Багровые волны - Максимушкин Андрей Владимирович (книги без сокращений TXT) 📗
— Вижу корабль!
— Боевая тревога! — вторил ему сонный вопль лейтенанта Донцова.
Командир торпедно-артиллерийской части только-только выполз из жилого закутка. Крик Серебрякова застал его по пути в гальюн, но среагировал лейтенант как надо. Сказались выучка и приобретенный за два боевых похода опыт.
— Мотористы, приготовиться к погружению — бросил Котлов и мелкой рысью метнулся на центральный пост. Быстрее, пока тесный коридор не наполнился спешащими по своим постам моряками.
Прильнув к окулярам, командир повернул зенитный перископ вокруг своей оси. Точно, со стороны кормы приближается крупный корабль. Судя по силуэту старый крейсер или эсминец. Подлодка медленно идет в полунадводном положении на электромоторах. Дистанция 20–25 кабельтовых, точнее пока не определить. Заметить на фоне берега низкую ныряющую между волн рубку подлодки немыслимо, но Котлов командует погружение на 10 метров.
— Носовой отсек к бою готов — докладывает лейтенант Донцов.
Торпедист успел оценить ситуацию и приготовился к атаке. Впрочем, скорее всего, свою роль сыграл старшина группы. Анашенков мужик серьезный, своих людей не распускает, держит в ежовых рукавицах. Торпедисты в тихую скулят, жалуются на старшину, но зато дело знают. В торпедных отсеках всегда порядок, аппараты исправны, баллоны с жатым воздухом проверены и заправлены, торпеды надежно принайтованы и смазаны тавотом. Еще не было такого случая чтоб, при выстреле торпеда заклинила, или аппарат беспузырьковой стрельбы отказал.
Зато с командиром группы комендоров лейтенанту Донцову не повезло. Владик Сомов хоть и прослужил на флоте 15 лет, но в чинах дальше старшины не поднимался. Всему виной были его безалаберность и любовь к спиртному. За это неоднократно и горел. Владика спасали только его беззаветная верность флоту, легкий характер и наивная полудетская улыбка, которую он нацеплял, как только вляпывался в очередную историю. Замполит как-то в сердцах обозвал Сомова Швейком. Так это прозвище к комендору и прикрепилось, после того как Махнов объяснил людям, кого он имел в виду, да еще притащил на подлодку книгу Ярослава Гашека.
Неизвестный корабль идет прежним курсом, дистанция медленно сокращается.
— Малый вперед — срывается с губ Котлова — право руля. Так держать
— Атакуем? — кивает старпом и тут же добавляет — лезет в первый угол.
— Лишь бы не отвернул. Мы его не догоним. Не могу понять, что за посудина. Лидер «Харви» или «Джервис»? Эсминец?
— Это крейсер — уверенно заявляет, завладевший вторым перископом, командир БЧ-2-3 — старый крейсер тип «Ц». И дистанция 25 кабельтовых, не меньше.
— "Карслай", «Серес» и прочие — проявляет свою осведомленность штурман. — Старая посудина времен прошлой войны. Небольшой, четыре с половиной тысячи тонн, скорость до 29-и узлов, бронирован, несет пять шестидюймовок в щитовых установках, несколько зениток.
— Противолодочного вооружения нет — продолжил Донцов.
— Кто бы там ни был, цель хорошая. Стоит колупнуть.
Подлодка тем временем неторопливо ползла навстречу противнику. Английский крейсер не менял скорость и курс, видимо его командир и не подозревал, что у Шетландских островов могут патрулировать советские или немецкие подлодки. Или же он надеялся на скорость — крейсер держал ход в 16 узлов.
— Лейтенант Донцов, рассчитайте торпедный угол на дистанцию в 5 кабельтовых.
— Пять?! — брови Бориса Алексеевича медленно поползли вверх.
— Трехторпедный залп — Котлов буквально выстреливает короткими командами.
Не время размусоливать и гадать: что почем. Противник приближается. Острый скошенный нос режет волны, вдоль бортов корабля бегут пенные буруны. Над обеими трубами клубится легкий дымок.
"Две трубы!" — щелкает в мозгу Виктора Котлова: "Английские эсминцы все однотрубники". По меткам на визирном кольце перископа уже видно, что дистанция сократилась до десяти кабельтовых.
