Герой не нашего времени. Эпизод I - Полковников Дмитрий (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗

Едва утих пожар, Теплицын вызвал к себе начальника НКГБ, НКВД, исполняющего обязанности командира погранотряда Елизарова, и начальника гарнизона Азаренко [555].

Вот он выглядел не очень. Синяк на лице, разбитые губа и нос, из которого торчит кусочек ваты. Видно, долго не могли остановить кровь.

Это сразу вызвало сочувствие Теплицына. Он сам сидел за столом, хоть с чистым, недавно умытым лицом, но в измазанном сажей и копотью френче, со свежими царапинами и ссадинами на руках. Сам спасал документы, вынося в безопасное место. Это шкафы несгораемые, замок там сработает, но внутри обнаружится один пепел. Теперь коробки с партийными карточками стояли в коридоре, под охраной поста милиции.

— Что с вами, товарищ Азаренко?

Глаза генерал-майора зло и яростно блеснули.

— Нападение немецких диверсантов, — аккуратно пояснил Елизаров, — мы с милицией едва успели комдива отбить.

Командир сорок второй дивизии поморщился, как зубной боли: «Милиция-то причем?»

«Монтеры», одетые в гражданку, скоро начнут стричь повода Наркомата связи, а попробуй кто-то из военных или пограничников вмешаться, далеко и надолго пошлют. Аргумент убийственный: «мол, не ваше дело – на кого мы работаем, и какое наше задание».

— Вы уверены, что именно немцы? — поинтересовалось госбезопасность.

— Да, из тех, кто остался в городе.

— Ты, случайно, фантастику не пишешь? Выбирай выражения!

— Вы тоже выбирайте. Документы за сегодняшний день, — Михаил в две кучки выложил на стол жетоны и изъятые за неделю удостоверения. Последняя кучка выглядела солидно и весело: краснело несколько новеньких обложек с тисненым черным гербом и надписью сбоку: «НКГБ СССР. 1941» [556].

Абвер знал о реорганизации и на развороте лихо лепил «ксивы». Бардак – неизбежный спутник реорганизации, чем немцы и воспользовались.

— Даже так? Почему меня никто не поставил в известность! — Теплицын был готов не просто взорваться, а в клочки растерзать бывших коллег. Еще несколько месяцев назад он руководил управлением НКВД в Полесье, после реорганизации конторы ушел на партийную работу, но хорошо знал «кухню» изнутри, пусть и успокаивая себя сводками.

До последнего станут отнекиваться, «не наше дело», и точка. Нет, нашли место, а главное – время для усобицы. Сейчас начнут собачиться, выяснять отношения, когда…

— Да, у нас были сигналы о совместном вооруженном выступлении польских и украинским националистов, — нехотя признал чекист, — но мы ожидали его не раньше июля… [557]

За стеной грохнуло так, что жалобно зазвенели стекла. Со стороны спиртозавода по ушам больно резанула сирена. Коварный враг не успокоился, а продолжал наносить удар за ударом, как казалось, уничтожив главный городской объект.

— Мне некого туда послать, — обреченно вздохнул милиционер, — все свободные люди здесь, или в парке стоят в оцеплении. И снять неоткуда, на окраинах стреляют.

Происходящее в городе агентура абвера и гестапо приняла за сигнал к началу действий.

И что это означало? Дружно ринуться пятыми колоннами на штурм большевиков? Безусловно, кровь лилась, но условия для настоящей «цветной революции» еще созрели.

Дестабилизация ситуации, вернее пакости, входили в план. Пальнуть в одинокого большевика-командира, бегущего в часть. Дать лживый приказ не получившим команды бойцам. Для пущей неразберихи обрезать связь.

Но, главное, в момент хаоса прикрыть работу групп корректировщиков артиллерии и авиации вермахта. Варшава, с ее боями в местах плотной застройки, немцев чему-то зло и обидно научила.

Командир полка железнодорожной охраны НКВД тоже развел рукам. В городе одна рота, она поднята по тревоге, но с объектов категорически никого снимать не будет.

