Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Когда Леарх закончил, Анталкид некоторое время продолжал сидеть молча, уставившись мутным взглядом в одну точку. Повисшая в библиотеке тишина нарушалась лишь звоном большой клепсидры, выполненной искусными мастерами Ионии из драгоценных металлов и редких пород дерева. Водяные часы были слабостью эфора, и в особняке их насчитывалось не менее дюжины. Еще один признак роскоши, – у Агиадов во дворце, например, имелась только одна.
Наконец Анталкид прервал затянувшееся молчание.
– Итак, наш святоша-царек решился потерять невинность, – задумчиво констатировал он. – А его так называемый братец, этолийский подкидыш, с радостью вызвался помочь государю примерить личину злодея. И на что покусились, поросята, – на доброе имя римлян!
– Чудовищное падение нравственности, – поддакнул Леарх.
– А царенок-то не дурак, хочет направить недовольство граждан на квиритов, и тем самым отвести его от себя. И ведь как ловко все придумал, щенок. Сейчас, когда Эврипонтиды взбаламутили народ до крайности, достаточно одной искры, чтобы разгорелся настоящий мятеж. К сожалению, большинство наших солдафонов-граждан мыслят той частью тела, которой все остальные люди, извиняюсь, срут. Они вполне способны схватиться за оружие и выдворить из города и римскую делегацию и македонскую.
– И ахейцев в придачу, – быстро вставил шпион.
– Чудеса, да и только! Фебид, наверное, описался бы от счастья, а сопляки Агиады тихонько сидели бы и хихикали в кулачок. Потом, когда римляне вернутся, они, конечно, накажут виновных. Но кого – разве Агиадов? Нет, это ведь Эврипонтиды науськивали народ, Эврипонтидам и отвечать. Умно, просто до омерзения умно, клянусь ослиной задницей!
– Как ты полагаешь, господин Анталкид, быть может, подобным образом царь Эвдамид намерен бороться с Павсанием, который вот-вот вернется в город? – осторожно спросил Леарх. – У заговорщиков-то, похоже, ничего не выходит с убийством…
– Я знать не желаю, для чего он это делает! – затряс щеками эфор. – Нельзя допустить, чтобы римлян изгнали из города, в любом случае. Сенат принимает решения медленно, он занят мировыми проблемами, что ему за дело до далекой Спарты! Когда-то у него дойдут руки, чтобы прислать в Грецию нового представителя? Через год? Полтора? Не-ет, за это время может произойти много неприятного, в том числе и для нас с тобой, дружище Леарх. Клянусь Эриниями, необходимо расстроить план Агиаденка!
Леарх согласно закивал головой, преданно посмотрел на эфора и позволил себе мягко заметить:
– Но ведь еще не настало время, чтобы открыто выступить против Агиадов, господин Анталкид…
– Открыто – нет, – согласился эфор, на некоторое время замолчал, задумчиво поскреб ногтем пятнышко в расстеленном на столе свитке. Затем поднял голову, задорно улыбнулся. – А если нам просто предупредить несчастных юношей, тех, кого наш бессердечный правитель решил сделать жертвами своего политического упрямства?
– Как? – искренне удивился Леарх. – Ты даже не хочешь превратить эти сведения в ловушку для врагов, господин эфор? Клянусь небесами, ты – святой человек!
Анталкид беззвучно засмеялся, колыхая вторым подбородком.
– Я не святой, дружище Леарх, а просто толстый и ленивый. И предпочитаю не затевать сизифовых трудов там, где можно ограничиться легким толчком. Тем более что подготовка ответной интриги – занятие не только трудоемкое, но и опасное. Кому я должен сообщить о готовящемся заговоре, если злоумышляют сам царь и стратег-элименарх? Нет, конечно, можно поговорить с Фебидом, со Скифом, привлечь стражников Дорилая, подготовить тайную засаду на известном нам месте предстоящего преступления… Не исключаю даже, что с помощью Эврипонтидов из этой истории можно раздуть скандал, который стоил бы Эвдамиду трона. Вот только… зачем все это? К чему это приведет? Кто у нас следующий наследник по линии Агиадов? Демонакт, младший братец покойного царя Агиса и попутно полемарх Мезойского отряда. И этого-то волчару – в цари? Нет, благодарю покорно, я предпочитаю играть в игры с мальчишками. Тем более что они, призываю богов в свидетели, мне вовсе не враги. Мы с ними всего лишь немного расходимся во взглядах относительно будущего Спарты, и мой долг, как старшего и более опытного, – деликатно исправить ошибку молодых. А вовсе не бить их за эту ошибку дубиной по затылку.
