Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

– Тем не менее он нахально лезет в чужую игру, – скривил губы Лисистрат.

– Мы не можем отложить решение вопросов ad meliora tempora, [8] до тех пор, пока у эфора Фебида появится настроение, – широкая кисть римлянина хлопнула по резному подлокотнику кресла, в котором он сидел. – И я не могу внести предложение о вступлении Спарты в Ахейский союз, пока он считает, что может говорить все, что ему вздумается.

– Ты абсолютно прав, господин консул, – поддакнул Лисистрат.

– С другой стороны, – продолжал, растягивая слова, Фульвий, – мне не хотелось бы действовать ferro ignique. [9] Нужно соблюсти разумные пределы убеждения. Скажи, любезный Анталкид, существует ли в Спарте право veto в отношении товарищей по магистратуре?

– Формально – да, – Анталкид еле сдержался, чтобы не сморщиться. Он уже понял, куда клонит римлянин.

– То есть ты мог бы запретить выступать любому из эфоров, кто бы ни захотел взять слово?

– Гениально! – восхитился Лисистрат.

– Думаю, что мог бы, – кивнул Анталкид и подумал: «Так меня и послушает Фебид, эта старая ослиная задница!»

– А если этот кто-то не подчинится, ты мог бы кликнуть стражников и попросить их вывести этого человека из зала заседаний? – Фульвий, казалось, читал его мысли.

– У нас это делается немного по-другому. В этом случае мне пришлось бы обратиться к присутствующему на заседании царю, потому что только его личная стража – Триста – имеет право выдворить магистрата такого уровня, как эфор.

– Прекрасно! – воскликнул Лисистрат. – Перед лицом явного нарушения закона и не менее явного общего настроения собравшихся царю Эвдамиду придется сделать то, что он обязан. Как бы он сам к этому ни относился.

– Если, конечно, господин Анталкид решится на такой шаг, – глаза консула за щелками век были черны. – Поверь, я ни к чему тебя не принуждаю, дорогой эфор.

– Я сделаю это, если потребуется, – сглотнул Анталкид, проклиная свою злосчастную судьбу.

– И не побоишься осуждения сограждан? – поднял брови Фульвий.

– Сказать по правде, мне было бы куда более неприятно осуждение римлян, – честно ответил толстый эфор.

– Римляне не забудут об этом, – важно склонил голову консул. – Стало быть, решено. Ты будешь нашим тайным оружием против эфора Фебида. Будем надеяться, что применять его не потребуется.

«Больше всего буду надеяться на это я, – скорбно подумал Анталкид. – Но, боюсь, напрасно».

– Не исключено, что вскоре вам придется искать оружие против другого эфора, – печально сказал он. – И в этом случае я буду практически бессилен.

Римлянин и македонец выразили удивление и заинтересованность. Анталкид не стал долго испытывать свою страсть к театральным эффектам на высоких друзьях.

– Мои люди сообщили, что сегодня двое спартанцев, приспешники Эврипонтидов, ходили к эфору Полемократу, верховному жрецу. Совершенно ясно, что они пытались заручиться его поддержкой.

– И получили ее? Твои люди не сообщили таких деталей? – с некоторой ехидцей спросил Лисистрат.

– Пока нет, – ответил Анталкид, покривив душой. На самом деле Мелеагр совершенно определенно доложил, что Скиф целиком и полностью перешел в стан Эврипонтидов. Однако Анталкид желал сначала разобраться в причинах, по которым истовый противник Павсания вдруг кардинально пересмотрел взгяды на жизнь.

– В таком случае оставим это, – тряхнул щеками римлянин. – Ваши Эврипонтиды сегодня переполнили чашу моего терпения. Они напали на моих людей и ранили начальника охраны, центуриона Валерия.

– Боги, какой ужас! – Лисистрат, похоже, все новости узнавал последним. – Эти Эврипонтиды – просто распоясавшаяся шайка вооруженных негодяев. Каждый день они устраивают побоища, а власти города ничего не предпринимают, отделываясь какими-то смехотворными полумерами.

– Не забывай, дорогой Лисистрат, – мы ждем, что Пирра вот-вот прикончат, – вежливо напомнил Анталкид.

– Ха, он тоже об этом знает, и, видимо, решил напоследок хорошенько развлечься.

– Мы с вами, господа, уже пришли к мнению, что не следует особенно рассчитывать на этого хваленого убийцу. Я не вижу никаких результатов его деятельности, и будут ли они? Как бы то ни было, я требую, чтобы виновных наказали, – голос римлянина утратил прежнюю невозмутимость, наполнившись гневом. – Бедный Валерий! Он – сын моей двоюродной сестры, и к тому же такой бравый воин, а теперь не исключено, что ему придется оставить военную службу из-за перелома сустава.

– Я распоряжусь, чтобы Эврипонтиды выдали зачинщиков драки, – кивнул Анталкид.

– Justitia fundamentum regnorum, [10] – провозгласил Фульвий. – Настаиваю, чтобы их выдали нам, как положено по общепринятым законам о чужеземцах.

– Не думаю, что с этим будут проблемы, – улыбнулся Анталкид. «Еще как будут, – подумал он про себя. – Молодой Эврипонтид не отдаст никого из своих людей римлянам. Придется вызвать стражу, произойдет свалка, которая надолго отучит эту партию молодых мерзавцев рассчитывать на грубую силу».

– Был бы очень признателен, если бы ты устроил этот вопрос, любезный эфор Анталкид, – проговорил консул.

– Буду рад оказать тебе эту услугу, уважаемый Фульвий.

Государственные мужи еще с минуту говорили друг другу комплименты, затем, когда эта приятная процедура себя исчерпала, македонянин Лисистрат провозгласил с тонкой улыбкой:

– Теперь, если другие темы обсуждены, я бы предложил заняться геронтами, которые еще не знают, как это хорошо – быть в хороших отношениях с великим Римом. Господин консул, изволь. Вот список, который нам любезно предоставил наш друг эфор Анталкид.

Македонянин победоносно протянул свиток папируса римлянину.

– Взгляни, прошу. Имея кое-какие соображения, я позволил себе сделать некоторые отметки.

Анталкид скрипнул зубами. Вот негодяй, проклятый тощий варвар! Украл такой козырь!

Спустя минуту три государственных мужа – римлянин, македонец и спартанец, – расстелив пресловутый список на столе, углубились в создание заговора, состоявшего из почти невинного комплекта приглашений.

К двум паукам присоединился третий – ядовитый.

Леонтиск, Аркесил и Эвполид как провинившиеся всю ночь провели на внешнем посту, под ветром и холодным дождем. Но и вернувшись под утро и улегшись в кровать, Леонтиск не смог расслабиться и заставить себя заснуть. Минуты каплями исчезали в колодце вечности. Странно, но афинянин совершенно не думал о произошедшей вчера потасовке и несомненной необходимости держать ответ перед пострадавшими римлянами. Мысли молодого воина метались от мучительной петли проклятого заговора к судьбе Эльпиники – как она там? помнит ли о нем? ждет ли? Быть может, уже пожалела о том, что поддалась минутной страсти, переступила через семью? И теперь, забыв о нем, проводит время с другими молодыми людьми… Эх, где твоя весточка, Терамен, ведь ты обещал, добрый друг и покровитель…

Рассвет серым вором медленно вполз в окна. Леонтиск вздохнул, повернулся на жестком, истинно спартанском ложе. Мягкие постели воинам-лакедемонянам были запрещены уставом. Сна не было ни в одном глазу. Беззвучно прошептав ругательство, Леонтиск сел, нащупал ногами сандалии, затем поднялся и привычным движением натянул на себя сыроватый хитон.

Выйдя во двор, к выложенному в виде чаши источнику, афинянин приветствовал ленивым взмахом руки Энета и Лиха, которым около полутора часов назад передал стражу.

– Что, не спится, драчун? – крикнул вслед Коршун. Леонтиск не ответил. Подойдя к источнику, он выловил занесенную ветром веточку, провел ладонью по упругой пленке воды, затем решительными гребками бросил в лицо хрустальную ледяную свежесть. Колючие холодные струйки побежали по щекам, по шее, за ворот хитона, смывая душное отупение бессонной ночи. Леонтиск всласть поплескался, с каждой горстью поднятой к лицу воды его самочувствие улучшалось.