Ермак. Революция (СИ) - Валериев Игорь (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
— Сунь Цзы. Трактат «Искусство войны», — задумчиво произнёс Михаил.
— Ладно, мы несколько отвлеклись от темы. Вторым уполномоченным при подписании договора будет барон Розен. Он лучше всех разбирается в русско-японских отношениях. Именно он сказал, что если договор о мире подпишет брат императора и регент, то для императора Муцухито — это будет большая честь. Японцы в полной мере оценят этот жест, — Николай замолк и задумался, собираясь с мыслями.
Михаил смотрел на старшего брата, который за последние четыре года, взвалив на себя управление государством, сильно постарел. На вид ему можно было дать все пятьдесят лет, а не тридцать шесть. Именно столько исполнилось Николаю месяц назад. И Михаилу стало стыдно, что он начал отказываться помочь брату, приняв на себя часть ответственности за Российскую империю. А ведь именно этому его с детства учил отец, говоря о том, что он должен стать помощником Николаю, когда тот станет императором.
— Что я должен делать? — прервал вопросом молчание Великий князь.
— Честно говоря, все дипломатические вопросы возьмет на себя Роман Романович. Ты же будешь представлять правящий дом Романовых на этих переговорах и при подписании договора, — Николай сделал паузу, постучав при этом пальцами по спинке стула-кресла, на котором сидел. — Поверь, Великий князь Михаил Александрович, не смотря на кажущуюся простоту твоей задачи, она чуть ли ни самая важная. От того, как ты будешь вести себе во время переговоров, зависит, что получит Российская империя от этой войны.
— И что мы должны получить? — перебил брата Михаил.
— Первое — это капитуляцию Японской империи. Второе… Второе — за нами остаются Сахалин и Курилы.
— А Хоккайдо, — вновь младший брат перебил императора.
— Не переварим мы этот кусок, Миша. Пупок надорвём. У нас во всём Приморском крае населения меньше трёхсот тысяч человек, а на Хоккайдо уже сейчас проживает больше восьмисот тысяч японцев. Я тебе давал читать записку барона Розена о настроениях в японском обществе. Потерю Хоккайдо не примет в Японии никто, ни гэнро [3], ни буракумин [4]. За этот остров они будут биться до последнего японца, — Николай грустно улыбнулся. — Нам это надо⁈ Так что хватит Сахалина, Курил и контрибуции.
— С Хоккайдо понятно. А что ещё Российская империя должна получить? — Михаил внимательно посмотрел на брата.
— Остров Каргодо и Маньчжурию. Но это уже касается императора Коджона и императора Цзайтяня. Об этом можно во время переговоров тонко намекнуть, как о сложившейся договорённости с правителями Китайской и Корейской империй.
— А эти договорённости действительно есть?
— Находятся в стадии положительного решения. Юань Шикай предварительно дал понять, что готов отдать Маньчжурию при условии организации Маньчжурского государства во главе с императором Цзайтянь под протекторатом Российской империи, так как маньчжуры и ханьцы на грани гражданской войны. А так и волки сыты будут, и овцы целы, — император встал и подошёл к столу, на котором стояло несколько запотевших бутылок с яблочным квасом.
Открыв одну из них, Николай вопросительно посмотрел на брата:
— Будешь квас? А то сегодня жарковато для конца мая.
— Наливай. Действительно, сегодня жарко, — Михаил расстегнул крючок воротника мундира.
Император налил два больших фужера квасом, взял их в руки и вернулся к своему стулу-креслу. Отдав один фужер брату, сел и сделал большой глоток. Михаил последовал его примеру, так же с наслаждением сделал несколько глотков.
— Хороший квас делает Яковлев. Заборист, — оторвавшись от посуды, произнёс Михаил.
— Что есть, то есть. Вчера только новую партию прислал. Специально попросил сегодня с ледника принести. Мне тоже понравился, как и всегда, — император, допив квас, протер пальцем усы.
Михаил, подхватив у брата пустой фужер, отнёс посуду на столик и вернулся назад.
