Багровые волны - Максимушкин Андрей Владимирович (книги без сокращений TXT) 📗
Первый раз догадка блеснула в голове капитан-лейтенанта, когда «Красногвардеец», расстреляв все торпеды, отрывался от охранения конвоя. Слишком необычен был приказ, предписывающий всем подлодкам срочно возвращаться в Тронхейм-фьорд. Причем распоряжение касалось как североморцев, так и балтийцев.
Победные реляции в газетах и радиосводках трубящие об успехах нашей дальнебомбардировочной авиации и союзных Люфтваффе в небе над Британией. В последнее время тон газетных сообщений изменился, стал по-настоящему бравурным, гремел фанфарами и медью горнов.
Повлиял на Котлова случайно услышанный перед походом разговор в штабе, речь шла о проблемах со снабжением и обеспечением соляркой. Высокий чин из интендантства беспокоился, хватит ли в Бергене топлива для балтийских крейсеров и эсминцев. Кроме того, разговор коснулся вопроса рассредоточения транспортов с боеприпасами. В частности речь зашла о проблемах с выгрузкой 305мм снарядов. Калибр наших «Марата» и «Октябрины». Не моряку задаваться вопросом: что бы это значило. Раз начальство перегоняет в Норвегию не только боевое ядро флота, но и старые дореволюционные калоши, дело пахнет большим купанием.
Подозрительным командиру и старпому «Красногвардейца» показался и нездоровый оптимизм непосредственного начальства. На вернувшихся из похода подводников нагрузили ускоренные курсы повышения мастерства, заключавшиеся в прослушивании пары абсолютно бесполезных лекций о методах атаки эскадренных соединений противника с рекомендациями не бояться вражеского охранения. Дескать, не так страшна ПЛО, как ее малюют.
Пользы от лекций было немного, но зато боевых командиров заставили еще раз как следует проштудировать опознавательные таблицы, заучить силуэты военных кораблей, кои могли встретиться в море. Заодно впервые с начала войны удалось собрать вместе наиболее удачливых и энергичных командиров подлодок, дать им поговорить по душам, поделиться своими тактическими находками.
Стоянка во фьорде тоже имеет свои плюсы. Моряки наконец-то вырвали время встретиться с боевыми товарищами, плотно посидеть и обсудить накопившееся за рюмкой чая. А как же без этого?! На берегу можно. Говорят, в царское время мореманам специально давали возможность побузить в порту от всей души, так чтоб чертям тошно стало. Давно подмечено: моряк на берегу и моряк в море это два совершенно разных человека.
Вечером на пути к добротному каменному дому в центре поселка, служившему морякам-подводникам общежитием, уставшего, но довольного капитан-лейтенанта Котлова догнал старпом. Поднимавшийся по склону вверх Котлов остановился заслышав за спиной скрежет камней под подошвами ботинок и учащенное дыхание. Филипп Соколов молча кивнул командиру, подождал, пока тот прикурит свою знаменитую трубку. Начинать разговор с бухты-барахты не хотелось.
— Что? На корабле непорядок? — миролюбивым чуть усталым тоном процедил Котлов.
— Что там может быть не в порядке? — усмехнулся в ответ лейтенант Соколов — сам знаешь: мы хоть завтра можем выйти в море.
— Как думаешь, почему мы берем полный запас топлива, а продовольствия только на две недели? — командир первым затронул тревоживший обоих вопрос.
— Ближний рейд, блокировать Ла-Манш — согласился Соколов.
— Глупости. Даже наши на такое не пойдут, и Гитлер хоть и сумасшедший, но котелок у него варит. Будут выманивать английский флот из баз и пытаться подвести линкоры под завесы подлодок и воздушные удары.
— Отвлекающий маневр? Да, может быть и такое. Эх, нас с училища готовили к эскадренным боям, атакам на вражеские линкоры и крейсера, а сейчас… — старпом замялся. — Сейчас понимаешь, какая это глупость.
— Привык к охоте на беззащитные транспорты? — ехидно усмехнулся Виктор, в душе же он был согласен с товарищем: подлодка должна бить по вражескому судоходству, рубить линии снабжения, топить купцов. Эскадренное сражение это от безысходности. Любой эсминец на порядок превосходит любую подлодку в бою на поверхности. И любой корабль спокойно уйдет от находящейся на перископной глубине подлодки. Это аксиома.
