Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Охрану ворот составляли два лоха номаргов – самых сильных и умелых воинов Лакедемона. Этого, в принципе, было достаточно, чтобы защитить дворец и от куда более многочисленной толпы, но Леотихид был уверен, что горожане штурмовать ворота и не собираются.
– Что здесь творится, Ясон? – требовательно спросил он у стоявшего подле ворот гиппагрета. Лохаг Трехсот, спокойно глянув на него с высоты своих шести с половиной локтей, нехотя разжал губы и процедил:
– Тебя требуют, элименарх.
Стараясь сдержать закипевший в крови гнев, Леотихид глянул в невозмутимое квадратное лицо гиганта, пересеченное черной повязкой. Единственный глаз номарга смотрел спокойно, даже с некоторой снисходительностью, и это бесило младшего Агиада больше всего. Он с юных лет не терпел чужой независимости, а после того, как стал элименархом, сам подчинялся только старшему брату и – относительно – эфорам. Поэтому его бесило пренебрежение гиппагретов, на которых не производили никакого впечатления ни его высокая должность, ни воинское искусство. К сожалению, Леотихид не имел над лохагами Трехсот никакой власти. Огромные, гордые и непобедимые, они подчинялись только Эвдамиду.
– Выйдешь? Или нет? Во двор мы их не пустим, но вот ворота могут попортить.
В словах гиппагрета сквозила подначка и скрытый намек на трусость. Лохаг также явно давал понять, что на прямую помощь отряда царских телохранителей можно не рассчитывать.
Младший Агиад сдержал вздох. Ну что ж, у него в любом случае есть собственная сотня «белых плащей». С ней он как-нибудь продержится до тех пор, пока не появится царь или от него не придет курьер с приказом к номаргам.
Страсти меж тем разгорались: два или три яростных крикуна заставили толпу скандировать «Рыжий! Убийца! Выходи! Рыжий! Убийца! Выходи!» «Белые плащи» начали переглядываться и сдержанно, сквозь зубы, ругаться.
– Что будем делать, командир? – спросил Полиад, появляясь справа.
– Выходим! Сукины дети хотят видеть меня, что ж – прятаться, как крыса, я не намерен, – решительно выдохнул Леотихид. – Коня!
Конюхи поспешно подвели ему рослого чалого жеребца, которого держали наготове, а также лошадей для Арсионы и Полиада. Лохаги привычно заняли места справа и слева от элименарха.
– Открывай, – властно махнул Леотихид начальнику номаргов. Тот с безразличным лицом сделал знак подчиненным.
Как только створки кованых ворот поехали в стороны, «белые плащи», встав стеной и выставив щиты, решительно оттеснили толпу на два десятка шагов. Раздались крики:
– Рыжий! Рыжий выходит! Отравитель!
Однако, смущенные напором телохранителей элименарха, первые ряды толпы начали оглядываться в поисках своих горластых лидеров. Леотихид и сопровождавшие его на полкорпуса позади Полиад и Арсиона с нарочитой неспешностью выехали в освобожденную для них площадку перед воротами. Копыта коней звонко цокали по мостовой.
– Ну, и кто меня хотел видеть? – громко спросил Леотихид, отпустив поводья и обводя толпу насмешливым взглядом. Несколько мгновений царила тишина, затем из второго ряда раздался решительный голос:
– Я!
– И я! – донеслось справа.
– И я. И я! – загомонили голоса отовсюду. Толпа загудела, заволновалась. Второй ряд «белых плащей» уперся в спины первому, чтобы сдержать усилившийся натиск.
Из тесно стоящей толпы вперед протиснулся молодой военный с серьезным, изрезанным ранними морщинами лицом.
– Эй, Леотихид, – закричал он. – Сегодня был отравлен Пирр Эврипонтид. Ты должен за это ответить!
– Да! Да! – активно поддержали сзади.
– Тимандр, – младший Агиад узнал говорившего, осуждающе покачал головой. – С чего ты взял, что сей подлый поступок – моих рук дело?
– Всем известно, как ты ненавидишь Пирра, – Тимандр не дал обмануть себя миролюбивым тоном. – Ты приказал его убить, больше некому.
– А мы за это убьем тебя! – заорал кто-то из задних рядов. Толпа зашумела еще более агрессивно, надавила на щиты «белых плащей».
