Новый старый 1978-й. Книга седьмая (СИ) - Храмцов Андрей (лучшие книги без регистрации .txt) 📗

Андрей Храмцов

Новый старый 1978-й. Книга седьмая

Глава 1

Мне казалось, что я куда-то лечу. И самое удивительное было в том, что никакой боли я не чувствовал. Да и тела своего я тоже не ощущал. Я был одной бесконечной мыслю, которая неслась куда-то в глубины космоса. Скорее даже не мыслью, а сознанием без тела. И меня это нисколько не удивляло и не пугало. Но вот откуда-то снова пришла эта боль. Зачем? Мне так хорошо было парить в этой чёрной темноте с редкими проблесками света. Я уже чувствовал себя частью вселенной, а тут какая-то боль. И откуда она? У меня же нет тела.

Похоже, что тело у меня, всё-таки, есть и оно чувствует некую боль. Так, где конкретно болит? Там где сердце. Ух ты, у меня есть сердце и оно болит.

— Как же больно, — услышал я чей-то шёпот и мне показалось, что это произнёс я, хотя я не был в этом абсолютно уверен.

— Доктор, он что-то сказал, — раздался у меня в голове или где-то рядом женский голос.

— Это хорошо, — ответил ему мужской баритон.

О ком эти люди говорят и зачем здесь какой-то доктор? И кто там у них болен? Стоп, боль-то испытываю я. Получается, что этот доктор находится здесь именно по мою душу. Я решил это выяснить и открыл сначала левый глаз. Точно, перед моим взором предстали двое в белых халатах и один из них, однозначно, доктор. Далее я посмотрел на то, что лежало перед моими глазами, закрытое простыней. Ага, ноги у меня есть и я ими попробовал пошевелить. Ха, шевелятся. Совсем недавно у меня никаких ног не было, а теперь они у меня имеются в наличии. Дальше займёмся руками. Они тоже были на месте и полностью слушались меня. Хотя с левой рукой было что-то не совсем так. А, это какая-то повязка на ней, которая мешала ей полноценно двигаться. Но болит не рука, а совсем рядом с этим местом. Это место тоже было забинтовано, но болело оно уже меньше, чем прошлый раз. А когда был этот прошлый раз?

Тут я услышал опять тот же мужской голос, который обратился ко мне. Я повернул голову на звук и сказал:

— Пить.

— Вот и славно, — повторил мужской голос, который принадлежал доктору в белом халате, так как обладательница женского голоса в этот момент подала мне специальную кружку с носиком в ручке, которую называли поильником.

О, как же хорошо. Я бы выпил ещё два раза по столько же этой живительной влаги, но кружку у меня забрали. Я даже попытался руками схватить её и это мне, на удивление, легко удалось. Медсестра удивилась такой моей мгновенной реакции, а доктор рассмеялся.

— А у вас двигательные функции рук почти полностью восстановились, — сказал доктор. — Меня зовут Генрих Эдуардович, я ваш врач. А это моя помощница Инга. Ну а вас мы прекрасно знаем. Как ваше самочувствие?

— Бывало и лучше, — ответил я. — А где я?

— Вы, попрежнему, находитесь на даче у Леонида Ильича, в его отдельной персональной палате.

То-то я смотрю, что всё вокруг мне почему-то знакомо. Правильно. Я же был здесь неделю назад или сколько?

— Доктор, — спросил я, — а какое сегодня число?

— Двадцатое мая с утра было.

— С утра много чего было, всего не упомнишь. И сколько я здесь лежу?

— Сейчас два часа дня, значит, приблизительно, около трёх с половиной часов.

— Леонид Ильич жив?

— Жив и здоров с вашей помощью.

— А Виктория Петровна и моя Светлана?

— С ними тоже всё в порядке. Ваша Светлана уже всех здесь замучила своими просьбами пропустить её к вам.

— Узнаю свою подругу. Только мне очень нужно в одно место сначала сходить.

— Вам нельзя вставать, а тем более ходить. Инга вам принесёт утку.

— Нет уж. Как говорил один умный человек: «Лучше журавль в небе, чем утка под кроватью». Я сам могу дойти до туалета. Пусть Инга меня туда проводит. Ноги у меня работают нормально, я их только что проверил.

