Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Покончив с умыванием, он отошел в сторону и проделал несколько гимнастических движений. Вернее, попытался проделать, но тут же охнул, схватился за бок. Потревоженное во вчерашней драке ребро не позволило о себе забыть.
– Болит? – участливо осведомился незаметно подошедший сзади Эвполид.
– Слегка, – отмахнулся Леонтиск. – Вот если бы эта меченая рожа вчера не промахнулась, болело бы по-настоящему.
– Я тоже не лучшим образом себя чувствовал после того, как этот здоровый саданул мне в живот. Клянусь Посейдоном, света белого не взвидел – кулаки у него будто из железа. Здорово, что ты ему ручонку сломал, молодчина! – Эвполид с улыбкой хлопнул друга по плечу. – А по большому счету, драчка была что надо…
– Ха, тебя не проняла даже вчерашняя речь полемарха Брахилла? – усмехнулся Леонтиск.
– Ваш старикан крут, не спорю, но после той ругани, что я слышал от боцманов-клевретов, когда плавал во Фракию, меня уже ничем не проймешь.
– И даже не жалеешь, что пришлось отказаться от свиданья с Софиллой? – поднял бровь Леонтиск.
– Р-р-р! – зарычал Эвполид, Леонтиск попал в точку. – Это точно, сегодня все утро промучался, мой «дружок» торчал как мачта, взывая о женской ласке! Все думал об этой амазонке, Палладе. А отдуваться придется малышке Софилле. Ну, сегодня я заставлю ее маленькую мохнатую щелку потрудиться, возместить мои страдания…
– И ротик, ротик не забудь, – хохотнул Леонтиск, забавляясь энергичной мимикой друга.
– Не забуду, – ощерился Эвполид и в свою очередь полез в чашу источника, неуверенно плеснул на щеки. – У-у-у! Ледяная!
– Экие вы, афиняне, неженки! – с шутливой презрительностью процедил Леонтиск.
– Ах ты, спартанец вшивый! – Эвполид зачерпнул полную горсть воды и швырнул в товарища. – На!
– А-а! – Леонтиск, хохоча, отбежал в сторону.
Из окна на втором этаже выглянул доктор Агамемнон, сердито нахмурил брови и погрозил кулаком. Леонтиск вспомнил об Оресте и моментально прекратил смеяться. Вчера, поздно вечером, мальчишка впервые с момента бичевания пришел в себя, назвал по имени брата, попросил воды. Потом пожаловался на боль и уснул. Его состояние улучшилось – и дыхание, и сердцебиение стали ровнее. Похоже, молитвы Пирра и всех его товарищей дошли до богов, доктор сказал, что теперь Орест выкарабкается. Проваляется, конечно, с месяц на животе, помается с сосудом для нечистот, но жить будет. Пирр, хоть и тщательно скрывал это, был вне себя от радости. Он даже не стал особо наказывать провинившуюся троицу, лишь приказав им убрать двор после церемонии прощания с ключницей Гранией и отстоять тройную ночную стражу. К Антикрату в Персику царевич велел пока не ходить, подождать, пока улягутся страсти.
У ворот раздался шум голосов.
– Горожане пришли приветствовать Пирра Эврипонтида, – ответил появившийся от дома Аркесил. – Доброе утро!
– Давно не виделись, – буркнул Леонтиск. Он все еще сердился на друга за вчерашний инцидент. Однако через миг афинянин устыдился своей мелочности. Аркесил вовсе не виноват в том, что его врожденное благородство не при дворе у циничной эпохи. Злость змеем проскользнула в пищевод и растворилась в желудке.
– А где сам царевич? – спросил Леонтиск уже нормальным тоном, как бы извиняясь за грубость.
– Еще у себя, не выходил.
– Странно – обычно он встает первым.
– У него вчера был тяжелый день, – пожал плечами Аркесил.
– Хм, у него теперь все дни тяжелые, – пробормотал Леонтиск, но в этот момент его отвлек вскрик Эвполида:
– Эй, смотрите! Три орла справа. Это знамение!
– Доброе? – полюбопытствовал Аркесил.
– Да. Ох, не может быть!
– Что?
– Три ворона – с другой стороны! Это плохо, очень плохо…
– Боги, – простонал Леонтиск. – Тебе бы в ученики к нашему эфору Скифу, он просто помешан на такой ерунде.
