Самозванцы. Дилогия (СИ) - Шидловский Дмитрий (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
– Да, видать, мы никогда не поймем друг друга, – вздохнул Крапивин.
– Боюсь, что да, – развел руками Павел Осипович. – Сколько с вами спорим – а все как на разных языках. Я вам про человека говорю, про душу его, про мысли. А вы мне – про государство, будто это молох какой‑нибудь, которому жертвы надобны. А я думаю, вам, если служить хочется, лучше уж отдельным людям послужить. Иначе государство и в самом деле превратится в монстра, питающегося человеческими жизнями.
– Может, вы и правы, – задумчиво произнес Крапивин. – Да только загостился я у вас, вот это уже истинная правда. Да и семье вашей я в тягость.
– Да Бог с вами, живите. Не в тягость вы совсем.
– Ну что вы! Я уж и поправился вовсе. Что же я, здоровый мужчина, сиднем сидеть буду, когда моя страна кровью умывается? Возвращаться мне пора.
– Воля ваша, идите, – развел руками Павел Осипович. – Правда, сдается мне, что, когда вы вернетесь, крови на Руси меньше не станет. Осмотрю я вас на дорогу. Хотя жена мне рассказала, как вы на заднем дворе кирпич ребром ладони раскололи. Как вам это удалось, ума не приложу. Так что поправились вы, сомнений нет. Ступайте с Богом. В Эстляндии вам и впрямь задерживаться не стоит, пока немцы здесь. Ну а дальше решайте сами. Советское правительство из Петрограда в Москву сбежало еще в феврале, когда немцы грозились взять Питер. А вот под Псковом появился сейчас белый генерал Юденич, который против красных воюет. – Он с надеждой посмотрел на Крапивина. – Так что выбор у вас есть.
– Разберусь, – буркнул Крапивин.
Крапивин шагал по лесной дороге. Уже две с половиной недели прошло с того момента, как он переплыл Нарову и двинулся к Москве. Первое время ему приходилось пробираться по территории, занятой войсками Юденича. Попасться белым в планы Вадима не входило. Его как бывшего офицера могли мобилизовать и заставить воевать против своих. Но сейчас он мог идти уже более открыто, поскольку, по его расчетам, давно вышел с территории, контролируемой Юденичем. Четкой линии фронта здесь не было, а из разговоров со встреченными крестьянами Вадим знал, что белые отряды в здешних местах еще не появлялись.
За спиной у Крапивина болталась немецкая винтовка, которую бывший полковник снял с убитого немецкого солдата. Пока что применять это оружие иначе, чем для охоты, Вадиму не приходилось.
Он не боялся, что его опознают как красного командира. Год назад, перейдя к большевикам, Крапивин сознательно держался в тени. Он готовил себя к подпольной работе и даже после октябрьского переворота по‑прежнему оставался тайным помощником вождя, исполнителем наиболее секретных и ответственных миссий.
Да, это он спланировал захват Зимнего дворца и арестовал Керенского, но сразу же уступил лавры Антонову‑Овсеенко, захватившему остальных членов Временного правительства. Он готовил разгон Учредительного собрания, но предоставил хаму и дураку Железняку подняться на трибуну и произнести исторические слова: «Караул устал». Сам же Крапивин сосредоточился на том, чтобы ни один депутат буржуазных партий не ушел от ЧК и чтобы контрреволюционные элементы не устроили заговоров против Ленина. Правда, ничего подобного не произошло, если не считать нескольких интеллигентских группочек, которые больше болтали, чем действовали ради свержения большевиков. Произошло несколько демонстраций, в которых, к удивлению Крапивина, участвовало много рабочих. С этими выступлениями достаточно быстро расправились ЧК и революционные матросы. В остальном же Крапивин занимался исключительно вопросами охраны Ленина и членов советского правительства и не участвовал в борьбе с контрреволюцией.
За успех же революции и ход Гражданской войны Крапивин был спокоен. События в точности повторяли те, которые происходили в его мире, а во главе советского правительства стоял Ленин – титан, великий мыслитель, человек, способный свернуть горы.