— Они не так беззащитны. Сколько наших погибло в Атлантике?
— Пять экипажей — согласился Котлов.
— Соболев и Карманников налетели на мины в Северном море. Остается три корабля на счету английских эскортников. Тоже много. У немцев только два корабля не вернулись.
— Ладно, пошли — оборвал разговор командир, заслышав за спиной шаги.
К стоявшим посреди дороги командирам приближалась группа краснофлотцев из службы боевого обеспечения флота. Котлов первым отступил к обочине и увлек за собой Соколова, давая людям дорогу.
— Балтийцы, с заградителя — заметил старпом.
— Скоро выходим в море — задумчиво протянул Виктор Котлов глядя в спину матросам.
На душе командира кошки скребли. Неожиданно вспомнилось то старое предсказание бабушки. Неужели все так и закончится? Совсем некстати перед внутренним взором предстало круглое улыбающееся, обрамленное густыми вьющимися рыжеватыми волосами и окладистой курчавой бородкой лицо замполита. Неужели этот дурак погубит корабль? "Надо за Махновым приглядывать" — пришло в голову простое решение. По-хорошему, надо найти предлог оставить замполита на берегу, но как на зло, ничего путного в голову не приходило.
Тяжело, когда знаешь что, впереди ждет беда, а ничего сделать не можешь. Неприятное чувство, как будто твой корабль прет полным ходом на мель, а дать задний ход или переложить руль нельзя. Так и приходится стоять на мостике и считать про себя последние минуты. Делиться с сослуживцами своими опасениями Виктору не хотелось. Чего доброго засмеют. А еще хуже, если воспримут слова командира в серьез и обеспечат замполиту долгосрочный отдых в госпитале с тяжелыми телесными. Дело, мать их за ногу, подсудное.
Последние дни перед отплытием прошли скомкано. Все куда-то спешили, неожиданно возникали непонятные проблемы и вопросы, и как всегда все планы и графики отправились коту под хвост. Знакомая военным морякам предпоходная суета и неразбериха. Беготня, спешка, суетящееся начальство, сыплющиеся одно за другим распоряжения, нередко противоречащие друг другу. Одним словом — большой аврал.
Наконец все улеглось, успокоилось. Неожиданно в последний момент выяснилось, что всё мы успели, всё подготовлено, запасено, отремонтировано и снаряжено. А то, что не успели, оказалось неважным, несущественным, не стоящим выеденного яйца по большому счету. Привычное дело. Знающие моряки относились к таким авралам спокойно, дескать: всё знаем всё понимаем, что от нас требуют, исполним, а если начальство дурное, так виду не подадим, отрапортуем как положено, а сделаем все как надо.
Во второй половине дня 20го августа наконец-то собравшиеся в Тронхейм-фьорде дивизионы подлодок отдали швартовые и одна за другой отчалили в море. Капитан-лейтенант Котлов в момент отхода стоял на мостике своего «Красногвардейца». Радостное и одновременно грустное событие. Построение команды на палубе корабля. Равнение на флаг! Лица ребят светятся, глаза горят, все в чистой отутюженной форме, все гладко выбриты. Даже замполит глядит орлом, горделиво выпячивает подбородок. А что уж говорить о моряках?!
Короткие команды, доклады старпома и командиров боевых частей. Все в порядке. А иначе и быть не может. Идем в боевой поход. Командир командует: "По местам!". Сам спускается в центральный пост вслед за людьми. Радостно фыркают дизеля. От выхлопных труб идет сизый дымок. Боцманская команда отдает концы, и подлодка медленно отваливает от борта "Умбы".
Д-3 «Красногвардеец» идет восьмым. Первыми военную базу покидают быстроходные «эски», следом идут комбинированные «Ленинцы». За ними два «Декабриста». Последними от причалов и плавбаз отваливают «Щуки». Колонны кораблей движутся неторопливо. Фарватер считается сложным, ни у кого нет желания опозориться перед лицом трех бригад и налететь на камни в двух шагах от пирса.
— Как прокладывать курс? — как бы невзначай интересуется у Котлова штурман. Лейтенант Серебряков хитрит. Знает же, что о цели похода не ведают даже командир и замполит, а все равно на всякий случай интересуется. Наивно.