– Преклоняюсь перед твоим гением, господин Анталкид! – Леарх восхищенно покачал головой.
– Авоэ, мой верный друг и помощник, – снисходительно улыбнулся эфор, – итак, не будем мудрить, а лучше поищем преданных и неброских людей, которые уведомили бы несчастных юношей о грозящей им опасности. Причем предупредить их они должны перед самым покушением, чтобы у господина элименарха не было времени придумать новый план. Уверен, у нашего любезного Мелеагра имеются на примете подходящие верные люди.
Леонтиск сидел в комнате Аркесила. Друзья и сам царевич часто навещали больного, но афинянин отдавал другу все свободное время, развлекал его беседами, заботился о нем так, как будто был виноват в произошедшей трагедии. Меж тем Аркесил чувствовал себя неплохо, если можно сказать подобное о человеке, лишившемся половины ноги. Но, по крайней мере, нагноения – частого спутника подобных увечий – не произошло. Душевное состояние покалеченного олимпийского героя тоже начало приходить в норму, в чем, без сомнения, была немалая заслуга Леонтиска. Единственное, о чем теперь беспокоился Аркесил (по крайней мере, единственное, о чем он говорил вслух), это каким образом и в каком качестве он теперь сможет служить в армии. Путь в гоплиты был ему, разумеется, заказан. Друзья утешали товарища возможностью подыскать службу на коне, тем более что он смолоду питал страсть к лошадям и скачкам. При этом не обсуждался тот факт, что конницы как таковой в Спарте не существовало. Лакедемонская армия состояла сплошь из тяжеловооруженных пехотинцев-гоплитов, а вспомогательные конные отряды набирались только в военное время для участия в походе. Впрочем, во все времена при войсковых командирах существовал штат конных курьеров – не последняя должность для начала военной службы, даже для сыновей аристократов. Левкрит, новый лекарь, нанятый теткой Аритой, посоветовал Леонтиску как можно скорее изготовить для Аркесила ножной протез, чтобы тот мог ходить и возобновить воинские упражнения. Это, по мнению врача, должно было вернуть пострадавшему молодому воину стремление к жизни и изгнать из его головы угнетающие мысли о собственной неполноценности.
Когда Эвполид вошел в комнату, Леонтиск с помощью куска шпагата и портняжного угольника как раз делал обмеры для будущего протеза. Доктор Левкрит, в свои сорок с чем-то казавшийся ужасающе молодым после древнего как мумия Агамемнона, длинными ножницами вырезал из тонкого полотна бинт для следующей перевязки. В воздухе стоял резкий дух болезни, состоявший из ароматов лекарственных снадобий, запаха пота и ауры боли. Точно такая же атмосфера наполняла и соседнее помещение, где лежал царевич Орест, тоже начавший выздоравливать.
– Помочь? – нарочито бодрым тоном осведомился Эвполид. Он выглядел слегка помятым, только что вернувшись в особняк Эврипонтидов после встречи с Софиллой.
– Подержи его за ноги, чтобы не брыкался, – пошутил Леонтиск. Аркесил лежал совершенно неподвижно.
– Лучше закрой ему рот ладонью, – попробовал улыбнуться Аркесил. – Он меня уже извел своим ехидством.
– Нет, ладонью боюсь, – поддержал тон Эвполид. – Он же Львенок, откусит руку – придется ложиться рядом с тобой. Царевич на лекарствах и бинтах разорится.
– Кстати, о царевиче, – Леонтиск закончил измерения и нанес на листок пергамента последнюю пометку. – Какой материал хочешь для протеза, дружище Аркесил? Пирр сказал – можешь не церемониться, заказывать, что хочешь.
– О! Тогда проси из чистого золота, – посоветовал Эвполид. – С инкрустацией из драгоценных камней. Клянусь трезубцем Посейдона – все, кто с двумя ногами, будут страшно тебе завидовать. Я – в первую очередь.