Еще в апреле семнадцатого Крапивин полностью попал под влияние его личности. Ленин действительно был выдающимся человеком, энергичным, умным, полным стремлений улучшить жизнь трудового народа и построить общество социальной справедливости. Теперь Крапивин совершенно не сомневался, что именно Ленин был той личностью, с которой действительно связывались надежды России на светлое будущее. Недостатки революции лежали на совести безграмотных революционеров. Ведь Ленин был по‑настоящему самым человечным человеком. Человечным не в буржуазном смысле. Он не терзался совестью из‑за пресловутой слезы ребенка, когда речь шла о счастье целых народов и континентов. Он двигал массы и сокрушал государства ради великой цели – победы справедливости во всем мире. Что могли значить стенания мелкотравчатых буржуев и интеллигенции, лишенных кормушек и незаконных привилегий, когда речь шла о счастье всего народа?
И Крапивин понял, что его основная задача – не допустить в правительство нечистоплотных людей, готовых изгадить любую, даже самую светлую, идею. Он знал, что умные, не амбициозные, но исполнительные люди всегда в цене. Они – основа власти. Им доверяют вожди. Именно они оказываются ключевыми фигурами в тот момент, когда все висит на волоске, когда действие или бездействие всего одного чиновника или командира может перевернуть историю огромной страны. Вот такого момента и ждал Крапивин. Ждал, когда «птенцы ленинского гнезда» останутся без вождя. Вот тогда он, Вадим Крапивин, русский офицер и патриот, выберет тех, кто окажется достойным продолжателем дела Ленина.
Дурацкий случай вырвал Крапивина из среды партийных лидеров. Троцкий увлекся революционной риторикой и сплоховал. Вместо того, чтобы заключить мир на согласованных с Лениным условиях, заявил: «Ни мира, ни войны. Армию распускаем, мир не подписываем». Немцы сразу перешли в наступление. С совершенно разложившейся, не готовой воевать армией остановить их было нечего и думать. Совнарком в срочном порядке формировал боевые отряды из преданных советской власти солдат, матросов и рабочих и бросал их на запад, чтобы как‑то остановить продвижение немцев. Один из таких наспех сколоченных отрядов Ленин и попросил возглавить Крапивина… Произошло это случайно. Крапивин, как говорится, подвернулся под руку в тот момент, когда Свердлов докладывал Ильичу о том, что сформирован очередной отряд, а командовать им некому. Как раз в этот момент Вадим вошел в ленинский кабинет с каким‑то донесением и услышал ленинскую фразу:
– Да вот, хоть товарища Крапивина возьмите. Он в этих делах человек опытный, два года на фронте провел.
Вступив в командование отрядом, Вадим вначале был уверен, что сумеет быстро навести дисциплину. Но даже его гигантского опыта не хватило, чтобы заставить отряд хоть как‑то отвлечься от потребления самогона и разговоров о пользе реквизиций и заняться боевой подготовкой. Возможно, если бы Крапивину удалось взять с собой хотя бы взвод из отобранных им для охраны Смольного бойцов, отряд получил бы настоящий стержень. Но все его люди остались в Петрограде, а Крапивина в одиночку бросили командовать наспех сколоченным отрядом. Все попытки командира навести элементарный порядок вызывали недовольство красноармейцев, и при первой же возможности они отплатили ему за «старорежимные замашки» пулей в спину.
«Ничего, – думал Крапивин, шагая по дороге, – отстроим еще настоящие вооруженные силы. Это только начало. Муки родов, ошибки роста. Мы еще создадим настоящую народную державу с дисциплинированной боеспособной армией».
Громкий девичий крик заставил Вадима резко свернуть с дороги и затаиться за деревьями. Кто‑то бежал по направлению к нему, не разбирая дороги, Крапивин прислушался. Нет, бежал не один человек, а как минимум трое, только один впереди, а двое чуть отставали. Вскоре на полянку перед дорогой выскочила деревенская девушка. Дико озираясь, она метнулась как раз к тому месту, где стоял Крапивин. Следом за ней из кустов выскочил мужчина в русской солдатской форме без знаков отличия и с винтовкой за плечами. В два прыжка он нагнал девицу и повалил ее на землю. Следом выбежал второй, и тоже вооруженный, мужчина, одетый в галифе, сапоги, косоворотку, пиджак, перетянутый портупеей, и картуз. Он присоединился к «солдату» и стал срывать одежду с истошно визжавшей беглянки.