– Ты что? – на лице Эвполида не было и тени обычной усмешки. – Мне довелось плавать с одним латинянином, и он говорил, что птицегадания никогда не лгут. Нужно их только правильно истолковать. Мы тогда тоже ржали, но однажды ворона села на шапку, оставленную на палубе нашим кормчим. Тот латинянин, Веллий его звали, предсказал бедняге смерть. Самого кормчего в тот день на корабле не было: мы стояли в Эфесе, и он отправился вместе с другими выпить и пощупать ионийских девок. Мы поспорили. Вечером, когда команда возвращалась на борт, я с палубы увидел, что кормчий с ними, и потребовал у Веллия свой выигрыш. Но всходя на корабль, кормчий ступил мимо сходен, свалился в воду и камнем пошел на дно. И утонул, представляешь, хотя матросы сразу прыгнули в воду, чтобы его вытащить. Даже тела не нашли, а там было всего-то локтей двадцать глубины. Говорили, что его сирены в пучину утянули. Вот так-то.
– Чушь поросячья! – отмахнулся Леонтиск. – Обычные сказочки мореходов! Я знаю, матросы их десятками придумывают, чтобы выманивать бесплатную выпивку у сухопутных дураков в портовых кабаках.
– Дело твое, можешь скалить зубы, – пожал плечами Эвполид. – Но что до меня, то после этого случая я в птичек как-то верю. Особенно в то, что воронье, демонская птица, предвещает беду.
– Господин Леонтиск, – от ворот подбежал привратник Орбил.
– Да? – повернулся сын стратега.
– Граждане просят войти во двор. Пускать?
– Боги, – Леонтиск хлопнул себя ладонью по лбу. Слушая рассказ Эвполида, он забыл о спартанцах, друзей дома Эврипонтидов, по традиции пришедших приветствовать родоначальника царской семьи, роль которого в отсутствие отца успешно исполнял Пирр. Обычно царевич сам встречал этих людей, здоровался с каждым, расспрашивал о делах, отвечал на вопросы, сообщал, на каком суде или народном собрании понадобится их помощь, – обычные функции главы дома по отношению к клиентам. А сегодня… Солнце уже поднялось над Тораксом, граждане у ворот, а Пирра нет.
Сердце молодого воина кольнула холодная игла испуга: а что, если… Но нет, убийца не мог бы пройти в комнату царевича мимо сидевших всю ночь в андроне часовых, даже если ему удалось прокрасться мимо внешней охраны – мимо него, Леонтиска! – и пары злых псов, на ночь спускаемых Орбилом с цепи. Это было невозможно. Тем не менее Леонтиск не смог сдержать нервного напряжения, когда бросил Аркесилу:
– Сходи, разбуди царевича, а я пока встречу людей.
Аркесил, на лице которого тоже проступила тревога, кивнул и быстро ушел к дому, а Леонтиск с Эвполидом пошли к воротам приветствовать граждан. В это утро их пришло, на взгляд Леонтиска, человек шестьдесят-семьдесят. Двор наполнился серо-черными расцветками плащей, мужественными спартанскими лицами и негромкими голосами. Вежливо здороваясь с каждым пришедшим, справляясь о здоровье и делах, молодой воин то и дело озирался на парадный вход в особняк.
И поэтому не пропустил момента, когда из дверей неловко, как-то боком, появился Аркесил с белым, перекошенным лицом. Леонтиск почувствовал, как на затылок обрушивается ледяная волна ужаса, а перед ногами разверзается пропасть.
– Прошу прощения, – кинул он последнему из собеседников, не дослушав его похвальбы об успехах служащего в наемниках сына, и поспешил к Аркесилу. Тот, не говоря ни слова, одним своим видом источал столь мощную ауру беды, что ее ощутили даже Энет и Лих, ходившие дозором вокруг дома. Придерживая оружие, они, не сговариваясь, ринулись к крыльцу особняка.
– Что? – просипел Леонтиск. Голос не слушался. «Все, это конец, – билось в голове. – Они достали его. Убили».
– Царевич… у него в спальне… в постели… змея, – выдавил из себя Аркесил. – Ион нашел… он вошел первым. Говорит… черный аспид… очень ядовитая…
– Черный аспид! – ахнул Леонтиск. Эту смертоносную рептилию, по рассказам, использовали в династических разборках малоазиатские владыки. Впрочем, легенды эти были настолько зловещими, что походили на сказки.
– Ну, пропусти! – Коршун оказался у дверей первым.
– Нет! Ион сказал – нельзя… Нельзя входить! – Аркесил попытался удержать Лиха, но тот оттолкнул его и бросился в дом. Энет, громко топая подошвами, припустил за ним. Недолго думая, все «спутники» Пирра устремились следом.