В отсеках подлодки тишина, люди невольно переходят на шепот, как будто противник может их услышать через толщу воды. Только тихо жужжит гирокомпас, и из кормовых отсеков доносится гул вентиляции. Стармех готовится к немедленному пуску дизелей, на случай экстренного всплытия.
— Четвертый, пятый, шестой аппараты товсь!
— Торпедный отсек к стрельбе готов. Выставлена глубина 4 метра.
— Хорошо, это очень хорошо. Давай, помаленьку, давай родимый — шепчет командир.
В это момент боцман роняет гаечный ключ. На центральном посту все невольно вздрагивают от грохота. Штурман резко выпрямляется и чувствительно бьется затылком о шкаф манометров балластных цистерн.
— Тьфу, ты черт! Напугал, ирод — срывается с губ замполита.
Неожиданный возглас и особенно последнее замечание вызывают на лицах жизнерадостные улыбки. Почувствовав себя в центре внимания и понимая, что сморозил нелепость, политрук Махнов пытается исправить положение. Он подходит к штурману и внимательно разглядывает через его плечо карту. Удовлетворительно хмыкает, и негромки интересуется:
— По нормативам на крейсер требуется две торпеды. Почему Вы, Виктор Николаевич, собрались стрелять тремя? Перерасход боеприпасов.
— Для верности. Чтоб ни одна сука не всплыла — безразличным тоном бросает в ответ Котлов не отрываясь от перископа. В душе у него все кипит, но внешне командир сохраняет спокойствие. В отличие от замполита он надеется хоть на одно попадание. Даже новые торпеды не отличаются надежностью, уже были случаи, когда взрыватели не срабатывали.
— Начинаю отсчет — звучит голос старпома. Соколов готовится взять на себя командование стрельбой.
— Машинам стоп.
В этот момент подводная лодка сбрасывает ход. Вперед она движется только по инерции. Еще полминуты и корабль останавливается. На глубине волнения нет. Ничего не может сбить корпус подлодки с линии прицеливания. Торпедные треугольники рассчитаны. Остается только дождаться, когда крейсер доползет до расчетной точки и можно стрелять. Крышки трех аппаратов открыты, торпедисты стоят у пусковых приборов. Руки на рычагах и кнопках.
На крейсере до сих пор не поняли, что они на мушке. Три часа назад командование флота метрополии получила панический рапорт от патрулирующей в Норвежском море крейсерской эскадры: обнаружен «Шарнхорст». Линкор в сопровождении трех крейсеров идет по направлению к Исландии. Новость ждали давно. Адмиралтейство готовилось к очередной попытке прорыва в Атлантику вражеских рейдеров.
На перехват немцев вышли тяжелые корабли. Два линейных крейсера, форсируя машины, понеслись напрямик к Фарерско-Исландскому порогу. Следом за ними готовятся сниматься с якоря «Худ» и три восьмидюймовых крейсера. Патрулировавший в проливе Святого Георга «Арк-Ройал» взял курс на запад, ему предстоит полным ходом проскочить через зону шторма, поднять самолеты и немедленно начать поиск вражеских кораблей, если таковым удастся прорваться в Атлантику. Для огневой поддержки и прикрытия авианосца выделено крейсерское соединение.
Все конвои и одиночные суда в восточной части океана получили предупреждение и ложатся на новый курс. Тяжелая махина королевского флота пришла в движение. Раскрутился огромный маховик, готовый накрыть и раздавить своей массой дерзких бошей.
Одним из винтиков, ниточкой гигантской сети был и крейсер «Кардиф». Ему предстояло пройти восточнее Шетландских островов и встретиться с двумя легкими крейсерами и дивизионом эсминцев на траверзе острова Анст. Дальнейшие действия соединения зависели от уточненных разведданных. Либо им придется догонять и добивать вражескую эскадру, или вести поиск, либо перехватывать немецкие транспорты снабжения и русские вспомогательные крейсера. Лорды Адмиралтейства были уверены, что кораблям противника не обойтись без дозаправок в океанской зоне.
Командование эскадры считало, что угроза вражеских подводных лодок восточнее Фарер ничтожна. В основном вражеские подводники действуют на западных подступах к Британии и в Бискайском заливе. Тем более, разведка докладывала, что немецкие и русские подводники снизили свою активность. Корабли концентрируются в портах и проходят среднесрочный ремонт, видимо техника не выдержала напряжения во время последних конвойных битв.