— Возвращаясь к нашему разговору, император Коджон не против отдать нам Каргодо с учётом обустройства на нём российской военно-морской базы. Также он готов предоставить концессии на строительство железной дороги от Мукдена до Мозампо, через Ы Чжоу и Сеул, а так же достроить железную дорогу от Сеула на Пусан, которую начали строить японцы, — продолжил император. — Об этом также можно будет намекнуть японской миссии.
— А Юань Шикай как отнесётся к этому? — взгляд брата императора выражал истинный интерес.
Не часто брат так откровенничал с ним по международным делам.
— Генерал Вогак прорабатывает этот вопрос. Мы в принципе не против, чтобы китайцы возобновили своё влияние над Кореей. Точнее, мы будем об этом говорить вслух, понимая, что реально у них вряд ли что получится. Нет уже той силы у Китая. А железные дороги в Корее выгодны и им, и нам. Вот такая примерная картина в целом. О частностях тебе более подробно расскажет барон Розен. Тем более ситуация будет меняться чуть ли не каждый день. Особенно она зависит от действий англичан. Боюсь, мой кузен Георг закусит удела, — император усмехнулся, замолчал, а потом тихо произнёс:
— Может и зря я не разрешил тогда Ермаку и с ним покончить.
Николай тяжело вздохнул, а Михаил, воспользовавшись паузой, задал вопрос:
— Как, кстати, он себя чувствует?
— Уже начал из палаты выходить на улицу, подышать. И раз уж о нём зашла речь, то генерал Аленин-Зейский будет отвечать за твою охрану, когда прибудешь во Владивосток. И заодно прислушивайся к его советам.
— Я понял, брат.
— Вот и хорошо, что понял. Давай ещё по фужеру кваса и продолжим…
Глава 4. Памир.
— Что делать будем, Лаурус-ага? — тихо, одними губами произнёс Худайкули — туркмен, сопровождающий Корнилова во всех авантюрах уже шесть лет, начиная ещё с разведки крепости Дейдади в далёком уже 1898 году.
Тогда, после окончания Академии Генерального штаба капитан Корнилов Лавр Георгиевич вновь попросился в Туркестан, и был откомандирован в распоряжение начальника штаба Туркестанского военного округа генерал-лейтенанта Белявского Николая Николаевича.
Первой задачей, которую получил Лавр, было поручение собрать как можно больше информации по Афганскому Туркестану. Для этого его направили в Патта-Гиссаре [5], где дислоцировалась Четвёртая Туркестанская линейная бригада, под командованием генерал-майора Ионова.
Михаил Ефремович был легендой Памира. Участник Туркестанских походов, за которые был награждён Орденом Георгия 4-й степени и Золотым оружием с надписью «За храбрость», но стал больше известен не своей храбростью, а эпизодом с Курбан-джан-датха — царицей кара-киргизов.
Во время экспедиции по завоеванию Алайского края при беседе с Курбан-джан-датха тогда ещё майор Ионов, предложив ей сдаться добровольно, дав слово об её полной безопасности. Позднее российские власти решили применить к царице иные меры, узнав о которых, Ионов официально заверил начальство, что в таком случае он тотчас застрелится, так как им было дано «слово русского офицера». Не желая скандала, вопрос с Курбан-джан-датха был закрыт.
В том же 1876 году Михаил Ефремович был назначен начальником завоёванного Ошского уезда. И ему вместе с царицей кара-киргизов мы обязаны теперь русской частью города Ош с дорогами, жильём и озеленением, к тому же эта часть стала приграничным торговым центром Алайского края.
В июне 1891 года Ионов был назначен Начальником рекогносцировочной партии на Памире. Целью экспедиции было: «Прекратить хозяйничанье китайцев и афганцев на Памире, действующих при поддержке английских властей, и показать местному населению о принадлежности Памира России».
Михаил Ефремович в течение тридцати трёх дней объехал Восточный Памир с севера на юг вдоль китайской границы, объявляя памирским жителям о принадлежности Памира России. Дальше Ионов направился к хребту Хедар-Гурт, где, по словам местных жителей, в летнее время можно было найти перевал — кратчайший путь в Индию через Памир. Перевал нашли, но попали в снежный буран и чудом выжили. После этого на картах этот перевал, носит имя Ионова [6].