Михаил его по-дружески предупредил: о промашке с мостом через Буг не только он знает. Случись что, оплошность не простят. Тот понял, еще одну мысль оценил, и теперь к заложенным зарядам шел второй, дублирующий и тщательно замаскированный кабель.

Число плохих новостей в «оперативном центре» возросло.

На вокзале враг нанес главный удар. Диверсанты частично истребили, частично разогнали охрану спецэшелона. Подлежащие депортации граждане разбежались по городу.

Конвой по безоружным людям стрелять не стал [558].

«Рохли», — мелькнула мысль у секретаря обкома.

Хотя нет, охрана поступила верно. Рядом с границей инцидент нежелателен. Может, именно на него и рассчитывали враги?

Теплицын раздраженно забарабанил пальцами по столу. Голова идет кругом. Они, как слепые кутята, не знают, где будет нанесен следующий удар. Провокация может стоить ему карьеры.

— Разрешите, товарищ Теплицын, — Елизаров указал на телефон.

Удрученный мыслями, первый секретарь машинально кивнул.

— Дайте погранотряд. Заставам в ружье! Маневренную группу к железнодорожному мосту! — скомандовал Михаил и сразу притих, выслушивая сказанное в ответ. — Что? Даже так? Скажите, что дадим им объяснения в пять утра.

Положив трубку, он одернул гимнастерку и пояснил.

— Я принял меры. Массового перехода границы не будет. Но есть плохая новость. Немцы вызывают советского представителя на встречу, требуют объяснений. В сложившейся ситуации считаю необходимым немедленно ввести войска в город. Усилить охрану объектов и помочь пресечь беспорядки. Милиция одна не справится!

Лицо Азаренко на секунду смягчилось. Вот, к чему идет дело! Он немедленно простил «немца из интербригады». Но, если встретит, то вернет подлый удар обратно. Потом не грех и стопку вместе поднять.

— Правильно, товарищ Елизаров! — Теплицын немедленно поддержал решение, обретая в лице капитана-пограничника единомышленника.

Если депортируемые лица рванут через границу, международный скандал гарантирован. Последуют оргвыводы. Надо немедленно выставить еще один заслон от провокаторов, и навести в городе железный порядок!

Панову и гадать не нужно было. Как что не так, то любая власть на помощь обязательно зовет военных.

— Вы готовы действовать, товарищ Азаренко?

В руке коменданта города Бреста вместо одного сразу стало два карандаша. Вернуть в целое состояние деревянную палочку мог, наверное, лишь фокусник-факир.

— Готов. И соседи готовы. Но нужен приказ из штаба армии. Командарм лично запретил поднимать дивизию, — объяснил ситуацию генерал-майор.

Ему час назад рассказали о перебежчике.

А еще про то, как разведчик из пограничников тайно сплавал на западный берег. От реки смог уйти всего на полсотни метров. Дальше все кишит настороженными немецкими солдатами, старавшимися не шуметь, при подтаскивании к воде средств переправы.

Но, до сих пор у генерала еще жила тайная надежда: может, все обойдется? Но пульсировала болью ссадина на лице, не давая забыть о происшествии. Сволочь, фашист, а не немец!

— Он что, идиот? — секретарь обкома теперь не стеснялся в выражениях, найдя еще одного потенциально виновного. Он поднял трубку и приказал телефонистке на коммутаторе:

— Немедленно соедините меня по «ВЧ» с Кобриным. Да, со штабом четвертой армии.

Командарм оказался на месте, и Теплицын коротко обрисовал обстановку. Похоже, там его не сразу поняли, и первый секретарь взорвался. Хуже ядреной бомбы, словно «кузькина мать».

— Значит, вы, коммунист Коборков, отказываетесь помочь Советской власти навести порядок в городе! Да, я ставлю вопрос именно так! И так же я его поставлю ровно через десять минут перед ЦК Белоруссии и лично товарищем Пономаренко! А вот не надо мне кивать на командующего округом! В вашей власти поднять дивизию! Нет, никто меня не подстрекает!

Что? Это как раз вы и есть самый настоящий трус, перестраховщик и паникер! Если не хуже! Давайте, оправдывайтесь перед командующим, но вы ответите перед партией!