И я их действительно проверил, не просто пошевелив пальцами. Я мог внутренним зрением определять места боли не только у других людей, но и у себя. У меня на теле было две болевые точки. Синяки, царапины и ссадины я в расчет не беру. Их на моем теле было довольно большое количество. Они тоже причиняли некоторый дискомфорт, но по сравнению с болью в левой стороне груди, это была мелочь. Я хорошо помню, как пуля вылетела из ствола «чужого» и летела прямо мне в сердце. А потом были боль и темнота.

Но я пули внутри себя не «видел» и не чувствовал. Я знаю, как это должно было выглядеть на примере Василия. Кстати, как он? Но это я узнаю позже, а сейчас мне надо срочно в туалет, иначе я обмочу себе пижамные штаны. Хорошо же будет выглядеть трижды Герой Советского Союза в мокрой пижаме. И, кстати, кто меня раздел и надел на меня эту пижаму? Она, правда, была мне очень великовата, но её подвязали какой-то веревочкой на талии, чтобы штаны с меня не спадали. Неужели это пижама Брежнева? Ну правильно. Это же дача Леонида Ильича и все мужские вещи принадлежат ему. Значит, её кто-то специально для меня и выдал. И этот кто-то, скорее всего, Виктория Петровна. Только она могла знать, где и что в этом доме лежит.

Так, я рывком сел на кровати и голова слегка закружилась. Потом я схватился за спинку и встал. Всё нормально функционирует и даже то, чему функционировать в этот момент совсем не следует. Штаны предательски оттопырились в районе паха и я спросил у Генриха Эдуардовича, который вместе с медсестрой меня поддерживали под руки, чтобы я, не дай Бог, не упал:

— Где здесь туалет?

— Он слева за ширмой, — ответил тот. — Там есть скрытая дверь, а внутри прекрасно оборудованный санузел. Инга вас проводит.

— Только до двери. Дальше я уж как-нибудь сам. Инга, конечно, девушка симпатичная, но я туда по другому делу направляюсь.

Инга хихикнула, а Генрих Эдуардович сказал:

— Раз шутите, значит можно с полной уверенностью утверждать, что вы практически здоровы.

Инга помогла мне дойти до двери, хотя я вполне нормально мог передвигаться и сам. Это их Леонид Ильич, видимо, застращал по поводу меня, вот они и стараются изо всех сил. Первое, что я сделал, открыв глаза, так это поверил этих двоих на «свой-чужой». Это были свои и где-то недалеко в коридоре я ощущал родную ауру Солнышка. Значит, ждёт и переживает.

А врачи были непростые. Нет, скорлупки у них были не золотые и ядра не чистый изумруд, а наши, комитетовские. Правильно, тут в Завидово была осуществлена неудачная попытка государственного переворота и захвата власти, поэтому даже медиков из «кремлевки» сюда не допустили. Узнаю методы Андропова. Вот поэтому-то и не было никакой информации в будущем об этом событии, даже малейшего намёка. Всё кэгэбэшники засекретили, что они очень хорошо всегда умели и умеют делать.

Ну да ладно, надо освободить мочевой пузырь, а уже потом решать остальные вопросы. Руки я мыл тщательно перед зеркалом и любовался на свою физиономию. Как ни странно, на лице ссадин и синяков не было. На меня из зеркала смотрело лицо явно не пятнадцатилетнего юноши. Мешки под глазами и колючий взгляд цепких глаз прибавляли мне лет шесть, а то и все семь. Под пижамной курткой я ощущал широкую и тугую повязку на груди, а заглянув под неё влево, я заметил край бинта на левом бицепсе. Ну что ж, можно сказать, что легко отделался.

Я ещё как следует умылся и пальцами расчесал волосы. Пальцы не расческа, но хоть какой-то порядок у себя на голове навёл. Выйдя из туалета, я заметил всё тех же действующих лиц. Спрашивать их по поводу тем, не касающихся медицины, было бессмысленно. Или не знают, или не скажут. Значит, пусть тогда по поводу моего теперешнего состояния мне всё расскажут и ещё объяснят, куда делась пуля, которую я отчётливо видел.

— Андрей Юрьевич, — обратился ко мне Генрих Эдуардович, — судя по вашему состоянию, последствия ранения вами практически не ощущаются. Давайте я вас осмотрю.