– Клянусь великими богами, я этого не делал! – воскликнул элименарх. – Как ты смеешь обвинять меня, Тимандр, не имея ни доказательств, ни улик?
Леотихид по-прежнему обращался только к тому, кто взял на себя труд озвучить претензии толпы. Это было наиболее правильным решением в таких обстоятельствах. Народ все прибывал, уже более половины площади было занято плотным морем плеч и голов.
– Чего тут доказывать? Это сделал ты, проклятый убийца! – заорал Тимандр.
– А вот это уже оскорбление, дружок, – проникновенно проговорил Леотихид, как будто не замечая голосов из толпы, среди которых звучали в куда более хлесткие оскорбления. – Уж не хочешь ли ты, милый, вызвать меня? На суд Арея, а? Или твой язык длиннее твоего меча?
Лицо молодого Агиада покрыли красные пятна, его зеленые глаза сверкали. Это служило явными признаками того, что благоразумие и выдержка младшего брата царя уже на пределе и вот-вот последует взрыв. Арсиона и Полиад, не сговариваясь, положили руки на оголовья мечей.
Тимандр несколько стушевался под яростным взором возвышавшегося над ним всадника, да и перспектива поединка с Леотихидом его, судя по всему, совершенно не прельщала. Но, не в силах потерять лицо перед окружавшими его товарищами, он визгливо завопил:
– Чего мы слушаем этого убийцу? Зачем мы сюда пришли? Бей его!!!
– Бе-е-ей!!! – с готовностью подхватила толпа.
Кольцо «белых плащей» содрогнулось под напором народа. По щитам застучали палки. Леотихид сделал знак, и третья линия телохранителей усилила оцепление. Пока живое кольцо обороны успешно выдерживало натиск толпы, не прибегая к помощи оружия.
– Граждане, остановитесь! – закричал Леотихид, привставая на стременах. – Если меня в чем-то обвиняют, пусть это сделают по закону, через дознание и суд. Не поддавайтесь тем, кто толкает вас к беззаконию!
Его голос почти потерялся в гомоне толпы. Разгоряченные граждане орали и свистели, хватали телохранителей элименарха за щиты и пытались дотянуться до них палками. Больше всех усердствовал Тимандр.
– Бей-убивай! – вопил он, подпрыгивая от переполнявших его чувств. – Хватайте проклятого Рыжего. Смерть ему! Он убил наше солнышко, молодого Пирра Эврипонтида!
Широкая ладонь звонко хлопнула его по плечу.
– Не сорви горло, Тимандр, – услышал он хриплый насмешливый голос. – И не хорони меня раньше времени. Хотя за «солнышко» спасибо.
Крикун очумело оглянулся и увидел Пирра, стоявшего в окружении верных «спутников». Царевич дружелюбно улыбался.
– Ты… ты, наследник? Но разве… но ведь кто-то сказал… он сам видел… что тебя отравили…
– Вот еще одно доказательство того, что не стоит доверять слухам, клянусь Палладием, – дернул плечом сын Павсания.
Тимандр помотал головой, расплываясь в блаженной улыбке. Он все еще не мог придти в себя.
В этот момент и Леотихид с высоты седла заметил Пирра и обступивших его молодых воинов. Изумление младшего Агиада было не менее искренним, хоть и не таким радостным, как у Тимандра. На какое-то мгновение элименарх даже потерял свою обычную выдержку.
– Ты только погляди, Полиад, что творится! – бросил он вполголоса, обращаясь к верному телохранителю. – Я так и знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Выйдя в первый ряд, Пирр громко воскликнул, увидев перекошенное лицо врага:
– Что, дружище Леотихид, не ожидал увидеть меня живым, а? Могу представить твое разочарование.
– Ну почему же… – усилием воли Агиад взял себя в руки. – Напротив, я очень рад, что ты цел и невредим, потому что меня, представь себе, пытались обвинить в твоей смерти!
– Наверное, впервые в жизни тебя обвинили в том, чего ты не совершал! – зло расхохотался царевич.
– Но… если ты цел и невредим, к чему весь этот фарс? – Леотихид обвел рукой притихшую толпу, с изумлением взиравшую на «воскресшего» Пирра. – Что это? Очередная попытка мятежа? Не слишком ли, Эврипонтид?
Пирр открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент все закричали:
