Буранный год (СИ) - Юленков Георгий "Коготь" (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
-- То есть вы хотите, вот этих вот, шестнадцатилетних мальчишек отправить хрен знает куда, с фашистами воевать?! Это вы, товарищи, предлагаете?!
-- Не совсем так, товарищ маршал. Дело в том, что 'пионеров' в смысле курсантов Ефимовского училища, мы учим в Каргополе как раз воздушным перехватам. Фактически они тренируются против женского полка, как раз в условиях моделирующих боевую работу ПВО французов. И к тому же, на объекте 'Пустыня' уже начались тренировки с учлетами на полностью реактивных бомбардировщиках 'Дуглас DB-7К' с турбореактивными моторами. Машина пока еще не боевая, но зато позволяет учиться пилотировать реактивные аппараты, и даже вести стрельбу по планеру. Кстати, почти такие же машины (естественно, без реактивных моторов) имеются и в добровольческих частях ВВС Альянса.
-- Вот как? И чем же этот самолет так хорош? И хорош ли?
-- Самолет хорош, товарищ Сталин. Первое, это, конечно, его схема шасси с носовым колесом. Именно такая, как у всех строящихся в СССР реактивных самолетов. В виде опыта, сейчас, в СССР, уже строятся малые экспериментальные серии двухмоторных машин с таким же шасси. Это переделанные серийные и опытные машины: СБ-РК, И-40, ББ-22, ВИ-100, ОКО-6 и голландский 'Фоккер G-1' (производящийся на авиазаводе в Сибири). Все эти машины пока только учатся летать с носовым колесом, с прицелом их в дальнейшем использовать для обучения пилотов реактивной авиации. Но пока только седьмые 'Дугласы' (в силу их надежности и доведенности), действительно, могут применяться для обучения, без серьезной опаски за жизнь пилотов. Второе важное свойство аппарата, это наличие управления в кабине штурмана. Инструктор сидит впереди обучаемого, и контролирует управление аппаратом. Кабина достаточно просторная, поэтому место пилота сдвинули влево, обеспечив проход в бомбовый отсек. На наших модификациях за кабиной пилотов, в бомбовом отсеке шириной 1,2 м сделали десантный отсек с сиденьями по бортам на пять человек сидящих в шахматном порядке. Теперь можно пилота-стажера, прямо в полете, по команде инструктора, заменять следующим стажером. Так мы экономим ресурс реактивных моторов, и довольно, быстро отрабатываем задания с курсантами.
-- А если грохнутся они на том 'Дугласе', то сразу шестерых мальчишек хоронить придется. Так, что ли, новаторы?!
-- Там резервирование двойное-тройное. Все наши 'Дугласы' оснащены четырьмя ТРД 'Кальмар', по два на каждом крыле. Даже на одном моторе, самолет сесть должен. Да и не могут все четыре сразу отказать. А вот чем больше налет у мальчишек, тем больше шансов, что потом долго и безаварийно летать будут. Да и после таких учебных вылетов в боевых условиях, дома они куда больше навоюют, а значит, в живых останутся, и свой опыт другим передадут.
-- Что скажет нарком иностранных дел?
-- Прикрыть их дипломатически мы сможем, также как и 'добровольцев', через штаб в Шербуре. Французы им документы выдадут. Для всех назовем этот детский сад какими-нибудь 'балканскими фенрихами'. Югославы или болгары на Западе ведь не воюют, а понять разницу в языке смогут только болгары, югославы и русские эмигранты, которых охрана из НКВД к курсантам и близко не подпустит. Остальных можно не особо опасаться. Мало ли кого 'Сражающаяся Европа' к себе под крыло берет? К тому же возраст у всех явно не призывной. Вот только большие финансовые затраты на эту командировку...
-- Финансы страна для стажировки своих защитников всегда найдет. Нам важно понять, что само дело стоящее. Как думаете, товарищи, справятся наши мальчишки?
-- Вы уж простите за прямоту. Справятся-не справятся, на кофейной гуще мы с вами, товарищи, гадаем. Ну, а если собьют там фашисты этих хлопцев, что мы тогда их мамкам скажем?! Их же даже в армию еще не призывали, а мы их под пули! Стыдоба!
Присутствующие в кабинете дружно нахмурились после слов главного инспектора кавалерии РККА. Сергей Грицевец, оглянулся на Филина и, получив от своего начальника разрешающий посыл (прищуром глаз), ответил на резкое заявление Буденного.
-- За любого сбитого летчика, перед его мамкой ответ держать трудно, товарищ маршал. А, вот, у этих ребят родителей нет. Сироты они, воспитанники детдомов. Но дело тут даже не в этом. В ноябре в Карелии эти 'пионеры' на учебных мотореактивных 'Зябликах' с небоевыми пулями, по-настоящему дрались с финскими истребителями и с германским высотным разведчиком. Трое из них получили тогда легкие ранения, а разведчика они практически сами сбили. И ни один из пацанов не отказался потом учиться дальше. Вот таких бойцов мы во Францию пошлем. Чтобы, когда вернулись оттуда, можно было смело их против любых фашистов в бой за Советскую родину бросать. Чтобы знать, что страна все для них сделала. И что теперь они по-настоящему готовы к боям. Потому, этот риск потом спасет их жизни уже тут... в нашем небе. Врага будут знать в лицо. В себя будут верить. А, те, кто во Франции не был, будут верить в своих сверстников-командиров, зная, что те уже били этого врага, и что в бою все сделают правильно.
После выступления заместителя Филина, решение прошло без серьезных возражений. Одновременно на ТВД должно было находиться сто двадцать стажеров. Всего через командировку планировалось прогнать от трехсот и более курсантов, в зависимости от ситуации на фронтах на Западе Европы. Срок стажировки был определен в четыре недели для рядовых летчиков. И в пять-шесть недель для стажеров на командиров звеньев и комэсков. Еще десяти 'орденоносцам' (восьмерым 'карелам' и двум награжденным медалями за спасение самолетов в аварийных ситуациях) и пяти их коллегам, имеющим должность курсанта-инструктора, предстояло пробыть во Франции почти три месяца. Они первыми убывали для подготовки мест дислокации и освоения района базирования. С ними отправлялась группа инструкторов объекта 'Пустыня'. Туда же убывали батальон охраны для прикрытия объектов ПВО, две ПАРМ, пять рот ПВО особого назначения (с личным составом, наполовину разбавленным бойцами ОСНАЗ НКВД), а также три десятка пилотов с греческим опытом, вернувшихся из санаториев Крыма. И уже на месте ожидалась встреча с летчицами женских полков истребителей-перехватчиков Расковой и Казариновой. Радиоуловители отправлялись кораблями, для последующего монтажа на предоставленные французами баржи. Помимо этих мер, дополнительные силы для оказания содействия должен был выделить командир особого добровольческого корпуса генерал Кароль Сверчевский. Летнее наступление немцев сорвалось, но дорого обошлось и французским и добровольческим частям. Корпус Сверчевского был сильно обескровлен и выведен с передовой для пополнения. Под нажимом генерала брони Берлинга, Каролю Сверчевскому все же подтвердили его генеральское звание в штабе Войска Польского. Сейчас, шла жестокая война с фашистами и на западе и на оккупированных землях Польши. Большая часть командного состава польских вооруженных сил уже пала в боях. Часть из них была потоплена болгарами вместе с командующим Войска, многие попали в плен. Поэтому даже самые упертые из членов правительства в изгнании уже понимали, что для интриг и подковерных назначений на должности, время нынче совсем неудачное. Нужно было выстоять в тяжелейшем противостоянии. И помочь этого добиться, могли только авторитетные в армии командиры соединений. А таких командиров в Войске осталось немного...
***
Боевой путь полков ПВО с русскими пилотами отнюдь не был усыпан розами. Поскольку наступление на Льеж захлебнулось, а дневные налеты получали мощный отпор, Гитлер решил ночными бомбовыми ударами смешать с землей Париж, Реймс, Лиль, Руан, и другие города. Освещение городских улиц не действовало, маскировка ложные ориентиры сбивали прицеливание, но оставались реки, которые спрятать было невозможно. Точность германских бомбовых ударов была относительная, и все же некоторые бомбы находили себе в цель. Горели подожженные 'зажигалками' кварталы, рушились дома и корпуса заводов. Взрывались застигнутые на путях цистерны с бензином и вагоны со снарядами. Зенитное прикрытие сбивало крылатые машины врага, но не в каждом налете. Пока счет был не в пользу Альянса. Да и схватки в ночном небе, тоже пока выигрывало Люфтваффе. Не так-то просто, оказалось, воевать ночью. Французские 'ночники' сбивали противника, но также несли потери. В эскадрилье Казариновой от огня стрелков германских бомбардировщиков уже недосчитались одного экипажа. И, как раз перед приездом нового заместителя командира бригады. Разбор боя сразу провели, приданных бригаде радиометристов пропесочили (те, почему-то не слишком точно определили высоту прорвавшейся девятки 'Хейнкелей-111'). Погибших девушек и француза-стрелка оплакали и помянули. Мальчишек из бригады Петри пока в серьезные схватки не пускали, основную тяжесть ночных боев пока несли на себе взрослые инструктора и ветераны греческой кампании. Подполковник Моровски, едва появившись, сразу же, убыл в полки Казариновой и Расковой, для их усиления. Врачи были резко против. Но заместитель полковника Петри, наплевав на все их запреты, сразу включился в боевую работу. Сначала устроил 'слепые полеты' по приборам в дневное время. В затемненных шторками кабинах 'Дугласов' девушки учились взлетать и садиться, под пристальным наблюдением, сидящего впереди орденоносного инструктора. По радиокомандам и приборам учились доворачивать борт на 'курс перехвата'. Тренировались в правильном запуске компрессорных ракетных ускорителей, работе тягой ВРДК в ближнем бою, со стрельбой по конусу, и в наведении по командам 'Редута'. Против них тренерами летали на своих аппаратах 'греки', вывозящие своих юных учлетов. Замкомбриг был требователен и неутомим. Интенсивность тренировок затмила даже 'Каргопольские учения'. Моровски очень точно и наглядно указывал на допущенные ошибки, применяя образные саркастические сравнения, столь чувствительные, что одну ошибку никто не хотел повторять дважды. Вскоре результаты обучения дали о себе знать. Немцы повадились летать растянутыми группами с интервалами между звеньями в пять-восемь километров по глубине. Курс у звеньев 'ночников' оказывался примерно один и тот же (видимо ходили по радиокомпасу). Моровски разбил три доступных для атаки вражеских маршрута на участки. На каждом маршруте две пары с ПТБ висели выше эшелона на удалении десяти километров друг от друга. А восемь пар с максимальным боекомплектом и без ПТБ вылетали по команде от 'Редутов' дальнего обнаружения установленных на баржах. Каждая пара "ночников" уходила в свой квадрат, располагаясь в шахматном порядке, несколько ниже эшелона полета цели. Они вступали в действие только по радиокомандам, когда противник оказывался уже на подходе. В нескольких вылетах смогли подловить и сбить целых семь бомбардировщиков. Вроде бы есть чему радоваться, но начальство срочно вызвало заместителя в штаб. И повод был явно не веселый. Хоть в мужских полках инструктора у него уже сбили с десяток 'Хейнкелей', но Петровский встретил подчиненного мрачнее тучи. Ночью на посадке столкнулись, и разбились две машины. Выжил только один из двух учлетов. Погибло трое летчиков, один из мальчишек. Траурный залп отзвучал, и грустная церемония завершилась. Отозвав в сторону своего зама, комбриг негромко заметил.
