсь, профессор.
ВОГАН ДЭВИС: Пока живешь, надеешься, доктор Рэтклиф. Кажется, я не отказался бы от чашки чая. Дорогая, вы не могли бы распорядиться?
АННА ЛОНГМАН: Я спрошу сиделку, можно ли это устроить.
ВОГАН ДЭВИС: Вильям, может быть, ты…
ВИЛЬЯМ ДЭВИС: На меня не обращайте внимания. Мне вполне удобно.
ВОГАН ДЭВИС: Я предпочел бы побеседовать с доктором Рэтклифом наедине.
(Неразборчиво, комнатные шумы, голоса снаружи.)
АННА ЛОНГМАН: (неразборчиво) …кофе… в местном кафе. Вам подать трость?
ВИЛЬЯМ ДЭВИС: Господи, не надо. Всего несколько шагов.
(Неразборчиво — открывается и закрывается дверь?)
ВОГАН ДЭВИС: Доктор Рэтклиф, я говорил с этой девушкой. Не будете ли вы столь любезны, чтобы сообщить нам, где вы пропадали в течение, насколько я понял, почти трех недель?
ПИРС РЭТКЛИФ: С девушкой? А! Анна говорила, что вы беспокоились обо мне.
ВОГАН ДЭВИС: Будьте любезны, ответьте на вопрос.
ПИРС РЭТКЛИФ: Мне он кажется несущественным, профессор Дэвис.
ВОГАН ДЭВИС: Черт подери, юноша, отвечайте, когда вас спрашивают!
ПИРС РЭТКЛИФ: Боюсь, я мало что могу сказать.
ВОГАН ДЭВИС: Подвергались ли вы в прошедший промежуток времени опасности для жизни?
ПИРС РЭТКЛИФ: Что? Чему подвергался?
ВОГАН ДЭВИС: Это абсолютно серьезный вопрос, доктор Рэтклиф, и я буду признателен, если вы отнесетесь к нему соответственно. В свое время я поясню свою мысль.
ПИРС РЭТКЛИФ: Нет. То есть… ну… нет.
ВОГАН ДЭВИС: Вы вернулись из своей археологической экспедиции…
ПИРС РЭТКЛИФ: Не «моей». Экспедиция Изобель, доктора Напиер-Грант, я хочу сказать.
ВОГАН ДЭВИС: Сплошные женщины. Несомненно, мы вырождаемся. Однако… Вы вернулись из Северной Африки: не попадали вы за это время в опасное положение или неприятные происшествия?
ПИРС РЭТКЛИФ: Если и попадал, то не заметил. Профессор Дэвис, я вас не понимаю.
ВОГАН ДЭВИС: Девушка сказала мне, что вы читали манускрипт Сибл Хайдингем. Что этот несколько вольный перевод — ваша работа.
ПИРС РЭТКЛИФ: Да.
ВОГАН ДЭВИС: В таком случае не нужно обладать большими умственными способностями, чтобы понять, что происходит! И вы удивляетесь, что я проявляю некоторую озабоченность судьбой коллеги?
ПИРС РЭТКЛИФ: Честно говоря, профессор Дэвис, вы не производите впечатления человека, который слишком внимателен к своим ближним.
ВОГАН ДЭВИС: Вот как? В самом деле, возможно, вы правы.
ПИРС РЭТКЛИФ: Я не появлялся, потому что меня допрашивали…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). Кто?
ЛИРС РЭТКЛИФ: Думаю, в настоящий момент лучше не уточнять.
ВОГАН ДЭВИС: Не случилось ли несчастных случаев с кем-либо из участников вашей экспедиции? Автомобильные аварии и тому подобное?
ПИРС РЭТКЛИФ: Экспедиции Изобель. Нет. Изобель бы мне рассказала. Не понимаю, какая тут связь с манускриптом Сибл Хайдингем?
ВОГАН ДЭВИС: Этот документ объясняет, что с нами происходит.
ПИРС РЭТКЛИФ: Да, расщепление истории… (неразборчиво) что вы писали в приложении ко второму изданию? Вы написали его?
ВОГАН ДЭВИС: О да, доктор Рэтклиф, написал. Оно было у меня в кармане, когда я отправился в Лондон. Будь у издателя побольше здравого смысла, он покинул бы Лондон на время бомбежек, однако…
ПИРС РЭТКЛИФ: (перебивая). Возвращаясь к теме… Вы читали манускрипт Сибл Хедингем, вы писали о расколе и о «первой истории»…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). Да, и совершенно очевидно, что это необходимо срочно опубликовать! Я был очень близок к истине в моем издании документов, касающихся Аш. Из документа Сибл Хедингем мне стало ясно, что Бургундия была, так сказать, «перенесена» от нас. Перенесена на уровень существования материи, который для нас в настоящее время не наблюдаем — впрочем, может быть, уже добрались и до него?
ПИРС РЭТКЛИФ: Да, эксперименты в области физики элементарных частиц и теории вероятности проводились…
ВОГАН ДЭВИС: Вы пришли к тем же выводам, что и я. По-видимому, до «раскола» мы обладали способностью сознательно делать то, что другие формы жизни проделывают бессознательно.
ПИРС РЭТКЛИФ: Превращать невозможное и чудесное в реальность. В материальный мир. (Пауза). Но я не могу понять. Вселенная реальна, понятно, мы ее воспринимаем. Но вселенная неопределенна. Это известно еще с работ Гейзенберга, на субатомном уровне все расплывчато. Наблюдение влияет на ход эксперимента. Вы можете определить местонахождение частицы или ее импульс, но никогда — то и другое вместе. Там все не устойчиво, это не та реальность, о которой говорится в манускрипте.
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). Пожалуйста, перестаньте метаться.
ПИРС РЭТКЛИФ: Извините. Но я это вижу, это устойчиво. Бургундия поддерживает нашу устойчивость. Что было неопределенно сегодня, будет столь же неопределенным и завтра! Она не дает прорваться неконтролируемой ирреальности. Хаосу. Может быть, наше существование и не совершенно, но оно постоянно.
